Фашистская Германия  как образчик буржуазной реакции

                                                                                                                Д.Н. Конотоп ,  В.И. Богданович  

 

 

 Главным виновником, равно как и главным выгодоприобретателем всех войн на планете, в новейшей истории, являются капиталистические монополии, в погоне за прибылью, капиталисты, только лишь в ХХ веке навязали человечеству две Мировые войны. По сей день, по всей планете тлеют очаги конфликтов и междоусобных войн, принося корпорациям баснословную прибыль. Любое буржуазное государство сегодня является национально-правовой ширмой, за которой скрываются интересы крупного капитала. Любая военная агрессия, любые злодеяния, буржуазия, с помощью средств массовой информации оправдывает международным правом и национальными интересами. Средства массовой информации буржуазных государств, манипулируя массовым сознанием, навязывают обществу иллюзию национальной идентичности, идею равенства классов (класса эксплуатируемых по отношению к классу эксплуататоров). СМИ эксплуатируя национальные чувства граждан, создают и культивируют образ врага, мечтающего захватить, поработить, ограбить, общий для буржуя и пролетария дом. Таким образом капиталисты перенаправляют протестные настроения масс, которые являются следствием созданных самим же капиталом общественно-экономических противоречий, во вне, за периметр своих национальных границ. Буржуазные идеологи и их союзники социал-демократы, внушают обществу, что государство, это «орган примирения классов», но государство было и есть «орган угнетения одного класса другим», государство «есть продукт и проявление" непримиримости классовых противоречий» ( В. И. Ленин, «Государство и революция»).

После Великой Октябрьской социалистической революции и установления Советской власти в России, в Мире ещё больше усиливается коммунистическое движение; в некоторых странах Европы и Азии, с различным успехом, так же произошли социалистические революции, параллельно, в ответ на это наблюдается рост идей правого корпоративизма, национал-синдикализма, фашизма и тд.
Фашизм, как одна из форм корпоративизма - это антикоммунизм, это защитная реакция капитала на усиление коммунистической идеи в обществе. Фашистские и подобные фашистским, праворадикальные политические течения и партии существуют, в той или иной мере, в любом буржуазном государстве. История знает немало примеров, когда при поддержке капиталистических монополий такие партии приходили к власти.
Для капитала это очень удобная система, когда неуёмные аппетиты владельцев монополий не сдерживаются никакими демократическими нормами и процедурами.
Солидаристские, корпоративистские, националистические идеи, необходимое условие существования буржуазного государства, иначе как, в глазах миллионов трудящихся обосновать социальное и экономическое неравенство, эксплуатацию человека человеком и прочие противоречия капиталистического общества. Развивая идеи «пролетарского национализма», заменив профсоюзы корпорациями, вроде «вертикальных синдикатов» франкистской Испании, можно создать видимость участия рабочих в управлении производством, или даже государством.
Идеи эти неразрывно связаны с национализмом; задача буржуазного национализма увести, отвлечь трудящихся от классовой борьбы, перенаправить их недовольство и протестные настроения в русло национальной и расовой ненависти.
Национализм служит средством усыпления классового сознания пролетариата, он враждебен пролетариату, он утверждает преврсходство одной нации над другой, оправдывает ограбление и истребление угнетенных наций.
В эпоху империализма, буржуазный национализм приобретает наиболее широкое распространение, как одно из главных идеологических средств подготовки и осуществления захватнических войн и порабощения других народов.
Самый яркий исторический пример крайне-радикальной формы буржуазного национализма, конечно, германский нацизм. На этом примере мы видим, как идеологическая машина Третьего Рейха превратила многомиллионный народ в армию мародеров, палачей и работорговцев.

Сегодня государственная пропаганда никак не раскрывает суть фашизма, не объясняет гражданам откуда он берется, что является почвой для зарождения этого явления, сводя все к тому, что это исторический казус, когда кучка оголтелых фанатиков, захватив власть в стране учинила невиданные злодеяния. Даже 9 Мая все чаще слышим от представителей власти и СМИ, что мы, мол, воевали с немцами, что была эта война не противостоянием капитализма и социализма, а просто национальная борьба русских с прусскими. Поэтому среди населения сегодня преобладает мнение, что фашизм, это колонны вермахта, марширующие по площадям покоренных городов, или злодеи эсэсовцы, творящие расправы над гражданским населением оккупированных территорий, лагеря смерти и т.д. Нас убеждают, что в России, «в стране победившей фашизм», такое явление просто невозможно, что, мол, у нас «историческая память», а на Украине - пожалуйста, там ведь бандеровцы!
Этот абсурд транслируется в массы, а люди верят, что им ещё остаётся, как известно «общественное бытие определяет общественное сознание». Наивно думать, что массы, вдруг, станут мыслить интернационально, по-пролетарски. Пока мы видим лишь робкие попытки пролетарской мысли пробиться через толщу окаменевших наслоений буржуазной «правды». В общем, образ фашизма в массовом сознании связан в первую очередь с военными преступлениями немецкой армии во время Великой Отечественной войны. Но это следствие экономической политики Рейха, а во главе этой политики стояли конкретные силы.
Здесь следует напомнить, что такое фашизм, возьмем одно из самый известных и наиболее точных определений фашизма, которое дал Георгий Димитров на VII конгрессе Коммунистического интернационала в 1935 году: «Фашизм — это открытая террористическая диктатура наиболее реакционных , наиболее шовинистических , наиболее империалистических элементов финансового капитала... Фашизм — это не надклассовая власть и не власть мелкой буржуазии или люмпен-пролетариата над финансовым капиталом. Фашизм — это власть самого финансового капитала. Это организация террористической расправы с рабочим классом и революционной частью крестьянства и интеллигенции. Фашизм во внешней политике — это шовинизм в самой грубейшей форме, культивирующий зоологическую ненависть к другим народам».

Фашизм, это отнюдь не символика Третьего Рейха, как многим сегодня кажется, а вот сам Рейх является, пожалуй, самым ярким примером влияния капитала на политику государства и подчинения государства своим финансовым интересам. Эта история показывает нам, кто на самом деле является вершителем судеб, кто фюрер, а кто настоящая власть.
Благодаря Нюрнбергскому трибуналу, где был разоблачён заговор немецких промышленников и банкиров установивших в Германии террористическую диктатуру, мы сегодня имеем наглядный пример буржуазной солидарности, интернациональности , сговора капиталистов, их влияния на государственную и международную политику. Так же, мы имеем пример того, как виновники экономических кризисов и войн, всегда оставаясь в тени, уходят от ответственности.

«ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ АМЕРИКАНСКИМ ОБВИНИТЕЛЕМ ДОДДОМ
ПО РАЗДЕЛУ ОБВИНЕНИЯ «ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОДГОТОВКА К АГРЕССИВНЫМ ВОЙНАМ»
[ Из стенограммы заседания Международного Военного Трибунала от 23 ноября 1945 г. ].

На мне лежит обязанность от имени Главного обвинителя Соединенных Штатов Америки предъявлять доказательства по разделу IV «Е» обвинительного заключения ( страница 6 английского текста ), начиная с параграфа 2, раздела «Е» — «Установление тотального контроля над Германией; экономический контроль, экономическое планирование и мобилизация для ведения агрессивной войны».
Этот параграф гласит:
«2. Они использовали организации немецких предпринимателей как инструмент экономической мобилизации для ведения войны.
3. Они направили экономику Германии на подготовку и снабжение военной машины. С этой целью они контролировали систему финансов, капитальные вложения и внешнюю торговлю.
4. Нацистские заговорщики и, в особенности, промышленники, приступили к осуществлению огромной программы перевооружения и начали производить огромное количество военных материалов и создавать мощный военный потенциал».
Перехожу к параграфу 5 того же раздела — последнему параграфу, предусмотренному моей следующей темой.
Этот параграф гласит:
«С целью подготовки к войне нацистские заговорщики создали ряд административных учреждений и должностей».
Например, в 1936 году они создали для этой цели комитет по проведению четырехлетнего плана во главе с уполномоченным — подсудимым Герингом, получившим полный контроль над германской экономикой. Больше того, 28 августа 1939 г., перед самым началом своей агрессии против Польши, они назначили подсудимого Функа генеральным уполномоченным по вопросам экономики, а 30 августа 1939 г. они учредили совет министров по обороне империи, который действовал в качестве военного кабинета».

Далее Томас Додд в своём докладе описывает экономические мероприятия
по подготовке к войне, рост военной промышленности, увеличение численности войск, перевооружение армии, но нас больше интересует роль самих промышленников, которую они сыграли в переводе германской экономики на военные рельсы.

Томас Додд 

 

Из доклада Додда:

«Мобилизация германской экономики для агрессивной войны началась немедленно после того, как нацистские заговорщики захватили власть. Это было поручено главным образом Шахту, Герингу и Функу.
В марте 1933 года Шахт был назначен президентом Рейхсбанка, а в августе 1934 года — министром экономики. Ответственность за осуществление этой программы была возложена на комитет по проведению четырехлетнего плана, возглавляемый Герингом.
21 мая 1935 г. Шахт был назначен уполномоченным по вопросам военной экономики при имперском совете обороны, учрежденном совершенно секретным декретом Гитлера ( документ ПС - 2261 ), с предоставлением ему полного контроля над всей гражданской экономикой Германии, используемой для военного производства. Шахт считал, что подготовка к войне должна стоять на первом плане.
Благодаря финансовым махинациям Шахта были приняты меры к полному восстановлению германской промышленности, а с установлением контроля над импортом и экспортом, который предусматривался его планом 1934 года, германское производство стало удовлетворять требования германской военной машины».
Роль Ялмара Шахта, как финансиста и руководителя велика, но все же решающую роль играли германские промышленники. Ведь именно германский монополистический капитал привёл к власти фашистов и путём установления фашистской диктатуры создал такую форму власти, которая дала простор самым необузданным империалистическим устремлениям.
20 февраля 1933 года в Берлине состоялось совещание, на котором присутствовали около двадцати пяти самых видных промышленников Германии, в первую очередь: Густав Крупп — глава крупнейшей компании по производству вооружения, его сын Альфред Крупп, четыре представителя заводов «ИГ Фарбениндустри» ( «Фарбениндустри»- один из крупнейших химических концернов мира, на равне с американской компанией — «Стандарт ойл» ), Альберт Феглер — глава объединения сталелитейных заводов Германии и другие ведущие промышленники. Также на совещании присутствовали Гитлер, Геринг и Шахт.

Ялмар Шахт

 

Из показаний фон Шницлера ( документ ЕС - 439 ):

«Я, Георг фон Шницлер, член правления «ИГ Фарбениндустри», даю под присягой следующие показания:
В конце февраля 1933 года четыре члена правления «Фарбениндустри», в том числе и председатель правления доктор Бош, были приглашены секретариатом президента рейхстага на совещание, происходившее у него на дому, причём в уведомлении не было указано, по какому именно вопросу. Я не помню двух других коллег, которые также были приглашены. Я думаю, что я получил это приглашение во время одной из моих деловых поездок в Берлин. Я пошёл на это совещание. На этом совещании присутствовало около двадцати человек большинство из которых, я думаю, были ведущие промышленники Рура. Среди присутствовавших на этом совещании я помню доктора Шахта, который тогда ещё не был председателем Рейхсбанка и министром экономики, Крупп фон Болен, который в начале 1933 года был председателем имперского объединения, ставшего потом полуофициальной организацией «Рейхсгруппениндустри», доктора Альберта Феглера, одного из руководителей объединённых сталелитейных предприятий, фон Левенфельда — представителя промышленного предприятия в Эссене, доктора Штейна — главу профессионального союза на шахте «Августа Виктория», которая также принадлежала к «ИГ Фарбениндустри». В то время Штейн был активным членом германской народной партии.
Я помню, что доктор Шахт вёл себя, как хозяин.
В то время, как я ожидал появления Геринга, в комнату вошёл Гитлер, пожал всем руки и сел за стол. В своей длинной речи он говорил главным образом об опасности коммунизма и утверждал, что он одержал над ним решительную победу. Затем он говорил относительно союза, в который вошла его партия с народной партией Германии. Эта партия была реорганизована фон Папеном. В конце речи он перешёл к вопросу, который, как мне казалось, был целью этого совещания. Гитлер подчеркнул, насколько важно, чтобы две вышеупомянутые партии завоевали большинство на предстоящих выборах в рейхстаг. После того как Крупп фон Болен поблагодарил Гитлера за произнесенную им речь и Гитлер покинул комнату, доктор Шахт внёс предложение о создании фонда, если я не ошибаюсь, в 3 миллиона рейхсмарок для проведения избирательной кампании. Эта сумма должна была быть распределена между двумя «союзниками» в соответствии с их значимостью в тот период».

Адвокат Шахта доктор Дикс на процессе отрицал причастность своего подзащитного к сговору. Вот его слова, произнесённые на заседании от 15 июля 1946 г. :

«...То же самое относится к участию Шахта в так называемом совещании промышленников. Здесь я хотел бы только заметить, что Шахт не руководил этим совещанием и не ведал фондами, предназначенными для национал-социалистической партии».
Однако сам Шахт в своих мемуарах, все же, подтверждает точку зрения обвинения, относительно своего участия в работе с предвыборным фондом и сбором средств:
«...Геринг поприветствовал гостей и разъяснил, что цель встречи заключается в сборе средств в предвыборный фонд правых партий. Затем прибыл Гитлер и изложил свои политические взгляды в такой убедительной форме, что, к моему удивлению, когда он закончил, поднялся Крупп фон Болен и от имени собравшихся гостей выразил полную готовность поддержать правительство Гитлера... В тот вечер в предвыборный фонд было собрано 3 миллиона марок. Гитлер попросил меня распорядиться проведением этого фонда через банковские процедуры, на что я согласился».
Дальше Шахт пишет, что национал-социалистическая партия была совершенно самодостаточна и не нуждалась в финансировании, даже пропагандистская деятельность последней оплачивалась за счёт ее собственных членов и здесь он прав, действительно, на тот момент НСДАП была на содержании у ряда германских промышленников и банкиров, таких как:
Эмиль Кирдорф - «угольный барон», член НСДАП, отчислял ежегодно в партийную кассу 6 миллионов марок.
Альфред Гугенберг- (как бы сейчас сказали - медиамагнат) - владелец кино и газетного концерна, давал Гитлеру по 2 млн. марок в год.
Альберт Феглер - промышленный магнат, генеральный директор крупнейшей горнометаллургической компании «Vereinigte Stahlwerke» («Ферайнигте Штальверке»).
Фриц Тиссен - совладелец концерна «Объединенных сталелитейных заводов» и Угольных компаний, член НСДАП, оказал серьезную финансовую поддержку Гитлеру. Именно Тиссен привёл Гитлера в закрытый клуб немецких богачей.
Вот как он сам в своей книге «Я заплатил Гитлеру. Исповедь немецкого магната. 1939 - 1945» описывает этот эпизод:
«Тем не менее я действительно связал Гитлера со всеми рейнско-вестфальскими промышленниками. Общеизвестно, что 27 января 1932 года - почти за год до прихода к власти - Адольф Гитлер произнес речь, длившуюся два с половиной часа, в «Индустриклубе» в Дюссельдорфе. Речь произвела глубокое впечатление на собравшихся промышленников, и в результате в кассу национал-социалистической партии хлынули крупные вливания из промышленных концернов».
Фридрих Флик - владелец одного из крупнейших германских концернов - «Фридрих Флик», генеральный директор «Среднегерманских стальных фабрик» («Mitteldeutsche Stahlwerke»), один из спонсоров НСДАП, укрепил свой концерн за счёт конфискаций еврейских предприятий и контроля над предприятиями оккупированных территорий, входил в «круг друзей Рейхсфюрера СС» ( организация промышленников и банкиров, поддерживавших НСДАП ).
Георг фон Шницлер - член правления «ИГ Фарбениндустри», председатель коммерческого комитета «Фарбениндустри», оказывал финансовую поддержку партии, Фарбениндустри финансировала нацистскую прессу в Германии и за рубежом.
Эмиль Георг фон Штаусс - директор «Дойче банк», член НСДАП. ( Не путать с Эмилем Штрауссом, немецким писателем, кстати, тоже членом НСДАП ).
Ялмар Шахт - президент Рейхсбанка, рейхсминистр экономики, способствовал сближению Гитлера с крупными немецкими промышленниками - Круппом, Тиссеном и др. Главный германский представитель американской финансовой корпорации «Джей Пи Морган Чейз» ( «JPMorgan Chase» ).
Член Кружка Кепплера ( неформальная группа, основанная в 1932 году Вильгельмом Кепплером, советником Гитлера по экономическим вопросам. Основная задача группы - создание экономической и финансовой программы НСДАП).
Курт фон Шредер - президент промышленной и торговой палаты Рейнланда, президент региональной экономической палаты Кельна-Аахена, глава отраслевого профсоюза владельцев частных банков ( Fachgruppe Privatbankiers ), оказывал финансовую поддержку нацистам с момента основания НСДАП.

Фриц Тиссен кукловод Гитлера

 

Шахт говорит в своих мемуарах, что этот фонд из трёх миллионов не играл никакой роли:
«Если бы партия действительно нуждалась в деньгах, она могла бы, по крайней мере, затребовать свою долю из этих 3 миллионов. На самом деле это было не так. Из 3 миллионов марок 2 миллиона 400 тысяч были полностью использованы правыми партиями, включая национал-социалистов. В итоге выборов на балансе осталось 600 тысяч марок».
Разумеется, дело ведь не в трёх миллионах. Главное здесь не то, что Гитлер получил очередной взнос, а то, что он заручился поддержкой рурских промышленников - «Крупп», «Ганиель», «Хеш», «Клёкнер» и др. А эта группа концернов играла серьезную роль в определении политики монополистического капитала Германии.

В общем, присутствовавшим на встрече 20 февраля пришлись по душе планы нацистов, Гитлер и Геринг говорили именно то, о чем так давно мечтали немецкие капиталисты. Гитлер уверил своих благодетелей, что «...в национал-социалистическом государстве никаких забастовок больше не будет...
Забастовки, саботаж, помехи работе, бунт против государственной власти будут караться смертной казнью».
Геринг добавил:
«....Промышленности будет, безусловно, намного легче принести те жертвы, которые требуются, если поймут, что выборы 5 марта будут наверняка последними выборами в течение последующих десяти или, по-видимому, даже ста лет...»
Капиталисты были удовлетворены ответами Гитлера по поводу «проблемы коммунизма» и легального, а значит связанного с наименьшим риском для них, капиталистов, взятия власти. Многие из них разделяли взгляды Гитлера, находили их благоразумными и практичными.
Ещё бы, ведь нацисты разогнали профсоюзы, которые насчитывали 6 миллионов членов, захватили их имущество и фонды, а руководителей бросили в концентрационные лагеря. Вместо профсоюзов был организован «Германский трудовой фронт» во главе с доктором Леем ( корпорация вроде итальянских и испанских синдикатов) — очень «благоразумно и практично».
Разве могли буржуи поступить иначе, их так напугали результаты выборов 6 ноября 1932 года, где нацисты потеряли 2 миллиона голосов, в этот раз они набрали 11 млн голосов, против 13 млн, что были набраны на июльских выборах, их численность в парламенте с 230 мандатов сократились до 196 - разница досталась левым. Социал-демократы и коммунисты вместе набрали 221 место в парламенте, теперь у левых было парламентское большинство, позиции Гитлера были ослаблены, а влияние коммунистов увеличивалось, популярность коммунистических идей в обществе росла, нужно было принимать срочные меры.
И меры были приняты; уже через четыре дня после выборов встретились Гесс, Гиммлер и Кепплер с банкиром фон Шредером.
Начались переговоры относительно назначения Гитлера канцлером.
Рассматривались варианты воздействия на престарелого господина Гинденбурга, разработка основных направлений экономической политики, усиление информационной поддержки Гитлера, подготовка проведения новых выборов под лозунгом «Гинденбург и Гитлер». Затем заговорщики составили ходатайство на имя президента, в котором содержалась просьба назначить Гитлера канцлером. Ходатайство подписали: Шахт, фон Шредер, Тиссен, многие представители круга Кепплера и прочие представители промышленности, землевладельцы, владельцы транспортных, торговых компаний и банков.

Из Петиции Круга Кепплера президенту Гинденбургу о назначении Гитлера рейхсканцлером:

«Ноябрь 1932 г.
Ваше Превосходительство глубокоуважаемый господин президент!
Проникнутые, подобно Вашему Превосходительству, горячей любовью к немецкому народу и Отечеству, нижеподписавшиеся с надеждой приветствовали коренной поворот, намеченный Вашим Превосходительством в руководстве государственными делами. В лице Вашего Превосходительства мы подтверждаем необходимость независимого от парламентарной партийной системы правительства, как это сформулировано в мыслях Вашего Превосходительства относительно президиального кабинета. Исход выборов в рейхстаг 6 ноября с.г. показал, что нынешний кабинет, искреннюю волю которого никто среди немецкого народа не подвергает сомнению, не нашел достаточной опоры в немецком народе для следования начатым им путем, но зато указанная Вашим Превосходительством цель встречает поддержку со стороны большинства немецкого народа, если не учитывать — а только так и должно быть — отрицающую государство Коммунистическую партию. Но ясно и то, что любое изменение Конституции, не исходящее от самых широких слоев народа, вызовет еще худшие экономические, политические и нравственные последствия.
Вот почему мы считаем своим долгом чести покорнейше просить Ваше Превосходительство, чтобы для достижения поддерживаемой нами цели Вашего Превосходительства была произведена перестройка кабинета. Передача управления кабинетом, состоящим из лиц с наилучшими деловыми и личными качествами, фюреру крупнейшей национальной группировки искоренит слабости и ошибки, неминуемо присущие любому массовому движению, и привлечет в ряды утвердительно настроенных сил миллионы людей, сегодня стоящих в стороне. С беспредельным доверием к мудрости Вашего Превосходительства и к чувству единения с народом Вашего Превосходительства просим Ваше Превосходительство принять заверения в нашем совершеннейшем почтении.»

 

Гитлер и Гинденбург

В итоге Гинденбург провёл две встречи с Гитлером, но выбор свой остановил на фон Шлейхере. 17 ноября Папен вышел в отставку, 2 декабря канцлером вместо него стал Шлейхер.
Гитлер не произвёл впечатления на старого маршала: « — Этого человека назначить канцлером? Я его сделаю почтмейстером — пусть лижет марки с моим изображением».
Но обработка Гинденбурга продолжалась. 11 декабря 1932 года Шахт, Кепплер, Гиммлер встретились с фон Пепеном и предложили ему должность в администрации Гитлера. Фон Папен на суде показал, что в эти решающие ноябрьские дни Шахт вдруг явился к нему на квартиру и заявил: — Отдайте вашу должность Гитлеру, это единственный человек, который может спасти Германию». 3 января Папен встретился в Гитлером, чтобы обсудить дальнейший план действий направленных против Шлейхера. Нацисты решили использовать личное влияние Франца фон Папена на президента Гинденбурга. Гитлер не пользовался ни влиянием, ни уважением в дворцовых кругах, а вот Папен другое дело, ему удалось убедить Гинденбурга в необходимости этого назначения. Здесь также сыграла роль и пресловутая «коммунистическая угроза», и то что заговорщики вернули Гинденбургу потерянное из-за долгов родовое поместье, скупив большую часть земель (12 тысяч акров земли ). Заговорщики пустили в ход все возможные методы, в итоге 28 января Курт фон Шлейхер уходит в отставку, а 30 января 1933 года гражданин Гитлер назначается рейхсканцлером Всея Германии. В 1934 году, по приказу Геринга нацисты ликвидируют генерала Шлейхера.
Буржуазная демократия во всей красе, это хороший пример для тех, кто верит в выборы и победу коммунистов в честной парламентской борьбе.

Кстати Фон Крупп до выборов тоже был противником Гитлера, вот что пишет по этому поводу Тиссен в своей книге «Я заплатил Гитлеру. Исповедь немецкого магната. 1939 - 1945»
«До захвата власти Гитлером фон Крупп был его жестким противником. Еще за день до того, как президент фон Гинденбург назначил Адольфа Гитлера канцлером, фон Крупп настойчиво предостерегал старого фельдмаршала против этого шага. Однако как только Гитлер пришел к власти, фон Крупп стал одним из самых преданных сторонников его партии».
30 мая 1933 года Крупп фон Болен писал Шахту:
«Предлагается начать денежный сбор среди самых широких кругов германской промышленности, включая сельское хозяйство и банки; эти средства затем будут отданы в распоряжение фюрера и НСДАП как «фонд Гитлера...». Круп назначил себя председателем правления, в фонд он передал — 4 738 446 марок.

Из доклада обвинителя Додда:
« ...В меморандуме от 22 февраля 1933 г. Густав Крупп вкратце описал это совещание ( совещание 20 февраля ) и отметил, что он выразил Гитлеру признательность промышленников, которые присутствовали на совещании...
В апреле 1933 года, после того как Гитлер укрепил за собой власть, Густав Крупп в качестве председателя имперской ассоциации германских промышленников, которая являлась крупнейшей ассоциацией германских промышленников, предложил Гитлеру план этой ассоциации, предусматривавший реорганизацию германской промышленности, и в связи с этим он принялся за то, чтобы поставить ассоциацию на службу заговорщикам и превратить её в действенное орудие для проведения в жизнь их политики».

Гитлер и Крупп

Далее Додд приводит выдержки из речи Густава Круппа, произнесённой в Берлинском университете, которая показывает какую огромную поддержку германские промышленники оказали нацистской военной программе:
««Большая заслуга всей германской военной экономики заключается в том, что она не оставалась бездеятельной в течение этих тяжких лет ( речь идёт о так называемом «междуцарствии» с 1919 — 1933 гг. ), даже когда эта деятельность не могла быть открытой по вполне понятным причинам. В результате многих лет тайной работы был заложен научный и массивный фундамент для того, чтобы снова начать работать для германских сил в назначенный час без потери времени или утраты опыта...
Только благодаря тайной деятельности германских предприятий и опыту, приобретённому при производстве товаров мирного времени, стало возможным после 1933 года идти в ногу с новыми очередными задачами при восстановлении военной мощи Германии. Только благодаря этому было возможно разрешать совершенно новые и разнообразные задачи, поставленные четырехлетним планом фюрера перед германской промышленностью. Необходимо было доставать новые сырьевые материалы, производить исследования и опыты, вкладывать капитал для того, чтобы сделать германскую экономику независимой и сильной, — короче говоря, сделать ее соответствующей требованиям войны...
Я считаю, что могу здесь сказать, что германские промышленники с энтузиазмом шли по этому новому пути, что они рассматривали великие намерения фюрера как свои собственные, путём честной конкуренции и сознательной благодарности и стали его верными последователями. Как же иначе могли быть разрешены задачи, стоявшие перед нами между 1933 и 1939 годами и особенно после 1939 года?».
Следует подчеркнуть, что программа тайного вооружения начала проводиться в жизнь немедленно после захвата власти нацистскими заговорщиками».
Так мыслили капиталисты, так мыслили нацистские фанатики, оставалось убедить миллионы трудящихся в правоте своих идей. Идей о неизбежной борьбе за существование, о превосходстве арийцев над другими расами, о праве германцев господствовать над другими народами, использовать их как средство для достижения своих целей.

Густав Крупп


С какой невероятной энергией капиталисты запустили программу подготовки к войне, вооружение вермахта сулило огромные прибыли, большая война открывала широкие возможности для грабежа других стран. То что не удавалось достичь в ходе конкурентной борьбы на европейских рынках, нацисты обещали своим покровителям добыть с помощью штыков.
Но экономика Германии была не в состоянии создать денежные фонды за счёт налогов и государственных займов, нужны были средства. К тому же нужно было скрыть от мировой общественности перевооружение, которое проводилось бешеными темпами.
«Финансовый чародей» Шахт нашёл выход.

Из доклада американского обвинителя Додда:

«Шахт предложил ввести так называемые счета «МЕФО». Одним из наибольших преимуществ этого метода было то, что цифры, показывающие размеры вооружений, могли сохраняться в тайне.
Денежные операции по системе счётов «МЕФО» производились следующим образом.
Счета «МЕФО» выписывались заказчиками, размещавшими заказы на вооружение, и акцептовались специально созданной для этого компанией с ограниченной ответственностью, называемой «Металлургише форшунгсгезельшафт» ( MEFO, Metallurgische Forschungsgesellschaft ), откуда и происходит сокращение «МЕФО». Эта компания имела номинальный капитал в один миллион марок и поэтому была попросту фиктивной организацией. Счета «МЕФО», по указанию Шахта, как президента Рейхсбанка, принимались к оплате всеми германскими банками с возможным редисконтированием их Рейхсбанком. Счета гарантировались государством. Их секретность обеспечивалась тем фактом, что они никогда не фигурировали ни в публиковавшихся отчетах Рейхсбанка, ни в цифрах бюджета.
Система счетов «МЕФО» применялась до 1 апреля 1938 года.
К этому времени для финансирования вооружений было выдано счетов «МЕФО» на сумму 12 миллиардов рейхсмарок. После этого система финансирования путём счетов «МЕФО» была прекращена ввиду того, что в дальнейшем больше не было необходимости продолжать скрывать быстрый рост германских вооружений.
Следующим источником средств, используемым Шахтом для финансирования секретной программы вооружения, была конфискация денежных средств политических противников нацистского режима, а также денежных сумм в марках, помещённых иностранцами на текущий счёт в Рейхсбанке. Как заявил Шахт, «наше вооружение частично финансировалось за счёт кредитов наших политических противников». Это заявление было сделано в меморандуме Шахта Гитлеру от 3 мая 1935 г. ( документ ПС - 1168 ). Непогашенные счета «МЕФО» во все времена представляли угрозу стабильности валюты, потому что они могли предъявляться для дисконта и в Рейхсбанк, причём количество бумажной валюты, находящиеся в обращении, должно было автоматически возрастать.
Таким образом, существовала постоянная угроза инфляции. Но Шахт тем не менее продолжал эту политику потому, что «он был непоколебимо верен фюреру, потому, что он полностью признавал основную идею национал-социализма, и потому, что в конце концов все затруднения по сравнению с Великой задачей могли рассматриваться как малозначащие».

 


 

  

Ялмар Шахт и Гитлер

 

Ялмар Шахт был генеральным уполномоченным по вопросам военной экономики, задача его заключалась в том, чтобы перевести экономические силы страны на военные рельсы. Это назначение Шахт получил согласно закону об обороне от 21 мая 1935 года, фактически на него возложили руководство всей военной экономикой. В случае войны он становился экономическим диктатором Германии.
Шахт был крупнейшим финансистом, ярым сторонником экспансионистской политики германского империализма, президент Рейхсбанка (1923—1930, 1933—1939),рейхсминистр экономики (1936—1937), рейхсминистр без портфеля (1937—1942). Главный организатор финансирования перевооружения Германии, создания гитлеровской военной машины и подготовки агрессии. В качестве одного из главных военных преступников находился на скамье подсудимых Нюрнбергского процесса, но был оправдан, в первую очередь благодаря связям с американским монополистическим капиталом.

Из речи главного обвинителя от СССР Р. А. Руденко
[ Произнесена 29 — 30 июля 1946 г. ]

«Подсудимый Гельмар Шахт ( в разных источниках и разных переводах имя Шахта звучит по-разному - Гельмар, Яльмар, Ялмар ) играл выдающуюся роль в подготовке и осуществлении преступных планов фашистского заговора, выполняя большую и сложную работу.
Позиция защиты Шахта чрезвычайно проста.
Если ему верить, он пришел к гитлеризму исключительно из патриотических побуждений, он был против агрессивных войн, но за вооружение Германии с целью сохранения мира. Он был за возврат Германии колоний с целью установления экономического равновесия в Европе.
Убедившись в том, что политика гитлеровского правительства преследует чрезмерное вооружение и таким образом угрожает развязыванию Второй Мировой войны, Шахт перешел в оппозицию к Гитлеру, саботировал мероприятия гитлеровского правительства и в результате как участник заговора против Гитлера был репрессирован.
Свои восторженные письма, адресованные Гитлеру и полные выражений преданности, подсудимый Шахт пытается сейчас представить как метод маскировки его подлинных оппозиционных настроений к гитлеровскому режиму».
Шахт действительно был репрессирован за участие в заговоре против Гитлера. В 1943 году, такому опытному политику и экономисту как Ялмар Шахт стал очевиден крах гитлеровской Германии, он установил контакт с оппозиционными гитлеровскому режиму кругами, но страхуя себя, ничего лично не сделал и реально в свержении Гитлера не участвовал, поэтому Гитлер и сохранил ему жизнь, отправив в лагерь.
За это и цеплялась защита Шахта на процессе, пытаясь показать своего подзащитного как жертву режима.

Из речи доктора Дикса, защитника подсудимого Ялмара Шахта
[Стенограмма заседания Международного военного трибунала от 15 июля 1946 г.]

«Господин председатель, господа судьи! Исключительный характер дела Шахта становится совершенно очевидным уже при одном взгляде на скамью подсудимых, на которой сидят Кальтенбруннер и Шахт... Это на редкость гротескная картина – главный тюремщик и его узник сидят на одной скамье подсудимых. Сама по себе эта необычная картина уже в начале судебного процесса должна была бы заставить призадуматься всех его участников: судей, обвинителей и защитников»
«Они были клавиатурой власти, на которой он (Гитлер) играл. Министры не были ответственными руководителями, они были не чем иным, как профессионально обученными служащими, которые должны были выполнять указания. Если какой-нибудь министр, как, например, Шахт, не подчинялся этому, то дело доходило, как и у него, до конфликта и отставки. Поэтому в преступлениях Гитлера, которые он совершил, навязав своему собственному народу и человечеству агрессивную войну, не мог принимать участие ни один заговорщик, а только служившие Гитлеру помощники.....».

Р. А. Руденко:

«Уже 29 августа 1932 г. в своем письме на имя Гитлера Шахт заверил его в своей преданности.
Эти заверения не остались словами. Не кто иной, как именно подсудимый Шахт, сыграл решающую роль в приходе Гитлера к власти. Именно он, Шахт, был организатором обращения промышленных кругов Германии с требованием назначения Гитлера рейхсканцлером.
Именно он, Шахт, еще в 1932 году заявил тогдашнему рейхсканцлеру Германии фон Папену — отдайте свой пост Гитлеру. Именно он, Шахт, в 1933 году, накануне выборов в рейхстаг, организовал совещание промышленников, на котором был создан выборный фонд для нацистской партии в несколько миллионов марок.
Роль и значение Шахта в создании гитлеровской Германии характеризует ближайший сподвижник Гитлера Геббельс. В своем дневнике он записал 21 ноября 1932 г.:
«В беседе с доктором Шахтом я убедился, что он полностью отражает нашу точку зрения. Он один из немногих, кто полностью согласен с позицией фюрера».
Сам подсудимый Шахт в своем выступлении на весенней ярмарке в Лейпциге 4 марта 1935 г. так определил свою роль в гитлеровском государстве:
«Я могу уверить, что все, что я говорю и делаю, имеет полное согласие фюрера и что я ничего не буду делать и говорить, что не получит одобрения фюрера. Таким образом, хранителем экономического разума являюсь не я, а фюрер...»

«Шахт являлся одним из наиболее последовательных сторонников преступных планов гитлеровцев. В беседе с послом США Фуллером ( Фуллер - консул) 23 сентября 1936 г. Шахт заявил ему, что «...колонии необходимы Германии. Если возможно, мы приобретем их путем переговоров, если нет — мы захватим их...».

Главный обвинитель от СССР генерал лейтенант юстиции Р.А. Руденко

 

«Колониальный» и «Восточный» вопросы регулярно поднимались немецкими дипломатами на англо-германских переговорах, официальных и неофициальных. Правительство Чемберлена предлагало Германии сотрудничество в разделе сфер влияния, в частности в Китае и России, давало гарантии германского влияния в восточной Европе и на Балканах, в дальнейшем это привело к Мюнхенскому сговору, где Гитлеру вместо возврата заморских колоний предложили страны Восточной Европы. А когда фашисты почувствовали себя достаточно сильными, они начали решать эти вопросы в одностороннем порядке.
Экспансия - это был выход из сложившейся ситуации для германских монополистов, все работало на это, поэтому на полях дипломатических сражений немецкие дипломаты так яростно сражались за возвращение колоний, которые страны Антанты поделили между собой после Мировой войны. Возврат колоний не избавил бы Европу от войны, но отсрочил бы ее на некоторое время. Очаги будущей Мировой войны уже разгорались, Вторая Мировая война началась на Дальнем Востоке с вторжения Японской армии в Маньчжурию в 1931 году. Итальянская агрессия в Эфиопии в 1935 году и война в Испании в 1936, стали прологом новой мировой бойни. Страны победительницы ни за что бы не отдали Германии колонии; разве для того империалисты начали Первую Мировую войну, чтобы потом делиться с кем-то добычей, тем более с побеждёнными. В итоге из-за своей жадности и недальновидности английские и французские империалисты поставили на край гибели свои государства, сами лишились территорий и влияния.
В архиве немецкого посла в Лондоне Герберта фон Дирксена, который достался в качестве трофея Советской Армии, есть много интересных документов, касающихся неофициальных встреч и переговоров с английскими дипломатами и членами правительства. Из этих документов следует, что колониальные вопросы занимали важное место в переговорах.
Вот например отрывок из телеграммы министра иностранных дел Германии К. Нейрата посольствам Германии в Италии, Великобритании. Франции и США
22 ноября 1937 г.
« 1. Колониальный вопрос
Фюрер выразил уже известную мысль, что Германия имеет право на свои прежние колонии и, ссылаясь на это, предоставляет Франции и Англии право делать предложения о замене, если возвращение той или иной германской колонии окажется для них не возможным. Требуя колонии, Германия не преследует военных целей и усиления своего политического влияния. Она заинтересована в сельскохозяйственном и другом сырье, но не стремится обладать колониями в тех местах, где могут возникнуть международные конфликты.
Галифакс ответил, что в процессе дальнейших германо-английских переговоров можно будет обсудить колониальный вопрос. Английское правительство вполне готово к его рассмотрению, однако только как части общего решения ( Галифакс - лорд; министр иностранных дел с 1938 г. )».

Или вот, отрывок из записки германского посла в Лондоне Дирксена о беседе Вольтата с г. Вильсоном и Хадсоном. Лондон, 21 июля 1939 г. :
« 1. Колониальные вопросы.
В этой связи обсуждался главным образом вопрос о будущем развитии Африки. Вильсон имел в виду при этом известный проект образования обширной колониально-африканской зоны, для которой должны были бы быть приняты некоторые единообразные постановления. Вопрос, в какой мере индивидуальная собственность на немецкие колонии, подлежащие возвращению нам, сохранилась бы за нами после образования интернациональной зоны, — остался открытым. То, что в этой области, по крайней мере теоретически, англичане готовы или были бы готовы пойти нам далеко навстречу, явствует из того достоверно известного г-ну Вольтату факта, что в феврале английский кабинет принял решение вернуть Германии колонии. Сэр Гораций Вильсон говорил также о германской колониальной деятельности в Тихом океане; однако в этом вопросе г-н Вольтат держался очень сдержанно.
2. Сырьё и приобретение сырья для Германии.
3. Промышленные рынки.
4. Урегулирование проблем международной задолженности.
5. Взаимное финансовое содействие».
( Хадсон в 1939 г. - министр земледелия и рыболовства, Вильсон - секретарь казначейства, советник Чемберлена во время переговоров с Гитлером, Вольтат - чиновник для особых поручений в геринговском ведомстве по осуществлению «четырехлетнего плана»).

Лорд Галифакс и Герман Геринг

Вот, пожалуйста, люди делят Мир, а в преступном сговоре с гитлеровской Германией, сегодня, обвиняют Советский Союз.
Посол США Додд, в своём дневнике 21 января 1936 года сделал запись беседы с доктором Шахтом:
«...После этого я спросил его ( Шахта ) об итало-германских отношениях. Он сказал: — Вы знаете, что в 1934 году в Венеции между Гитлером и Муссолини состоялось длительное совещание, но два лидера не пришли к соглашению. Слишком сильна была их обоюдная неприязнь. Теперь, однако, отношения изменились к лучшему. Обе стороны сближает стремление приобрести колонии, хотя союз между ними не заключён.
Я ответил:
— Восстановление колониальных владений Германии — дело правильное и справедливое, но, вы знаете, колонии больше не дают прибылей. Все колонии, которые мы отобрали у Испании в 1898 году, приносят нам громадные убытки».
Здесь важно подчеркнуть, что о «правильности и справедливости» колониальной политики говорит либерал и гуманист Уильямом Додд.
18 марта 1936 г. Додд пишет в своём дневнике:
«Из министерства иностранных дел я направился в Рейхсбанк поговорить с Шахтом; он, я знаю, не нацист. Шахт говорил почти в течение часа. ....Все идёт превосходно: Германия вернула себе свою Рейнскую область, вскоре она добьётся возвращения колоний, затем, возможно, вступит в Лигу наций и восстановит мир во всей Европе...».
Из записи 29 декабря 1936 года:
«Из дальнейших высказываний Шахта я понял, что Германия теперь уже не удовлетворится возвратом ей ее довоенных колоний. Уже в третий раз Шахт заявил:
— Новая Гвинея должна быть передана нам.
Я обратил его внимание на то, что часть этого большого острова принадлежит Голландии. Он ответил:
— Голландия согласится передать нам свою часть».
Кстати, дневник американского посла использовался стороной обвинения на процессе в деле подсудимого Ялмара Шахта.

Посол США в Германии Вильям Додд

 Вернёмся к Нюрнбергскому процессу. В чем же вина Шахта? В чем обвиняли Геринга, Гесса, Кейтеля, Франка, Редера, Заукель, Кальтенбруннера понятно. А в чем же виновен Шахт? Ведь он не отдавал приказы об убийствах, грабежах, не составлял планы агрессии. Суть обвинений, которые предъявлялись ему на процессе заключалась в том, что он возглавляя Рейхсбанк и министерство экономики был лично связан с крупнейшими монополиями и был в курсе агрессивной программы нацистской партии, он был участником заговора и при финансовой поддержке монополистов создал условия для прихода к власти Гитлера, на деньги промышленников он осуществил ряд мер по быстрейшему перевооружению вермахта.

Но перевооружение армии, само по себе, не является международным преступлением, на это и давила защита Шахта. Защита вообще заявляла о несоответствии устава трибунала нормам международного права, просто для правящих кругов капиталистических стран это был нонсенс, когда на скамье подсудимых оказались «деловые люди» — промышленники и финансисты.
Главные участники программы перевооружения были крупнейшие капиталистические фирмы, а значит их руководители должны нести ответственность за то, как и в каких целях было использовано созданное ими оружие. В одной тюрьме с Шахтом находились и крупные промышленники, такие как Крупп, Флик, Ильгнер, Шницлер. Советская сторона обвинения и обвинители других стран решительно требовали их осуждения.
Позиция обвинителей была предельно ясна: — за развязывание агрессивнй войны, вместе с политиками и военными должны ответить также банкиры и фабриканты.
Это был совершенно новый в истории международного права случай, в формулировку процесса были введены новые понятия, не известные ранее для судопроизводства, такие как: «Подготовка военного нападения», «Преступления против мира», «Преступления против человечности». Этим, как утверждали немецкие юристы, нарушался принцип «Nulla poena sine lege" , согласно которому «никто не может быть наказан за поступок, не запрещённый законом». Такое обвинение звучало впервые, поэтому перед обвинителями, от всех сторон участников процесса, стояла непростая задача приравнять коммерческую и финансовую деятельность, которая осуществлялась для подготовки агрессивной войны к преступлениям против мира, в рамках концепции общего заговора, «теоретического обоснования заговора», согласно статьи 6-й устава трибунала. ( Шесть месяцев всего было на подготовку, не всё учли, тем более, что участниками Лондонской конференции по подготовке процесса были люди, различные по своему воспитанию и мировоззрению, представляющие противоположные системы права ( англо-американская и континентальная ), тем не менее им удалось решить проблемы организации новой формы интернациональной юстиции, разработать устав и правила Международного военного суда, собрать и систематизировать основные доказательства обвинения, составить обвинительное заключение, наладить и скоординировать деятельность довольно громоздкого аппарата, представлявшего четыре государства. )

Передний край скамьи подсудимых 


Пугала ли такая категоричная позиция советских обвинителей самого Шахта и германских промышленников? Возможно. Однако Шахту наверняка придавало уверенности то, что он по заранее согласованному плану распределения подсудимых между обвинителями «достался» американским прокурорам. А обвинители от США, точнее те кто стоял за их спиной, были вовсе не заинтересованны в полном разоблачении Ялмара Шахта, так как это вскрыло бы перед мировой общественностью тесную связь германских монополистов с монополистами Англии и США.
Собственно поэтому Гитлер, в своё время и предложил Шахту сотрудничество, ему нужен был на ответственном экономическом посту человек, имеющий связи с Западом и пользующийся там доверием. Гитлер знал, что Шахт не только великолепный финансист, но и тот человек, к которому внимательно прислушиваются на Брейтерштрассе и в Дюссельдорфе, на Уолл-стрит и в лондонском Сити.
Оправдываясь, в своих мемуарах Шахт пишет:
«Во время суда по денацификации, которому я подвергся после краха Германии, против меня неоднократно выдвигалось одно и то же идиотское обвинение:
— Если бы вы не помогли Гитлеру, он бы обанкротился в своих усилиях.
Я отвечал с понятной горячностью:
— Не могу поверить, что успех Гитлера зависел только от меня. Он нашёл бы другие способы и других помощников».
Конечно, нашлись бы другие люди, но факт остаётся фактом, таким человеком оказался Ялмар Шахт.

В то время, когда решался вопрос быть ли Гитлеру фюрером германской нации, в самом разгаре был мировой экономический кризис, который поставил под угрозу не только высокие прибыли монополий, но и саму их власть. Поэтому капиталисты стремились к решительному переводу всей экономики на военные рельсы. Немедленная подготовка к войне и жестокое подавление рабочего движения могли спасти господство правящего класса. Но в своих мемуарах, равно как и в суде, Шахт выставляет себя защитником трудового народа, мол, руководствуясь лишь этой благородной целью он принял предложение Гитлера:

«В середине марта 1933 года Гитлер послал за мной и задал мне тот же вопрос, что и Лютеру ( Ганс Лютер - президент Рейхсбанка, после отставки Шахта в 30-м году ), однако не обмолвившись ни словом о разговоре с председателем Имперского банка.
— Честно говоря, господин канцлер, я не могу назвать какую-либо конкретную сумму. Мое мнение таково: что бы ни случилось, нам нужно положить конец безработице, и поэтому Имперский банк должен обеспечить все необходимое для увода с улиц последнего безработного.
Последовала короткая пауза. Затем Гитлер взглянул на меня и спросил:
— Вы готовы снова принять на себя руководство Имперским банком?
Я понимал далекоидущий подтекст этого вопроса. Предпочел бы, чтобы Брюнинг спросил меня об этом в июле 1931 года. Теперь же этот вопрос задавал мне канцлер, с мировоззрением и пропагандой, с методами политической борьбы и даже отдельными акциями которого я часто не соглашался. Должен ли я отказаться от предложения, руководствуясь такими соображениями, или обязан посвятить всю свою энергию спасению шести с половиной миллионов человек от безработицы?»
Какой цинизм, это говорит человек, сохранивший свои капиталы и преспокойно живший после войны, в то время как «шесть с половиной миллионов безработных» лежат в Советской земле от Мурманска до Туапсе, от Бреста до Сталинграда. Не зря же эта программа называлась — «программа ликвидации безработицы».

Шахт недооценил титанический труд затраченный офицерами союзных армий по розыску и изучению германских правительственных архивов, да и обвинители оказались невосприимчивыми к эмоциям.
На любое оправдание, на призывы к совести и справедливости у обвинителей были «железобетонные» факты в виде документов и свидетельских показаний.
Умелое и безмятежное враньё Шахта приводило всегда в движение скамью подсудимых, вызывая бурю негодования и эмоций. Даже всегда неподвижный Геринг, порой вскакивал с места, он просто выходил из себя слыша «сказки» Шахта.
Один из документов которые использовала сторона обвинения на процессе был секретный протокол совещания в Гарцбурге, где при содействии Шахта было заключено соглашение между Гитлером и Альфредом Гугенбергом об оказании помощи нацистам в захвате власти. Один только этот документ разносил в клочья всю аргументацию защиты Шахта.
Тиссен в своей книге упоминает связь Гитлера с Гугенбергом:

«Крупные промышленные корпорации начали спонсировать нацистов только в последние перед их приходом к власти годы. Деньги передавались не напрямую Гитлеру, а доктору Альфреду Гугенбергу, который предоставил в распоряжение национал-социалистической партии около одной пятой полученных средств. В целом суммы, переданные тяжелой промышленностью нацистам, можно оценить примерно в два миллиона марок в год. Однако следует понимать, что сюда входят лишь добровольные дары, а не различные суммы, которые промышленные предприятия обязаны были предоставлять на многочисленные партийные манифестации».

Альфред Гугенберг и его «питомцы»


Сам Тиссен, как он пишет в мемуарах, пожертвовал НСДАП один миллион марок и уточняет: «не более». Однако посол США Вильям Додд в своем дневнике упоминает запись беседы с Тиссеном от 28 февраля 1936 года, где тот говорит, что потратил большую часть своего капитала на то, чтобы сделать Гитлера канцлером.

 


 

Долг Германии к концу 1932 года составлял 12,5 млрд марок, в 1938 он вырос до 35,8 млрд марок. Ежегодно Германия должна была выплачивать 1 миллиард марок в погашение процентов по иностранным займам. Тем не менее в программу вооружений ежегодно вкладывались огромные суммы, в том же 1938 году было вложено 11 миллиардов рейхсмарок. Шахт поставил себе задачу, во что бы то ни стало прекратить выплаты этого долга. Используя свой авторитет и влияние, к тому же положение члена правления банка международных расчетов, он ловко играл на антисоветских чувствах представителей западного финансового капитала.
Для расширения связей между Германией и США в мае 1933 года Шахт отправляется в Америку. Встречается с президентом, министрами, «товарищами» с Уолл-стрита, уверяет их, что гитлеровское правительство, это самое демократическое правительство в мире, что фашистский режим «лучшая форма демократии». Американцы раскошеливаются, Германия получает новые займы. Шахт тогда в глаза Рузвельту заявил, что «...Германия будет вынуждена прекратить погашение процентов по американским кредитам», на что Рузвельт к удивлению присутствующих «...громко хлопнул себя по бедру и воскликнул со смехом:
— Так и надо банкирам Уолл-стрит!».

Ялмар Шахт и президент Рузвельт 


В июне 1933 года, на международной конференции в Лондоне Шахт и Розенберг, запугав англичан «угрозой большевизма», убеждают их в необходимости перевооружения Германии под контролем и при участии Великобритании и после встречи с директором английского банка Монтегю Норманом, подписывается соглашение на получение Германией почти миллиарда фунтов стерлингов.
В итоге, Шахту удаётся добиться благосклонности западных банков, это даёт ему возможность сперва сократить, а потом вовсе прекратить платежи по старым займам.
Долг Германии перед США образовался в результате предоставления ей международных займов и кредитов по «плану Дауэса» и «плану Юнга». «План Дауэса» — план взимания репараций с Германии державами-победительницами, принятый в 1924 году, назван по имени председателя комитета экспертов, разработавшего план, крупного американского банкира Дауэса, основная цель его, создать условия для возрождения германского военно-промышленного потенциала. В 1929 году он был заменён «планом Юнга», «план Юнга» был разработан комитетом под председательством главы американского треста «Дженерал электрик» Юнга. Служил новый план тем же целям, что и предыдущий, но содержал ещё больше поблажек германскому империализму.
Посол уильям Додд писал:
«Американские банкиры давали ссуды под высокие проценты после переговоров проведённых Дауэсом и Юнгом, а затем выпустили в Нью-Йорке облигации и распространили их широкой публике по 90 долларов за штуку, нажив на этом колоссальные суммы».
Германия ссылаясь на затруднения связанные с мировым экономическим кризисом отказалась от выплаты репараций. Это было согласованно с правительством Гувера, объявившем в 1931 году мораторий ( отсрочку выплат ) на один год. В последствии «план Юнга» был формально отменён, так как Германия перестала выполнять свои обязательства согласно договору. Но это не помешало ей и дальше получать крупные займы на развитие военной промышленности. Начиная с 1933 года правительство Германии провело ряд мер, направленных на обесценивание германских долговых обязательств ( облигаций ), находившихся в руках иностранных кредиторов. Махинации связанные с германским долгом образовавшимся в период «дауэсизации», типичный пример тесного взаимодействия международных монополий.
В дневнике американского посла Додда есть запись от 3 июля 1933 года:
«Около девяти часов утра мы прибыли в Нью-Йорк. В десять я поехал на совещание в «Нэшнл сити бэнк», где по просьбе руководителей государственного департамента должен был ознакомиться с финансовыми проблемами, стоящими перед германо-американскими банками в связи с необходимостью выплаты 1,2 миллиарда долларов американским кредиторам, которых наши банкиры втянули в субсидирование немецких компаний. В совещании под председательством вице-директора банка Флойда Блэйра приняло участие около десяти банкиров. Всех встревожило соглашение с директором Рейхсбанка Шахтом о невостребовании долгов, согласно которому платежи по долговым обязательствам будут производиться, правда, в обесцененных германских марках».
Манипуляции Шахта с германскими облигациями привели к тому, что к 1939 году иностранные и прежде всего американские кредиторы потеряли на займах предоставленных Германии 7,3 млрд марок. Но потери несли не крупные банки, предоставившие займы, а граждане - рядовые держатели облигаций, которым эти банки продали их в период действия планов Дауэса и Юнга, возместив таким образом для себя сумму, переданную немцам.
Т.е. для ведущих финансовых и промышленных корпораций речь шла не об убытках, а о прибыли. Поставки оружия и махинации с займами приносили баснословный барыш. У. Додд вспоминал, что представители американских банков «Чейз Нэйшнл банк» и «Нэйшнл Сити банк» Уинтроп Олдрич и Генри Манн после частной беседы с фюрером, во время которой они услышали от него о планах форсирования программы вооружения и захвата Австрии, заявили: «С Гитлером можно вести дела» и выразили готовность предоставить нацистам новые кредиты. В последствии Додд писал, что «только в результате этой помощи Германия смогла набрать силы и вооружиться».
Запись в дневнике Додда от 17 октября 1933 года, после разговора с Нейратом ( министром иностранных дел Германии ):
«Я вынужден был признать всю сложность этой дилеммы, так как сокращение экспорта постоянно растущих товарных излишков должно привести к банкротству, что гораздо хуже, чем частичная выплата по обязательствам. Но здесь немцы предпочитают умалчивать об одном своем преимуществе: стоимость германских облигаций на нью-йоркском рынке упала уже до одной трети или даже одной четверти их номинальной стоимости, в результате чего германские муниципалитеты и компании скупают теперь свои облигации за бесценок, выплачивая за каждый занятый ими в 1926–1928 годах доллар лишь от 25 до 40 центов. Германские финансисты не отстают в этом отношении от своих нью-йоркских коллег, изрядно нажившихся за счет американских держателей немецких облигаций».

Ещё один способ, благодаря которому Шахту удалось облегчить критическое положение казны, вызванное перевооружением — конфискация еврейской собственности ( аризация ). К тому же на еврейское население был наложен штраф в 1 миллиард марок. И это ещё не все. Мало того, что конфискации подлежало имущество и счета евреев внутри страны, нацисты решили заставить платить им и заграничных родственников последних. Сделав немецких евреев заложниками, они предлагали родственникам выкупать своих сородичей: — хочешь покинуть Германию — гони валюту!
Ограбление евреев позволило Шахту пополнить казну на несколько миллиардов марок. Но были и исключения. Например барон Эбергард фон Оппенгейм - еврей, пожертвовал 200 тысяч марок в фонд НСДАП и получил от неё своего рода индульгенцию, объявляющую его арийцем.
Из дневника Додда, 8 июня 1935 года:
«Лохнер показал мне копию секретной инструкции, разосланной в немецкие газеты, о необходимости примирения с теми евреями, которые, как предполагается, контролируют мировую кинопромышленность. Геббельс дал это разъяснение потому, что последние инструкции, направленные против евреев, были слишком суровы. Лохнер сказал, что не может переслать это сообщение по каналам Ассошиэйтед Пресс ввиду его особой секретности».
( Луи Лохнер – известный американский писатель и журналист, многие годы занимавший должность шефа Берлинского бюро информационно-новостного агентства Ассошиэйтед Пресс, долгое время работал в довоенной и
послевоенной Германии ).

Счета «МЕФО» уже были упомянуты, можно лишь добавить оценку самого Шахта этой операции:
«Быть может, в мирное время ни один эмиссионный банк не проводил бы такой смелой политики, как Рейхсбанк после захвата нацистами власти. Однако при помощи этой кредитной политики Германия создала непревзойденную военную машину, а эта военная машина, в сою очередь, сделала возможным достижение целей нашей политики».

Германия рукоплескала великому финансисту, Гитлер отметил его заслуги золотым значком нацистской партии.
Аркадий Полторак в своей книге «Нюрнбергский эпилог» приводит цитату из газеты «Militarwoche-Blatt», январь 1937 года:
«Вооруженные силы Германии сегодня с благодарностью произносят имя доктора Шахта, как одного из тех, кто совершил незабываемые подвиги для развития германских вооруженных сил в соответствии с указаниями Фюрера и рейхсканцлера. Вооруженные силы обязаны величайшим способностям и мастерству доктора Шахта тем, что, несмотря на финансовые трудности, они в соответствии с планом сумели из армии численностью 100 000 человек вырасти до нынешних размеров».
( Отрывки из этой статьи так же использовались стороной обвинения на процессе ).
Также его успехи оценивали и иностранцы, вот что пишет Додд в дневнике 20 февраля 1934 года:
«Вопреки мнению о нем, распространённому о нас в Америке, я поражаюсь этому выдающемуся финансисту и восторгаюсь его способностями. Он так умело распоряжается германскими активами и пассивами, что при незначительных золотых фондах успешно поддерживает курс марки на уровне паритета и не допускает застоя в деловой жизни страны».
Джеймс Гэннон из нью-йоркского «Чейз найшнл бэнк», после февральских переговоров 1934 года, где Шахт добился очередной отсрочки платежей, наобещав им «с три короба», говорил:
«...что ум и честность Ялмара Шахта произвели на него глубокое впечатление».

Прожорливая утроба военной промышленности поглощала все средства империи и это не могло продолжаться вечно, в январе 1939 года Шахт представляет Гитлеру меморандум, в котором излагает опасения относительно надвигающейся инфляции. Он предлагает ряд мер по урезанию финансирования других государственных программ и проектов и добивается установления жесткого финансового контроля Рейхсбанка над всеми расходами. Благодаря этим мерам Шахту удалось выявить каналы вывода денег из страны и причастность к этому Геринга, после чего их отношения с Герингом окончательно испортились.
Несмотря на финансовые махинации империя все время балансировала на грани экономического коллапса. Разумно было бы сократить военные расходы и сбалансировать бюджет, но это означало отступление от тех целей которые ставил перед собой фашизм. И для фашистов был только один выход из сложившейся ситуации — война. Только в развязывании войны и ограблении других стран они видели возможность поправить финансовое положение империи. Всем, без исключения, в Европе и Америке это было понятно, это отражено в дипломатических источниках разных стран. 6 апреля 1939 года советник английского посольства в Берлине Форбс сообщал в Лондон:
«Ни в коем случае нельзя исключать того, что Гитлер прибегнет к войне, чтобы положить конец тому несносному положению, в которое он поставил себя своей экономической политикой».
6 мая 1939 года посол Великобритании Гиндерсон в письме Галифаксу писал:
«Сможет ли она ( Германия ) пережить ещё одну зиму без краха? А если нет, то не предпочтёт ли Гитлер войну экономической катастрофе».

Шахт был обижен на правительства западных стран, за то, что его привлекли к суду. Но правительства Англии и США под давлением ряда обстоятельств были вынуждены это сделать. В первую очередь под давлением общественности как внутри этих стран, так и всего прогрессивного человечества. Трудящиеся всего мира сочувствовали советскому народу и радовались победам Красной Армии. В отличии от буржуазных правительств стран союзников, народы этих стран поддержали инициативу Советского правительства о проведении суда над нацистскими преступниками.

 Шахт в зале суда 


Главным инициатором открытого международно судебного процесса был Советский Союз, все преступления фашистов на оккупированных и освобождённых территориях фиксировались и тщательно документировались. Советское правительство и его органы, подчеркивалось в заявлении Народного комиссариата иностранных дел СССР от 6 января 1942 года, ведут подробный учёт всех преступлений гитлеровской армии, за которые негодующий советский народ справедливо требует и добьётся возмездия. В докладе 6 ноября 1942 года на заседании Московского Совета депутатов трудящихся Сталин предупредил: «Пусть знают эти палачи, что им не уйти от ответственности за свои преступления и не миновать карающей руки замученных народов».
14 октября 1942 года Советское правительство выступило с заявлением, в котором, в частности указывалось:
«...Советское правительство настоящим вновь заявляет во всеуслышание, со всей решительностью и непреклонностью, что преступное гитлеровское правительство и все его пособники должны понести и понесут заслуженное суровое наказание за злодеяния, совершенные ими против народов Советского Союза и против всех свободолюбивых народов... Советское правительство считает необходимым безотлагательное предание суду специального международного трибунала и наказание по всей строгости уголовного закона любого из главарей фашистской Германии, оказавшихся уже в процессе войны в руках властей государств, борющихся против гитлеровской Германии».
Советский Союз неуклонно и настойчиво добивался, чтобы принятые декларации и международные соглашения, о наказании всех военных преступников соблюдались, чтобы никто из фашистских главарей не ушёл от ответственности, чтобы все они предстали перед международным судом.
Ещё в 1942 году «Декларацию о наказании за преступления, совершенные во время войны», подписали правительства Чехословакии, Польши, Югославии, Норвегии, Бельгии, Нидерландов, Люксембурга, Греции, Французского Национального комитета ( правительства в изгнании ).
Далее последовала Московская декларация 1943 года, которую подписали правительства СССР, США и Великобритании. В последствии этот вопрос поднимался на всех встречах и конференциях антигитлеровской коалиции. Но всегда советские предложения и инициативы наталкивались на всевозможные препятствия со стороны представителей США и Англии.

Представители трёх держав подписывают Московскую диклорацию 1943 г 


Черчилль, например, неоднократно пытался убедить Сталина, казнить нацистских главарей без суда, потому что их вина и так очевидна, нет надобности в судебном процессе. Министр финансов США Г. Моргентау в меморандуме от 6 сентября 1944 года предлагал составить список основных преступников и после их задержания, установления личности немедленно расстрелять. За казнь без суда также выступал госсекретарь К. Хелл.
22 января 1945 года в меморандуме президенту Ф. Рузвельту, от министра юстиции, военного министра и госсекретаря по вопросу о суде и наказании военных преступников утверждалось:
«...В тысячах случаев невозможно будет установить личность обвиняемых или привести их в причинную связь с отдельными преступными актами. Свидетели окажутся умершими, недоступными по другим причинам и разбросанными по разным местам. Сбор доказательств будет трудоемким и дорогостоящим, а технические проблемы, связанные с обнаружением и подготовкой доказательств для отдельных дел, будут пугающих размеров».
23 апреля 1945 года на англо-американских переговорах заместитель министра иностранных дел Англии А. Кадоган, так же выступал против судебного процесса, от имени правительства разумеется.
С англо-американской стороны выдвигались также разные экзотические версии, например, собрать всех гитлеровских преступников и как Наполеона отправить на безлюдный остров, или признав их душевнобольными, вместо скамьи подсудимых отправить в психушку. Трумэн на Потсдамской конференции предлагал не упоминать имена подсудимых на процессе. Сталин настаивал на упоминании личностей подсудимых:
«Имена, по-моему, нужны. Это нужно сделать для общественного мнения. Надо, чтобы люди это знали. Будем ли мы привлекать к суду каких-либо немецких промышленников? Я думаю, что будем. Мы называем Круппа. Если Крупп не годится, давайте назовём других».
По мнению представителей буржуазных государств подсудимых нельзя было назвать преступниками, потому что они государственные деятели, а их звания и титулы дают им неприкосновенность. Но Нюрнбергский процесс перевернул это представление о буржуазном праве, впервые в истории человечества государственные деятели были осуждены и получили наказание как уголовные преступники.
Истинные причины, по которым правящие круги Запада старались не допустить суда над фашистами, заключалась в том, что они опасались публичного процесса, на котором могут открыться неприглядные стороны их тайной дипломатии, экономического сотрудничества с Рейхом, а главное пособничество Гитлеру в создании военной машины, факты поощрения и подталкивания его к нападению на Советский Союз. Таким образом, процесс мог стать судом над самой капиталистической системой, породившей фашизм. Ведь подготовка к войне - это основная задача, которую ставил перед фашизмом монополистический капитал.
Империалисты, конечно, боялись, что процесс может обернуться против них, когда подсудимые начнут использовать в качестве аргументов «неудобное общее прошлое».
В общем, цель была проста, не допустить разоблачения некоторых подсудимых, которые связаны с «темными» финансовыми делами», а немецких промышленников вообще увести от правосудия путём затягивания процесса.
В докладе главного обвинителя Джексона на имя президента Трумэна от 7 октября 1946 года есть «замечательные» слова: «У США нет ни моральных, ни юридических обязательств предпринимать другой процесс такого рода».
Джексон выступал против подготовки процесса над крупными германскими промышленниками, далее он пишет: «Особый процесс над промышленниками создаст впечатление, будто они преследуются лишь потому, что они промышленники. Это тем вероятнее, что, преследуя их, мы оказались бы в союзе с советскими коммунистами и французскими левыми».

Главный обвинитель от США Роберт Джексон


Нюрнбергский процесс был не только антифашистский, но и антимилитаристский, антиимпериалистический процесс, он раскрыл ту опасную и зловещую роль, которую сыграла германская военщина и крупный капитал в установлении в Германии террористической диктатуры.
Международный военный трибунал сделал бы ещё больший вклад в дело Объединенных Наций, если бы провёл ещё один процесс, но политическая обстановка стремительно менялась, начинался новый этап в отношениях между бывшими союзниками — «холодная война». Это охлаждение в отношениях и переход к конфронтации, нападки на страну Советов со стороны международной реакции, поставило крест на дальнейшем международном сотрудничестве, судебном преследовании и наказании главных виновников развязывания Второй Мировой войны.
Советский Союз и Франция выступили за немедленную подготовку второго процесса — процесса над германскими промышленниками. Но США и Англия не поддержали это предложение, наоборот они сделали все, чтобы трибунал прекратил своё существование. После главного процесса, в американской зоне оккупации были проведены 12 отдельных судебных процесса над преступниками меньшего ранга. Эти дела слушались уже не Международным трибуналом, представлявшим коалицию союзников, а созданной американскими оккупационными властями комиссией, где судьи, прокуроры и следователи были американцы. Процессы были организованы согласно профессиональной принадлежности групп подсудимых: Процесс над врачами, процесс над судьями, процесс над генералами и тд, также прошли три процесса над представителями германских монополий ( Крупп, Флик, Фарбен ).
В Нюрнберге судили главных военных преступников, кого удалось задержать и привлечь к суду. Но далеко не все получили заслуженное наказание; большинство, а именно представители крупной промышленности и банков, пользуясь покровительством друзей и единомышленников из империалистического лагеря, остались безнаказанными. Один из них доктор Ялмар Шахт.
Это отличный пример солидарности и интернациональности капиталистов, но эта солидарность так же противоречива, как и сама капиталистическая система, сегодня они готовы придти друг другу на выручку, а завтра они вцепятся друг другу в глотку в непримиримой борьбе за рынки и влияние.

В то время как общественность «давила», а англо-американские юристы думали как вывести из под юрисдикции международного трибунала промышленников и финансистов — Шахт парировал аргументы обвинителей:
« — Я должен сказать, — заявлял он, — что когда началось вооружение Германии, то другие страны не предприняли ничего против этого. Нарушение Версальского договора Германией было воспринято совершенно спокойно: ограничились лишь нотой протеста, но не сделали ни малейшего шага, чтобы снова поставить вопрос о разоружении...В Германию были посланы военные миссии, чтобы наблюдать за процессом вооружения, посещались военные заводы Германии. Делалось все, но только не для того, чтобы воспрепятствовать вооружению».
Это было наиболее уязвимое место американских обвинителей, контраргументы обвинителя Джексона были неубедительны, он заявил что немецкая пропаганда и сам Ялмар Шахт так здорово рекламировали Гитлера, что ввели в заблуждение влиятельных иностранцев, они «были обмануты режимом». Видимо в Мюнхене, Чемберлен, Даладье и их заокеанские режиссеры тоже стали жертвами обмана.
Когда Джексон перешёл к теме аннексии Чехословакии и причастности Шахта к конфискации ценностей чехословацкого банка, экономический диктатор Германии, не скрывая раздражительности, напомнил суду, как западные державы за несколько дней до Мюнхена предъявили ноты Чехословакии с требованием капитулировать перед Гитлером.
Шахт:
« — Но простите, пожалуйста, Гитлер же не взял эту страну силой. Союзники просто подарили ему эту страну... Я не могу ответить на ваш вопрос, так как я уже сказал, что имел место не захват, а подарок. Если мне делается такой подарок, как этот, то я с благодарностью принимаю его».
Джексон:
«Даже если это не принадлежит тому, кто его делает?»
Шахт:
«Да. А судить о благовидности этого я предоставляю тому кто делает такой подарок».


Напомним, что 29 - 30 сентября 1938 года в Мюнхене состоялась официальная конференция представителей четырёх великих европейских держав, Англии, Франции, Германии и Италии. Чемберлен, Деладье, Гитлер и Муссолини заключили сделку об отторжении от Чехословакии и присоединении к Германии широкой полосы территорий вдоль всей германо-чехословацкой границы. Впоследствии это привело к отделению от Чехословакии территорий в пользу сопредельных государств, выход из состава Чехословакии Словакии ( Словацкая республика ) и Карпатской Украины ( Подкарпатская Русь отошла Венгрии ), а затем 15 марта 1939 года, присоединение «остатков» Чехии к Рейху ( протекторат Богемии и Моравии ). Польше досталась Тешинская область. Представители Чехословакии допущены к переговорам не были, Советский Союз просто проигнорировали, хотя между Чехословакией и СССР был заключён «Договор о взаимной помощи». Советское правительство готово было выполнить свои обязательства, согласно договору, но Польша и Румыния отказались пропустить Красную Армию через свою территорию. Воздушное пространство так же было закрыто и для Советской авиации.
Чемберлен и Деладье прибыли в Мюнхен, заранее приготовившись к капитуляции, они даже не возражали против требований предъявленных Гитлером. Гитлер впоследствии хвастался, что в Мюнхене Чехословакия была поднесена ему на блюде. Позже, перед руководителями вермахта он заявил: «в Мюнхене я познакомился на практике с этими жалкими существами — Деладье и Чемберленом. Они слишком большие трусы для того, чтобы нападать. Они не пойдут дальше блокады». Англо-французская политика «развязала Германии руки» для дальнейшей экспансии в Восточной Европе. Теперь они могли спокойно напасть на Польшу, не опасаясь активных военных действий со стороны Англии и Франции.

Чемберлен , Деладье , Гитлер и Муссолини на Мюнхенской конференции 1938 г 

 

Президент Рузвельт, кстати, присоединился к компании «мюнхенских миротворцев», он отправил Чемберлену поздравительную телеграмму через посла в Лондоне Дж. Кеннеди ( отец будущего 35-го президента США ). Джозеф Кеннеди предвидя последствия этого политического преступления, не доставил эту телеграмму на Даунинг-стрит, а положил ее «под сукно». Чемберлену он донёс текст устно. В последствии он писал:
«У меня было такое чувство, что когда-нибудь эта телеграмма обратится против Рузвельта, и я оставил ее при себе».
Чемберлен же полагал, что такими «подарками» он задобрит немцев и сумеет направить их агрессию на Восток, что передачей Судетской области он покупает лояльность правящих кругов Германии. Таким образом он давал им понять, что Германии больше не придётся рассматривать Чехословакию, как плацдарм для «русской агрессии». При личной встрече после подписания соглашения Чемберлен дал Гитлеру гарантии, что Англия не будет проводить в Юго-Восточной Европе политику военного и экономического окружения Германии. В итоге он уговорил Гитлера подписать ещё и англо-германскую декларацию о ненападении. 30 сентября, перед отъездом из Мюнхена, документ был подписан, есть известные фотоснимки и кинохроника где Чемберлен, после прилёта в Англию, в тот же день, на аэродроме Хестон демонстрирует эту декларацию.
Вот как этот эпизод описывает Черчилль в своих мемуарах:
«Чемберлен возвратился в Англию. В Хестоне, где приземлился его самолёт, он помахал совместной декларацией, которую он дал подписать Гитлеру, и прочёл ее толпе видных деятелей и других лиц, собравшихся приветствовать его. Когда его автомобиль ехал с аэродрома мимо громко приветствовавшей его толпы, Чемберлен сказал сидевшему рядом с ним Галифаксу: — Все кончится через три месяца. Однако из окна здания на Даунинг-стрит он снова помахал своим клочком бумаги и сказал следующие слова: — Вторично из Германии на Даунинг-стрит привёз я почетный мир. Я верю, что это будет мир для нашего времени».

Чемберлен на аэродроме  Хестон демонстририрует англо - германскую деклорацию 


Деладье, однако, не привёз с собой такой бумажки ( Франко-германская декларация была подписана спустя два месяца - 6 декабря ), зато Жорж Бонне, не ездивший в Мюнхен, организовал для него в Париже пышную встречу.
Может сложится впечатление, что Франция двигалась в фарватере английской политики, от части так, однако французы вели свою игру, не менее близорукую чем англичане и так же направленную на невмешательство, но в свою очередь нацеленную на снижение английского влияния в Европе. Несмотря на сотрудничество, все-таки Англия и Франция оставались главными соперниками друг для друга. Посол Франции Франсуа-Понсэ в декабре 1935 года, оправдывая политику попустительства, относительно агрессивных действий Муссолини заявил, что правительство Франции не будет вступать в войну даже в том случае, если Англия подвергнётся нападению.

Когда Чемберлен говорит о вторично привезённом мире, имеется ввиду первый его визит в Германию 15 сентября.
Из телеграммы германского поверенного в делах в Лондоне Кордта:

Министерству иностранных дел.

Лондон ,15 сентября 1938 г.

Министерству иностранных дел, Берлин №....1 от 15.9.

«...С английской стороны присутствовали лорд Галифакс с супругой и руководящие чиновники министерства иностранных дел. Все они, и особенно лорд Галифакс, своим поведением старались показать нам, немцам, что они с искренней радостью встретили немедленный и сердечный ответ фюрера на обращение британского премьер-министра. Лорд Галифакс отвёл меня в сторону, чтобы спросить о впечатлении, произведённом в Берлине инициативой премьер-министра, и был весьма удовлетворен, когда я ему рассказал, как горячо приветствует немецкая общественность приезд г-на Чемберлена.
Лорд Броккет, который также приехал в сопровождении своей супруги, рассказал мне о глубоком впечатлении, которое он вынес из своей беседы с фюрером в Нюрнберге, и выразил свое твёрдое убеждение, что дело примирения удастся осуществить».
О каких достижениях, о каком мире говорил Чемберлен? Своей инициативой он добился лишь того, что Судетская область перешла Германии и немцы окончательно убедились, что у них нет никаких препятствий для дальнейшей экспансии в Европе. Можно ещё упомянуть, что Мюнхенскому сговору предшествовал ряд англо-германских соглашений, которые были заключены вопреки международным договорам, а именно: Версальскому договору 1920 года; Вашингтонскому морскому соглашению 1922 года; Лондонскому морскому соглашению 1930 года, и позволяли Германии провести не только модернизацию старых видов вооружения, но создавать принципиально новые образцы оружия. На нарушение Германией Локарнских соглашений все просто закрыли глаза. В 1935 году между Англией и Германией были подписаны два соглашения — «Военно-воздушный пакт», который давал возможность Германии создавать современную авиацию и «Морское соглашение», позволявшее Германии строить новейшие линкоры и довести мощь морского флота до 35% совокупной морской мощи Британской империи. В историографии эта политика получила название «Политика умиротворения агрессора», начало которой положило соглашение Хора-Лаваля, признававшее права Италии на территории Эфиопии захваченные ею в ходе Итало-эфиопской войны. Оружейным монополиям нужно было куда-то сбывать свою продукцию, для бизнеса не существует никаких законов, если речь идёт о прибыли, поэтому плевать они хотели на международные договорённости.
Еще в 1913 году, 16 (29) мая в газете «Правда» Ленин писал:

«Сотни и тысячи миллионов рублей расходуются Англией и другими странами на приготовления к войне, — разумеется, все это делается исключительно в интересах мира, в интересах охраны культуры, в интересах родины, цивилизации и т. д.
А в качестве акционеров и директоров предприятий судостроительных, пороховых, динамитных, пушечных и т. д. мы видим адмиралов и знаменитейших государственных деятелей Англии из обеих партий: и консервативной, и либеральной. Золотой дождь льется прямо в карманы буржуазных политиков, которые составляют тесную международную шайку, подстрекающую народы к соревнованию в деле вооружений и стригущую эти доверчивые, глупые, тупые и покорные народы, как стригут овец!
Вооружения считаются национальным делом, патриотическим делом; предполагается, что все строго оберегают тайну. А судостроительные и пушечные, динамитные и ружейные фабрики и заводы представляют из себя международные предприятия, в которых капиталисты разных стран дружно надувают и обдирают, как липку, «публику» разных стран, строя суда или пушки одинаково для Англии против Италии, для Италии против Англии.
Хитрая капиталистическая механика! Цивилизация, порядок, культура, мир — и грабеж сотен миллионов рублей дельцами и аферистами капитала судостроительного, динамитного и пр.!»
А концентрировались эти империалистические идеи в закрытых клубах, вроде Английского Кливдена, где собирались представители знатных и влиятельных кругов империи. В Советской историографии эта компания единомышленников, получила название «Кливденская клика». Кливден - это имение Лорда Астора в 20 милях от Лондона, в конце 30-х это поместье приобрело мировую известность: в нем на уикэнд собиралась кливденская клика — «компания махровых чемберленцев», как их называет в своих воспоминаниях посол Советского Союза в Англии И. М. Майский. Организатором вечеринок и приемов была супруга Лорда — Ненси Астор. На совести этой компании лежит развязывание Мировой войны. В 40-е годы это место приобрело настолько дурную славу, что Асторы отказались от него, подарив государству.
Вот что об этом пишет посол Майский:
«...в Лондоне окончательно сложилась так называемая кливденская клика, сыгравшая столь зловещую роль в годы, предшествовавшие второй мировой войне. Леди Ненси Астор, та самая леди Астор, которая в 1932-1933 гг. кокетничала своей «дружбой» с Советской страной, в течение последующих лет обнаружила свое настоящее лицо и в конце концов стала «хозяйкой» политического салона, в котором собирались самые махровые представители консервативной партии. Обычно в ее роскошном имении Кливден, под Лондоном, где она пыталась имитировать Версаль, встречались также люди, как Невиль Чемберлен, лорд Галифакс, Самуэль Хор, Саймон, Кингсли Вуд, Лотиан, Том Джонс, Эрнст Браун и др. Особенно крупную роль играл здесь редактор «Таймс» Джефри Доусон, являвшийся чем-то вроде идеологического вождя всей этой клики. Человек крайне реакционный, религиозно настроенный, не имевший реального представления ни об Европе, ни, в частности, о Германии, Доусон преклонялся перед силой и, считая гитлеровскую Германию решающей мощью на континенте Европы, проповедовал самое беззастенчивое «умиротворение» нацистского диктатора. Влияние Доусона было настолько велико, что премьер-министры того времени — Макдональд, Болдуин, Чемберлен — обсуждали с редактором «Таймса» министерские назначения».
В этом «салоне» встречались не только высокопоставленные англичане, но и американцы. Нередко, за ужином или между партиями в гольф решались важнейшие государственные вопросы. Вот так, развлекаясь и играя, капиталисты и аристократы распоряжались судьбами целых стран и народов.
Дальше Майский пишет:
«Чем ближе надвигалась война, тем активнее становился Кливден. Салон леди Астор превратился в главную цитадель врагов Советского Союза и друзей англо-германского сближения. Отсюда шла наиболее энергичная пропаганда концепции «западной безопасности»; здесь смаковались картины советско-германского взаимоистребления, на осуществление которого делали ставку завсегдатаи Кливдена. Салон леди Астор имел сильнейшее влияние на назначение министров, на формирование правительств и на определение политической линии этих правительств. Приход к власти Невиля Чемберлена знаменовал собой усиление «кливденской клики», что рождало в руководящих, кругах Советского Союза лишь самые тревожные опасения. Ждать пришлось недолго».

Посол СССР в Ангии И.М. Майский 


У посла Додда в дневнике имеется запись от 6 мая 1935 года:
«Лорд Лотиан, он же Филипп Керр, который был секретарем Ллойд Джорджа во время мировой войны, написал мне об этом в полученном мною сегодня письме. Он высказал мнение, что возможность вовлечь Германию в Лигу наций упущена, так как Франция не смогла взглянуть в лицо действительности, а Англия не сумела изменить свой политический курс. Следовательно, по его убеждению, Лига наций будет низведена до роли чисто антинацистской организации, что даст Германии лишний повод следовать собственным путем, придерживаясь политики с позиции силы. Он недвусмысленно дал понять, что стоит за коалицию демократических стран, которая отвела бы от них всякий удар со стороны Германии и направила бы его на Восток. По всей видимости, его мало беспокоит, что это может привести к войне между Россией и Германией. Более того, он, кажется, видит в этом хорошее средство устранения трудностей, навязанных Германии Версальским договором».
( Лорд Лотиан - близкий друг лорда Астора и завсегдатай кливденского салона ).
Главная цель Чемберлена и его окружения, как мы уже показали — «умиротворение фашистских диктаторов», установление такой «Западной безопасности», какой ее понимали в Англии, и направление фашистской агрессии против Советского Союза. Цель английской политики в Европе была — сдерживание Франции, как главного конкурента, на Востоке нужно было покончить с Советским Союзом. Выращиванием «цепного пса» в виде фашистской Германии решались эти две задачи. Чемберлен думал, что ему удастся приручить Гитлера, задобрив его «подарками» в виде государств Восточной Европы. Посол Майский вспоминал, что в одном из частных разговоров Черчилль сказал ему: — Невиль - дурак... Он думает, что можно ехать верхом на тигре».
Сейчас это выглядит каким-то безумием, идиотизмом, но классовая ненависть к СССР была настолько велика, что, как видно, это приводило к помутнению рассудка.
В Германии тоже был свой клуб — «Клуб Господ», который объединял богатейших немецких монополистов и аристократов. На момент прихода Гитлера к власти, клуб насчитывал более пятисот членов и сыграл важную роль в подготовке прихода нацистов к власти. В любом буржуазном государстве существуют подобные элитарные клубы, более того, существуют так же и международные клубы, например Бильдербергский.
Ещё в 1935 году посол Додд заметил предпосылки будущего сговора, вот что он записал 7 ноября:
«Я шутя спросил Риббентропа, что он делает для сохранения мира в Европе. Он ответил: «Все, что могу», но не проявил никакого желания поддержать разговор, хотя в последнюю неделю или две ходят упорные слухи, что он ведет переговоры с тайными представителями Лаваля – французского министра иностранных дел. Франсуа-Понсэ сказал мне: «Переговоры ведутся, но я не знаю, с какой целью. Вряд ли можно ожидать какого-либо результата в скором времени». Я подозреваю, что готовится какой-то сговор между Францией, Англией и Германией, как только удастся призвать Муссолини к порядку».

Но буржуазная пропаганда, сегодня трубит без умолку о «Пакте Молотова-Риббентропа», как о зловещем заговоре против демократии, умалчивая о Мюнхенском сговоре, делая вид, что его не было. А если говорят, то не связывают два этих события. Нельзя забывать, что именно мюнхенская политика и дальнейший саботаж договора о коллективной безопастности в Европе со стороны Англии и Франции вынудили Советский Союз пойти на соглашение с Гитлеровской Германией, просто не оставили выбора. Последняя Московская конференция, прошедшая в августе 1939 года накануне вторжения немецкой армии в Польшу, на которой англо-французская делегация показала своё несерьезное отношение к вопросу безопасности, стала последней каплей. Дальнейшее сотрудничество в этом вопросе оказалось бессмысленным. О несерьезном отношении к переговорам и умышленном их затягивании со стороны Англии и Франции свидетельствует то, что, во-первых, дорога в Москву, по необъяснимым причинам, у них заняла 17 дней, хотя примерные сроки нападения немцев на Польшу были известны, как Британскому, так и Советскому правительствам и каждый день был на счету. Во-вторых, в Москву была отправлена делегация недостаточно высокого уровня, с инструкциями ограниченного характера, к тому же не имеющая компетенции подписывать документы такого уровня. Переговоры ради переговоров — обычная практика для Английской и вообще Западной дипломатии, такую тактику переняли у них и усовершенствовали американцы. Это делается для того, чтобы ввести в заблуждение общественное мнение. Доведя переговоры до абсурда англичане и французы добились своего, Советская сторона убедилась в бессмысленности последних, отказалась от дальнейшего участия в них. И вполне ожидаемо было то, что в Западных средствах массовой информации появилась информация, дескать, «Советы сорвали переговоры, отказавшись от конструктивного диалога» и отвергли мирные инициативы. Такая тактика всегда позволяет Западной дипломатии оправдывать свои действия перед обществом, если приходится действовать в обход международным договоренностям.
В случае с Московской конференцией в 1939 году, Англия и Франция затягивали переговоры с одной лишь целью - не допустить сближения Германии и СССР, а вышло наоборот.
Задача англо-французской делегации заключалась в том, чтобы создать видимость того, что Советская сторона отказалась от предложений великих Западных демократий, дабы оправдать политику изоляции Советского Союза и сорвать мирные инициативы Советской России по созданию общеевропейского антивоенного союза. Для буржуазной, международной политики, это норма, когда реальные действия расходятся с декларируемыми заявлениями.
Если говорить о Советско-германских отношениях, то надо всегда начинать с Рапалло. Сегодня мало кто говорит о том, что Советский Союз имел с Веймарской республикой договор о дружбе, сотрудничестве и ненападении ( Рапалльский договор 1922 года, Берлинский договор 1926 года ), Берлинский договор был продлён в 1931 году, срок действия его закончился в 1934 году. Это было неизбежное послевоенное сближение двух государств оказавшихся в международной изоляции. Но не услышать сегодня от буржуазных «правдолюбов» о том, что после прихода нацистов к власти в Германии, Советский Союз прекратил военное сотрудничество с Рейхом; практически прекратилось экономическое сотрудничество. Что откровенная антисоветская политика фашистов обнажила непримиримость противоречий двух систем.
Это направление в германской политике существовало ещё до прихода нацистов к власти, немецкие промышленники и их Западные партнеры всячески выступали за прекращение торговых отношений с Советским Союзом, одна из целей «Локарнских соглашений 1925 года, кстати, — не допустить сближения и более тесного военно-экономического сотрудничества Германии с СССР. Они ненавидели страну Советов, мечтали об ее уничтожении. Их пугал рост экономического и военного потенциала СССР, пугали идеи, которые были движущей силой этого общества. Для них было непостижимо то, на чем держится это государство, из основы которого, как им казалось, извлечён стержень — основа всего в их капиталистической цивилизации — частная собственность и частная инициатива.
14 декабря 1935 года Додд пишет:
«...английский посол в течение часа беседовал с Гитлером и вновь отстаивал идею заключения всеобщего мирного соглашения между великими державами, включая Россию. Гитлер притворился, что хочет договориться по вопросу о вооружениях с западными державами, но разразился яростной бранью по адресу России. Он говорил, что Германия должна воевать с коммунистами, проклятыми коммунистами...».

Приведём любопытный документ из архива внешней политики РФ ( АВП РФ. Ф. 010. Оп. 4. П. 18. Д. 30. Л. 209—210. )

«Запись беседы первого секретаря полномочного представителя СССР в Германии Б. Д. Виноградова с журналистом Виттигом

16 февраля 1932 г.

Секретно

Не так давно ко мне заходил близкий к фашистам журналист Виттиг, который передавал мне, что в правительственных и промышленных кругах решено идти по линии постепенного свертывания торговли с СССР. Виттиг связывал это решение с ростом антисоветских настроений и фашизации государственного аппарата. Я не придал тогда особого значения этому сообщению, поскольку не был уверен в авторитетности источников информации Виттига. Однако нечто подобное я услышал вчера от Кроля и Дитмара - берлинских редакторов «Кельнише Цайтунг». Кроль в осторожной, но совершенно недвусмысленной форме дал мне понять, что в правительственных кругах существует весьма настороженное отношение к заказам СССР и государственное гарантирование новых заказов натолкнётся на большие трудности. В то же время Кроль считает, что Германия, исходя из своих внутренних ресурсов, могла бы осилить дальнейшее гарантирование заказов и форсирование торговли с СССР. Однако основным препятствием в данном случае являются не внутриполитические причины, как на то указывал мне Виттиг, а внешнеполитический момент. В связи с переговорами о задержании краткосрочных кредитов французы развили большую агитацию в Америке против Советско-германской торговли, обвиняя немцев в том, что они вкладывают французские и американские деньги в пятилетку. Эта агитация имела большой успех и результатом ее было выступление французских и американских банкиров во время переговоров о задержании кредитов в Берлине. Банкиры потребовали, чтобы германское правительство прекратило финансирование торговли с СССР. По информации Кроля, выступление франко-американских банков произвело большое впечатление на германское правительство и принесёт существенный ущерб Советско-германской торговле.

Б. Виноградов»

В свою очередь нацисты не скрывали своих агрессивных планов относительно СССР и открыто об этом говорили, представители власти и в первую очередь Гитлер не стеснялись в выражениях в адрес нашей страны. Советских дипломатов игнорировали на различных дипломатических мероприятиях, посольских собраниях и встречах. Но на уровне послов и торговых представительств немцы добивались продолжения экономического сотрудничества. Ничего даже близко похожего на дружбу или cоюз не было, никаких взаимных интересов, никакой общности взглядов, как нам сегодня пытаются навязать, не было и быть не могло. Договор с фашистской Германией нужен был для того, чтобы выиграть время для подготовки к неизбежной войне, раздел Польши нужен был для того, чтобы отодвинув границу на Запад, упредить немецкую армию. Тем более, что Советскому Союзу отошли те части Западной Украины и Западной Белоруссии, которые были оккупированы Польшей в 1920 году, Советско-германская демаркационная линия прошла по так называемой «Линии Керзона», т.е. по старой русско-польской границе. Если бы Германия оккупировала всю Польшу, то несложно догадаться к каким последствиям это могло привести в недалеком будущем: Минск, например, мог быть окружён в первые дни войны, до Житомира рукой подать. Если бы Советское руководство безучастно наблюдало за изменением границ в Европе, есть ли гарантии, что Германия не оккупировала бы страны Прибалтики, причём прецедент уже имел место — это аншлюс Мемеля в марте 1939 г.( Клайпеда, Литва ). Гитлер не скрывал свои намерения относительно прибалтийских стран и неоднократно заявлял об этом. В таком случае вероятность потери Ленинграда увеличилась бы в разы. Так что все эти меры, которые были предприняты с 1939 по 1941 годы Советским правительством, были адекватным ответом на политику Запада и последствия к которым она привела.

Подписание Мюнхенской декларации, вовсе не означала, что немцы собирались придерживаться ее. Риббентроп сразу после окончания конференции заявил, что Чемберлен «...сегодня подписал смертный приговор Британской империи и предоставил нам проставить дату приведения этого приговора в исполнение».
В Мюнхене, сразу после окончания конференции, Гитлер и Муссолини продолжили переговоры о заключении германо-итало-японского союза с целью подготовки войны против Англии и Франции.

Чтобы показать, что не только Германия имела агрессивные планы по разделу Чехословакии, приведём пару документов из сборника — «Документы министерства иностранных дел Германии. Германская политика в Венгрии ( 1937 — 1942 гг. )»
Запись беседы Вейцзекера со Стояи
Берлин, 10 июня 1938 года.
«Сегодня венгерский посланник вновь осведомился у меня, как обстоит дело с чешским вопросом. После того как я сообщил ему об этом некоторые сведения, господин фон Стояи сообщил мне содержание беседы, которую он имел недавно с генерал-фельдмаршалом Герингом по инициативе последнего.
По словам посланника, фельдмаршал высказался в том смысле, что было бы все же хорошо, если бы в военном конфликте Германии с Чехословакией Венгрия возможно скорее приняла бы активное участие. Было бы, может быть, выгодно опередить поляков, которые, как известно, претендуют на кусочек Чехословакии, прежде чем они, несмотря на хорошие отношения с Венгрией, не опередят нас с Вами. Коснувшись затем венгерско-югославских отношений, посланник вернулся к прежнему вопросу и сказал, что генерал-фельдмаршал вопреки своему вышеупомянутому мнению недостаточно ясно высказался о том, будет ли уместно уже теперь приступить к совещаниям генеральных штабов относительно характера совместных или параллельных операций в предполагаемом конфликте. Судя по одному из замечаний фельдмаршала, может оказаться необходимым, чтобы германские войска прошли через венгерскую территорию.
Сообщения посланника сводятся к предложению, чтобы во время настоящего путешествия генерала Кейтеля способствовать разрешению затронутой посланником проблемы. Посланник убедительно просил меня предложить его сообщения на рассмотрение господину рейхсминистру.
Я обещал ему выполнить эту просьбу.
ВЕЙЦЗЕКЕР
Господину рейхсминистру
Господину младшему статс-секретарю».

( Эрнст Вейцсзекер - германский дипломат, директор политического отдела министерства иностранных дел. Деме Стояи - венгерский дипломат, военный атташе в Берлине ).

Отрывок из документа «Записка МИД об отношениях Венгрии со странами Малой Антанты»
Референтура
1 политического отдела
687 секр.
Берлин, 18 августа 1938 г.
Записка:

«....Далее здешний венгерский посланник осведомился о готовности Германии начать совещания генеральных штабов, которые подготовили бы позиции обеих сторон в случае возможной необходимости совместного выступления против Чехословакии. Посланник пока не получил на это ответа. Однако при посещении Будапешта генералом Кейтелем этот вопрос обсуждался между ним и регентом. При этом установлено, что военно-оперативные обсуждения могут иметь место только тогда, когда станут ясными политические цели».

( Малая Антанта - Союз Чехословакии, Румынии и Югославии, созданный в 1920 году для противодействия попыток Венгрии воссоздать империю ).

Продолжая разыгрывать обиженного Шахт сетовал на то, что Веймарская республика кое-кого на Западе не устраивала, ведь она заключила Раппальский договор с Советской Россией. Со страшной и ужасной Советской Россией, где «проклятые большевики» подняли руку на самое «святое» в мире капитала — частную собственность. Видимо поэтому Запад говорил Веймарской республике «нет».
— Но когда к власти пришёл Гитлер, — заявил Шахт, — все изменилось.
Австрия? — Возьмите. Ремилитаризировать Рейнскую область? — Сколько угодно. Судеты? — Конечно! Всю Чехословакию ? — Ради Бога.
До Мюнхена Гитлер и мечтать не мог о Судетской области, разве что об автономии размышлял. А тут ему «добрые люди» все преподнесли на «блюдечке с голубой каемочкой».
Все это делалось с одной целью, вырастить, выкормить Гитлеризм, разжечь в нем аппетит, а затем направить против Советского Союза.
На процессе, Шахт отвечая на вопросы своего адвоката, заявил, что не причастен к мюнхенской политике Рейха, что он, мол, даже саботировал деятельность правительства в это период. Но факты вещь упрямая, едва германские войска вступили в Вену, он поспешил в государственный банк, чтобы наложить руку на наличность австрийской казны. Четыреста миллионов шиллингов золотом мигом перекочевали в Берлин.
«Оппозиционный министр» собрал служащих австрийского банка и обратился к ним с речью, которая неоднократно цитировалась обвинителями на процессе:
« — Рейхсбанк никогда не будет ничем иным, как национал-соцалистическим учреждением, или я перестану быть его руководителем...Совершенно невозможно, чтобы хотя бы одно-единственное лицо, которое не всем сердцем за Адольфа Гитлера, смогло в будущем сотрудничать с нами...Теперь я прошу вас встать. Мы присягаем в нашей преданности Великой семье Рейхсбанка, великому германскому обществу. Мы присягаем в верности нашей воспрянувшей, мощной, Великой Германской империи. И все эти сердечные чувства мы выражаем в преданности человеку, который осуществил все эти преобразования. Я прошу вас поднять руки и повторять вслед за мной: «Клянусь, что буду преданным и буду повиноваться фюреру Германской империи и германского народа Адольфу Гитлеру и буду выполнять свои обязанности добросовестно и самоотверженно...» Вы приняли эту присягу. Будь проклят тот, кто нарушит ее. Нашему фюреру трижды «Зиг Хайль!»».
Вот так гражданин Шахт «саботировал» деятельность правительства.
Точно так же рейхсминистр «саботировал» деятельность правительства, когда настал черёд Чехословакии. Как он ни старался ему не удавалось отмежеваться от фюрера и его клики.
Запад на все это закрывал глаза, подбрасывая поленья в костёр разгорающейся войны. Империалисты ждали от Гитлера решительных действий против Советского Союза, именно на это были направлены все усилия, но сам Гитлер и германский генералитет понимали, что СССР слишком силён, и для войны с ним потребуется вся военно-промышленная мощь Европы. Поэтому в 1939 году не могло быть и речи о войне с Советской Россией. Для того, чтобы осуществить «поход на Восток», нужно было подчинить себе Запад. Шахт был в курсе всех основных направлений внешней политики Рейха и считал ошибочным новый курс военной стратегии. Он был очень близок с Западными промышленными и финансовыми кругами, которые делали ставку на «восточный вариант».Его не устраивал «западный вариант» развязывания войны и он решил временно отойти в сторону, заняв положение наблюдателя.
Тут позиции двух диктаторов, политического и экономического разошлись. Но Шахт не ушёл, он только отошел, он остался в составе правительства и не упускал возможность быть полезным Гитлеру. В частности он использует свои связи с Банком международных расчетов в Швейцарии для налаживания новых контактов с правящими кругами США. Шахт хотел выйти прямиком на Рузвельта, но вторая попытка ему уже не удалась. Уильям Додд в своём посольском дневнике пишет о том, что Шахт обращался к нему с такой инициативой.

Дневник посла Додда, кроме всего прочего, интересен ещё и тем, что он содержит записи, которые показывают положительное отношение представителей бизнеса и политических деятелей как к политике Муссолини и Гитлера, так и к самим диктаторам, некоторые не просто выражали симпатии к ним, но и восхищение, стремление применить их методы в своих странах.
1 февраля 1935 года Додд обедал у заместителя министра сельского хозяйства США Роксфорда Тагуэлла, среди гостей были известные люди, члены палаты представителей и сенаторы, одним из них был Вильям Херст. Херст произвёл на посла сильное впечатление, это отражено в записи, датированной этим днём:
«У этого человека просто поразительные взгляды. Он рассуждает точь-в-точь как национал-социалист. Будь его воля, он прекратил бы всякую торговлю с Европой. Он сторонник установления господства Германии над всей Европой, Соединенных Штатов – над обеими Америками, а Японии – над Дальним Востоком. Он был бы рад, если бы Германия поработила Англию: тогда Канада, разумеется, досталась бы Соединенным Штатам. Большинство присутствовавших за обедом согласилось с этой идеей крупных предпринимателей о том, что три великих мировых державы должны объединиться и подчинить себе малые нации вроде поляков и голландцев. Идея эта основана на ненависти к Англии и Франции, на незнании уроков истории и на равнодушии к культурным запросам таких народов, как англичане, французы и голландцы, не говоря уже о многочисленных мыслящих людях Германии, которые сейчас совершенно беспомощны...Сенатор, по-видимому, был искренен, когда заявил, что убедил Лонга голосовать против нашего вступления в Палату международного суда, о чем Лонг не имел ни малейшего представления. Выбрав удобный момент, когда все замолчали, я заметил, что не стал бы и разговаривать с таким человеком, как Лонг. Тогда сенатор сказал:
– Вот погодите, скоро мы будем расстреливать людей, подобно тому, как это делает Гитлер».

Палата международного суда - Судебный орган Лиги Наций учреждённый в 1920 году, преемником ее является сегодня Международный суд ООН. США не являлись членом Лиги Наций и не участвовали в работе ее учреждений.
Некоторые сторонники Рузвельта считали, что участие в этом судебном органе позволит Штатам принудить Германию возместить убытки американским компаниям, но Германия тоже не была членом Лиги и в этом постарались немецкие промышленники, именно они продавили это решение в Рейхстаге, об этом прямо заявлял Фриц Тиссен. В 1933 году в Германии параллельно с парламентскими выборами прошёл референдум о выходе из Лиги Наций. Предложение о вступлении в Лигу встретило сопротивление американских изоляционистов. В политических кругах США в этот период было немало сторонников политики изоляционизма, протекционизма или как выражались члены так называемого «мозгового треста» — «экономического национализма», т.е. введение ограничительных пошлин для иностранных товаров, сокращение импорта, импортозамещение и т.д. Были и те, кто предлагал вообще прекратить торговые связи с Европой и установит режим автаркии.
«Мозговой трест» - это группа ближайших советников Рузвельта, в эту группу входили политические деятели, ученые, бизнесмены занимавшие различные посты в госаппарате.
6 февраля Додд встретился с президентом и сообщил об услышанном на обеде у Роксфорда Тагуэлла первого февраля:
«Я конфиденциально передал ему все, что сказал 1 февраля сенатор на обеде у мистера Тагуэлла: что это он уговорил сенатора Лонга голосовать против вступления Соединенных Штатов в Палату международного суда и что в Америке необходим террор. Правда, я не назвал имени сенатора. Рузвельт, не колеблясь, проговорил:
– Это очень похоже на сенатора X.
Я не сказал ни да, ни нет, хотя догадка его была правильна, а только добавил, что это был частный разговор.
Президент продолжал:
– Действуя гитлеровскими методами, Лонг хочет выставить свою кандидатуру на президентских выборах в 1936 году. Он надеется собрать сто голосов на съезде демократической партии. После этого он намерен организовать самостоятельную группировку совместно с представителями прогрессивного блока Юга и Среднего Запада при участии сенатора X и других. Таким образом он рассчитывает победить демократов и привести к власти реакционного кандидата от республиканской партии. ( Рузвельт и его союзники считали, что если крупный капитал будет продолжать подавлять демократию и рабочее движение в Соединенных Штатах, как в некоторых европейских государствах, это приведёт к революции, в результате которой капиталисты потеряют все, что имеют; «новый курс» Рузвельта противоречил интересам бизнеса и за это противники ( республиканцы ) президента называли его социалистом ). К 1940 году положение в стране, по мнению Лонга, будет таково, что он станет диктатором. Действительно, об этом мечтает кое-кто из южан, склоняются к этому и некоторые представители прогрессивного блока. Однако Каттинг из штата Нью-Мексико, который уплатил огромные деньги, чтобы пройти в сенат прошлой осенью, тоже претендует на пост президента. Он послужит причиной раскола в прогрессивном блоке и, возможно, восторжествует над Лонгом. Положение угрожающее... Я сказал ему, что Херст действительно сделал то, о чем шла речь, и что, по-моему, он близко связан с германскими нацистами. Я обещал, как только приеду в Берлин, прислать доказательства, подтверждающие, что Херст помогает итальянскому диктатору».

В 1935 году Уильям Херст был одним из самых богатых людей в мире, его состояние оценивалось в 200 млн. долларов — медиамагнат, как говорят сегодня, ему принадлежали 25 ежедневных газет, 24 еженедельных газет, 12 радиостанций, 2 мировых агенств новостей, одно предприятие по производству новых тем для кинофильмов, киностудии Cosmopolitan. Он отличался крайне правыми взглядами, мировоззрение имел ультраконсервативное, националистическое и как любой капиталист антикоммунистическое. В 1934 году он совершил путешествие в Германию, где был принят Гитлером как гость и друг. После поездки в газетах Херста появилась серия статей против социализма, против Советского Союза и, в особенности, против Сталина, Херст также использовал свои газеты для фашистской пропаганды публикуя статьи Геринга. В результате сделки с Геббельсом информационные агенства Херста поставляли всю информацию из Европы и Америки министерству пропаганды Рейха.

Уильям Херст 

 

Дневник посла Додда, запись 15 марта 1935 года:

«Во время беседы с Рузвельтом 6 февраля я сказал президенту, что, по моему глубокому убеждению, Уильям Рэндолф Херст, который способствовал провалу предложения президента о вступлении Соединенных Штатов в Палату международного суда, сочувствует Муссолини и Гитлеру. Я обещал ему по возвращении в Берлин подтвердить это новыми доказательствами, если мне удастся получить их. Вот что я узнал.
В 1924 году Херст был яростным противником диктатуры Муссолини. С целью получения информации для своих газет он послал одного очень способного корреспондента, итальянца по национальности, в Рим в качестве представителя агентства Юнайтед Пресс. Когда первая из серии статей этого корреспондента была прислана в Нью-Йорк, Херст решил послать в Рим другого человека, чтобы заключить с Муссолини сделку: он предлагал Муссолини платить ему доллар за каждое слово, которое тот продиктует специально для газет Херста. Было широко известно, что один банк на побережье Тихого океана предоставил Херсту заем на несколько миллионов долларов, а владельцы этого банка сочувствовали Муссолини. С тех пор газеты Херста по всей Америке начали восхвалять диктатуру в Италии, а Муссолини были выплачены огромные суммы денег. С 1924 года и до настоящего времени Херст поддерживает существующий в Италии режим.
Летом 1934 года Херст и группа его друзей отправились на нескольких автомобилях в Германию. Херст провел несколько недель в Наухейме, причем, как сообщалось, резко отрицательно отнесся к диктаторскому режиму Гитлера. Это было вскоре после убийств 30 июня ( речь идёт о расправе Гитлера над штурмовиками «ночь длинных ножей» ). Однако Ганфштенгль и Розенберг нанесли ему визиты, и в начале сентября Херст на самолете прибыл в Берлин. Он встретился с Гитлером и уехал отсюда, настроенный более благожелательно».
После визита Херста в Германию и встречи с Гитлером полосы американских газет наполнились «ужасами Советского режима» — 40 миллионов читателей херстовских газет по всему миру узнали «правду» про убийства, геноцид, рабство, голод и прочий вздор. Всё это стало темой для новостей почти ежедневно, материалы для Херста поступали от Гестапо и министерства пропаганды, на первых полосах газет часто появлялись карикатуры на Сталина, изображенного в виде убийцы, держащего кинжал в окровавленных руках.
Многие мифы о Советском Союзе, которые до сих пор культивируют буржуазные СМИ, придуманы журналистами газетного треста Уильяма Херста.
Один из них, это миф про «голодомор», якобы целенаправленную политику уничтожения украинского народа большевиками. Эта кампания началась 18 февраля 1935 года с заголовка первой страницы в Chicago American: «6 миллионов человек умерли от голода в Советском Союзе». Используя материалы, поставляемые нацистской Германией, американские газеты начали печатать фальсикации о геноциде, задачей которых было убедить читателей в том, что большевики сознательно пошли на преступление, ставшее причиной гибели нескольких миллионов жителей Украины от голода.


Все мифы и все то вранье, которое по сей день распространяется в мире в целом и в нашей стране в частности про «ужасы большевизма» не имеют никакого фактологического обоснования, никакой документальности — основной источник на который всегда опирались и опираются антисоветчики — западная пресса. Вся белоэмигрантская литература, описывающая жизнь Советской России, так же основана на слухах, тиражируемых европейскими и американскими газетами.

 


 

 Несмотря на показные разногласия, которое демонстрировали Германия и Западные страны на официальном уровне, торговля оружием шла очень активно, Германия закупала у американских промышленников по сто самолетов в месяц.
Только в январе и феврале 1934 года было продано аэропланов на миллион долларов, Германия оплатила покупку золотом. Американский посол Уильям Додд пытался убедить Правительство взять под контроль военную промышленность и провести расследование, подобное тому, какое проводил сенатор Най, но безуспешно.( Комиссия, которую возглавил сенатор Най в 1934 году провела ревизию прибылей, которые получила американская военная промышленность во время Первой Мировой войны. Результаты расследования вызвали сенсацию в своё время, так как показали материалы разоблачающие связь между американскими и германскими промышленниками и выполнении американцами германских военных заказов ). Со стороны посла Великобритании в Берлине Эрика Фиппса Додд также не встретил понимания в этом вопросе, понятно почему, потому, что Англия тоже продавала Германии самолеты и другую военную технику; в больших количествах импортировалась из Англии проволока, главным образом для авиации.
Расследование проведённое сенатором Наем в Вашингтоне, показало абсолютную беспомощность дискуссий по разоружению в Лиге Наций, английские, французские и американские промышленники продавали огромные партии оружия во все страны мира и даже держали своих агентов в Женеве, чтобы не допускать успешной работы конференций по разоружению.

Сенатор Джеральд Най 

 

Американские банки несмотря на немецкие долги и неспособность Германии платить по кредитам продолжали кредитовать ее промышленность. Выдавали ссуды на закупку хлопка, меди, нефти и тд. в виде краткосрочных займов под 4%, хотя по таким же займам не выплачено было 600 млн долларов.
19 октября 1934 года Додд сделал запись:
«Я посетил сэра Эрика Фиппса и сугубо доверительно рассказал ему, что, по имеющимся у меня сведениям, «Армстронг-Виккерс», крупнейший английский военно-промышленный концерн, вел в Берлине переговоры о продаже Германии военного сырья. Эти переговоры имели место на прошлой неделе, перед самым прибытием английской правительственной делегации, которая совместно с Шахтом должна была выработать какую-нибудь программу уплаты краткосрочных долгов в сумме 5 миллионов фунтов стерлингов за текущие поставки хлопчатобумажной пряжи из Ланкастера. Вчера Шахт сообщил мне, что у немцев нет никакой возможности уплатить Англии эти долги. И тем не менее, сказал я сэру Эрику, в прошлую пятницу представители английских военных промышленников условились о продаже Германии за наличный расчет огромного количества военных материалов. Я был достаточно откровенен и, пожалуй, неблагоразумен, добавив, что, как видно, на прошлой неделе здесь побывали и представители американской фирмы «Кертисс-Райт» с целью заключения подобной же сделки. Английский посол притворился удивленным и сказал, что даст мне знать, подтвердились ли мои сведения».

Эдвард Дидс - совладелец двадцати крупных американских промышленных концернов, включая банки «Нэйшнл кэш реджистер» и «Нэйшнл сити бэнк», продавал германской авиапромышленности американские авиационные патенты, немцы строили самолеты для Италии и прибылью делились с Дидсом, кроме прибыли от продажи патентов, Дидс имел процент с германо-итальянских сделок. Кроме всего прочего, полковник Дидс был представителем Национальной компании по учету наличных денег, а также нью-йоркского Национального банка, его компании имели обширные деловые связи со знаменитой фирмой Круппа в Эссене. Круп получал 20% прибылей с товара, проданного в Германии. Как и многие бизнесмены, Дидс занимал государственные посты, но его, впрочем, как и всех остальных нисколько не смущало, что сделки, которые совершают его фирмы с германскими промышленниками нарушают американо-германские договорённости. Забавно ещё и то, что сын Эдварда Дидса предстал перед сенатской комиссией Ная и давал показания о продаже оружия Германии.
Вопреки договоренностям и бойкоту некоторых немецких товаров, немецкие промышленники заключали сделки с американскими компаниями, в том числе и в виде бартера. Основными импортерами немецких товаров на американский рынок были «Монтгомери Уорд» и «Компании оф Чикаго» («Монтгомери Уорд» — это компания, где впервые применили почтовую рассылку товаров по каталогам).
Немцы перестали выплачивать проценты по кредитам, а американские банки продолжали выдавать кредиты. На выплату долгов у Германии денег не было, но на закупку товаров военного назначения деньги всегда находились. Госдеп делал вид, что такой проблемы не существует.
Англичане не отставали от своих заокеанских коллег, на кону стояло влияние Англии в средиземноморском регионе, а «Английский банк» продолжал кредитовать Италию. Американские, английские и голландские нефтяные компании «Шелл», «Синклер» и «Стандард...» и тд. оказывали давление на свои правительства, чтобы те отменили санкции Лиги наций против Италии, особенно нефтяные санкции, ведь были затронуты их интересы, в особенности интересы компании «Стандарт ойл» в Румынии и Иране, какие могут быть «национальные интересы», когда речь идёт о прибыли.
4 сентября 1935 года Додд пишет:
«В Берлин после поездки в Лондон прибыл друг лорда Астора мистер Уильямс из «Крисчен сайенс монитор». Он сказал, что Англия готова предоставить заем Германии. Я и раньше слышал, что об этом ведутся переговоры при деятельном участии Шахта. По мере того как Италия осуществляет свою военную программу, положение англичан становится все более опасным. Если миролюбиво настроенная Англия не начнет войны или хотя бы не создаст угрозы для Муссолини, она потеряет Суэцкий канал».
Генри Детердинг — крупнейший английский промышленник, глава англо-голландской нефтяной компании «Ройялдатч шелл», состоявшей до Второй Мировой войны на втором месте в капиталистическом мире среди нефтедобывающих предприятий, оказывал финансовую поддержку Гитлеру, покровительствовал фашистам в Англии, финансировал «Британский Союз фашистов», который возглавлял Освальд Мосли, член парламента, представитель лейбористской партии.
В Америке тоже были свои фашисты — это «Германо-американский союз», во главе с Фрицем Куном. «Германо-американский Союз» тесно сотрудничал с белоэмигрантской «Всероссийской фашистской организацией», которая в последствии объединившись с Харбинской «Российской фашистской партией» образовала — «Всероссийскую фашистскую партию», печатные органы — газеты «Фашист» и «Нация».

Всероссийская фашистская партия г Харбин 


Ещё один сторонник Гитлера, реакционный американский политик Джеймс Фарли, он возглавлял Нью-Йоркское отделение Демократической партии и занимал пост генерального почтмейстера. Член палаты представителей Сол Блум не скрывал своих симпатий к Муссолини, У. Хассен, представитель нефтяной компании Синклера, тоже считал Муссолини великим государственным деятелем, он утверждал что Соединенные Штаты должны вооружить всю Европу, и резко протестовал против снижения таможенных тарифов. Подобной точки зрения придерживаются многие видные промышленники во всех странах: Дюпоны – в Соединенных Штатах, Круппы и Тиссены – в Германии, члены концерна «Армстронг-Виккерс» – в Англии и фирма «Шнейдер-Крезо» – во Франции.
Все это говорит о том, что империалисты не считаясь с потерями готовили новую войну, убытки, которые они несли - ничто в сравнении с тем, какие прибыли сулила новая война. Американские и английские капиталисты видели в Гитлере и Муссолини гарантов возврата тех средств, которые они вкладывали в германскую и итальянскую военную промышленность, поэтому они так щедро их субсидировали.
Между тем у германских капиталистов были свои, далекоидущие цели. 6 июля 1935 года министр иностранных дел Германии Нейрат во время беседы с послом США У. Доддом заявил:
«Япония должна господствовать на Дальнем Востоке и захватить Владивосток. Германия должна господствовать в Европе, но прежде всего на Балтике, и, если Россия станет сопротивляться, Япония нападет на нее с востока. Это неминуемо должно случиться, если Лига наций окажется бессильна. Тогда Франция и Италия будут низведены до уровня второстепенных держав, а Балканы перейдут в подчинение к Германии, между тем как Россия останется в своем прежнем положении, как это было в ее историческом прошлом. В конце концов либо Соединенным Штатам придется пойти на сотрудничество Северной и Южной Америки с Германией, либо немцы подчинят себе страны этого полушария».

Ещё одна пронацистская организация в США, это «Штейбеновское общество» в Нью-Йорке, финансировалось трестом Оберленда в Филадельфии. Связана с фондом Карла Шурца, а фонд Карла Шурца, в свою очередь, это — финансовый фонд, основанный владельцами химического концерна «ИГ Фарбениндустри» якобы для поддержки культурно-просветительской деятельности, а в действительности для пропаганды германского империализма и подрывной деятельности в зарубежных странах.
Концерн «ИГ Фарбениндустри» взял под свой контроль пропагандистский аппарат фашистов, организовывал пропагандистские выступления в пользу гитлеровской партии на страницах иностранной печати, где Гитлер всегда выступал в роли «защитника Германии и Европы от
большевизма».
Компания «Стандарт ойл» поставляла большое количество нефти в Германию, нефтепоток шёл через Гамбург, в замен немцы строили для Штатов танкеры водоизмещением 15 тысяч тонн. В Гамбурге находился один из филиалов «Вакуум ойл компани», дочерней организации компании «Стандарт ойл». Компания «Вакуум» построила в Гамбурге крупный нефтеперерабатывающий завод и затратила 10 миллионов марок на поиск нефти в Германии. Нефть была найдена, но запасы ее были небольшие. Еще благодаря тесной связи со «Стандарт ойл», концерн «ИГ Фарбениндустри» стал монополистом по производству магния.

Уильям Додд 30 декабря 1935 года пишет:

«В половине двенадцатого я созвал всех наших экспертов, включая сотрудников посольства, и представил их мистеру Филлипсу ( заместитель госсекретаря Халла ). Они проинформировали его о всех сторонах деятельности германского правительства. «Германия – это единый огромный военный плацдарм», – сказал майор Смит, наш военный атташе. Торговый атташе заявил: «Через два года Германия с помощью миллионов долларов, предоставляемых „Стандард ойл компани оф Нью-Йорк", будет производить из бурого угля нефть и бензин в количестве, достаточном для ведения длительной войны». «Производство заменителей хлопка, растущее в Германии быстрыми темпами, достигло такого уровня, что она может обойтись без американского хлопка», – таково было мнение капитана Крокета, рассказавшего о замечательных тканях и военном обмундировании, изготовленном из шерсти с соломой различного рода».

Во Франции так же были свои фашисты — это ФНП ( Французская народная партия ), во главе с бывшим социалистом Жаком Дорио. Европа 30-х была поражена этой заразой.
По этому поводу Додд пишет 29 августа 1936 года:
«Несколько дней назад Шахт выехал в Париж со специальной миссией. Я предполагаю, и французский посол в своих высказываниях косвенно подтвердил это сегодня, что он повёз с собой инструкции Гитлера о заключении сделки с французскими фашистами. Предполагается, что он должен осуществить это до того, как падет правительство Блюма, теперешнего премьера. Перед отъездом, в начале недели, Шахт встретился с Франсуа-Понсэ, который сам близок к фашистам. Из сообщений печати можно предположить, что это попросту финансовая миссия. Я думаю, что вторая задача миссии — попытаться закупить американский хлопок и медь через Францию, поскольку торговые отношения между Германией и США не позволяют непосредственную продажу хлопка или меди — наиболее важных стратегических материалов. Это признал сегодня Франсуа-Понсэ...повсюду действуют силы, направленные на установление диктаторских режимов, повсюду, кроме Англии, где у власти тупые консерваторы, Чехословакии, где имеется движение за капитуляцию перед Гитлером, и России, где коммунизм вновь расправляется со своими противниками ( Здесь видно, что Уильям Додд находится во власти реакционной пропаганды, несмотря на то, что он профессор истории, он явно не знаком с историей Советского Союза и не понимает сущности Советской политики ). В Соединенных Штатах капиталисты толкают страну в сторону фашизма, их поддерживают капиталисты в Англии. Почти все наши дипломатические работники здесь проявляют подобную склонность. Открыто враждебные фашистскому режиму три года назад, они теперь почти поддерживают его».
В плену фашистской пропаганды были все, от обывателя до политика высокого ранга. Посол Советского Союза Майский вспоминая одну из частных встреч с Ллойд Джорджем пишет:
«Я не согласился с Ллойд Джорджем и возразил, что агрессивность — это сущность Гитлера и вообще германского нацизма.
— Где доказательства? — вызывающе воскликнул Ллойд Джордж.
— Могу привести два, — ответил я. — Первое — посмотрите, что делается сейчас в Испании.
Когда Ллойд Джордж путешествовал по Германии, война в Испании только начиналась и нацистская интервенция на стороне Франко была еще невелика и к тому же хорошо завуалирована. Но к моменту нашего разговора германская интервенция приняла уже столь явные формы, что мировая печать то и дело сообщала о прибытии к Франко огромных транспортов немецкого вооружения и о высадке в Кадисе и других франкистских портах тысяч нацистских «волонтеров». Не удивительно, что мое упоминание об Испании вызвало у Ллойд Джорджа известное беспокойство. Однако он стал доказывать, что это «мелочь, которую не стоит принимать слишком трагически», и что «фюрер» достаточно умен, чтобы не завязнуть в ней слишком глубоко.
— Поживем — увидим, — возразил я и затем продолжал: — А теперь второе доказательство органической агрессивности Гитлера: вы знакомы с его книгой «Моя борьба» — этой библией германского нацизма?
— Знаком, — ответил Ллойд Джордж.
— Так вот, в этой книге Гитлер черным по белому пишет, что его целями являются разгром и покорение Франции и захват так называемого жизненного пространства на востоке, т. е. в Польше, в Прибалтике, в СССР, особенно на Украине. Как видите, Гитлер даже не скрывает своей агрессивности.
— Ничего подобного там нет! — запальчиво воскликнул Ллойд Джордж. — Вы лишний раз доказываете, как несправедлива к Гитлеру враждебная ему пропаганда.
— Как ничего подобного нет? — возмутился я. — Там все это есть и в очень определенных выражениях.
Ллойд Джордж вскочил с места и, подбежав к книжному шкафу, вытащил оттуда книгу Гитлера в переводе на английский язык,
— Вот, вот, смотрите! — совал он мне в руки книгу. — Тут ничего такого нет!
Я взял книгу и стал ее перелистывать... Что за черт! В том месте, где говорилось об агрессивных планах Гитлера против Франции и Востока, хорошо знакомых мне страниц не оказалось.
— Это фальсифицированное издание! — воскликнул я. — Нацисты изъяли из него наиболее одиозные места, чтобы не пугать англичан.
— Не может быть! — изумился Ллойд Джордж.
— Как не может быть? Я читал «Мою борьбу» в подлиннике. Я пришлю вам точный перевод недостающих в английском издании страниц. Вы сами убедитесь.
Несколько дней спустя я исполнил свое обещание. Ллойд Джордж был ошеломлен и возмущен. Ошеломлен и возмущен (как он объяснил мне при нашем ближайшем свидании) даже не столько содержанием изъятых страниц, сколько тем, что они были скрыты от английского читателя».

Девид Ллойд Джордж премьер министр Великобритании с 1916 по 1922 гг

 

Пропаганда делала своё дело, буржуазные средства массовой информации определили главным врагом человечества коммунизм, обществу навязывалась мысль, что фашизация Европы, это залог мира, спасение от войны. И многие верили. Но коммунизму история отвела роль спасителя мира и избавителя человечества от ужасов фашизма. Даже в разгар Второй мировой, когда Англия и США находились в состоянии войны с Германией, капиталисты поддерживали отношения по разным каналам, более всего на свете они боялись победы страны социализма — Советского Союза. Немецкие фашисты использовали свои связи с международным монополистическим капиталом для создания антисоветской коалиции, которая, как им казалось должна была спасти германский империализм. Чтобы выиграть время и заложить основы этой коалиции немецкие капиталисты стремились остановить боевые действия на Западе; одновременно выставляя перед Западной публикой германские армии, как защитный вал против коммунизма. После Сталинграда эта тенденция усилилась, как в армейской, так и в дипломатической среде. Германские империалисты старались использовать любые каналы для переговоров с представителями английского и американского капитала. Будучи послом в Турции в 1943 году Франц фон Папен обратился к американскому дипломату Эрлу, который не скрывал своих профашистских взглядов, с предложением начать предварительные переговоры о заключении сепаратного мира. ( Джордж Эрл - эмиссар президента по балканским вопросам, бывший посол в Австрии ).В то же время, используя хорошие отношения с Ватиканом, Папен, по поручению Гитлера установил связь с папой. Вот что сообщает сам фон Папен об одной из встреч с папой:
«После того как я обстоятельно обсудил все вопросы с кардиналом-шефом канцелярии папы, меня принял папа Пий XII. Его святейшество приветствовал мою супругу и меня с отеческой добротой и сказал, сколь счастлив он видеть, что такая личность, как Гитлер, стоит во главе правительства Германии, сделавшей своим знаменем борьбу против коммунизма и нигилизма. В самом деле, атмосфера была столь сердечной, а договорённость — столь полной, что удалось с необычайной для стиля работы Ватикана быстротой наметить основные контуры проекта. Я привёз его в Берлин, а Ватикан связался по этому вопросу с немецким епископатом».

Папа Пий XII и Адольф Гитлер 

Подписание конкордата 20 июля 1933 года. Франц фон Папен, кардинал Эудженио Пачелли (будущий папа Пий XII), Рудольф Бутманн.

 

Папа Пий XII применил все своё влияние, чтобы не допустить безоговорочной капитуляции Германии, он был явно озабочен судьбой правящих капиталистических кругов Германии, поэтому поддерживал идею сепаратного мира. Папа пытался внести свою лепту в устройство послевоенного мира, он возражал против национализации промышленности, защищал господство эксплуататоров, выступал против земельной реформы. Преступления фашистов Ватикан никогда не осуждал, а когда немецкие и итальянские армии терпели поражение за поражением, пытался спасти фашистские режимы. Во время Нюрнбергского трибунала, со стороны Ватикана, были попытки повлиять на ход процесса. Американский судья Фрэнсис Биддл, в своих воспоминаниях пишет о встрече с папой римским перед началом процесса:

«Я оставался наедине с его преосвященством 15 минут... Фрау фон Папен просила, чтобы он ходатайствовал за ее мужа, и папа просил меня сделать все, что в моих силах, для того, чтобы суд над Папеном был справедливым. Я уверил папу в том, что я это сделаю».
Судья Биддл сдержал слово, суд действительно оказался «справедлив» к Папену, он был одним из тех, кого освободили из под стражи в зале суда ( Шахту, Папену и Фриче Международный трибунал вынес оправдательный приговор ).

Надёжные кадры защиты


Связи, которые выстроил Шахт со странами капиталистического центра безусловно сыграли колоссальную роль в подготовке Германии к войне, но когда фашисты сели на мель под Сталинградом, эти связи понадобились для того, чтобы не допустить военного поражения Германии и не пустить Советы в Европу. Чтобы заручиться поддержкой американских империалистов и продолжать дальнейшую борьбу с «большевиками на Востоке», Шахт предлагал американцам сделать германскую промышленность совместной собственностью. Но германская промышленность становилась бы совместной американо-германской в том случае, если американцы прекращают боевые действия на Западе. В таком случае вермахт имел бы возможность перебросить дивизии с Запада на Восток. Шахт вёл переговоры через уже упомянутый Международный банк в Базеле, также переговоры велись через Мадрид, Лиссабон и Виши. «Американские друзья» одобряли его план, ведь крупные победы Красной Армии в 1943 году заставили беспокоиться империалистов, события разворачивались не по их сценарию. Борьбу с «большевизмом» должно было вести новое германское правительство, сформированное из представителей крупного капитала. Ален Даллес даже делал попытки поставить Шахта во главе нового правительства. Между представителями англо-американского и германского капитала уже велись переговоры об послевоенном устройстве Европы, о сотрудничестве бывших противников и статуса некоторых европейских стран. Однако из-за стремительного наступления Красной Армии этим планам не суждено было осуществиться. Советский народ с помощью социалистической плановой экономики, под руководством коммунистической партии создал настолько мощную армию, что уже ни одна коалиция капиталистических государств не смогла бы противостоять ей. Объективная реальность была такова, что Советский Союз и его вооруженные силы сыграли решающую роль в разгроме германской армии. Это обстоятельство явилось главной причиной, заставившей союзников пойти на переговоры и на проведение встреч на высшем уровне. Империалисты вынуждены были идти на компромисс, они вынуждены были садится за стол переговоров со своим злейшими врагами — коммунистами, они были вынуждены в конце концов развернуть оружие против своего детища — германского фашизма. И как показали дальнейшие события, союзниками они были тоже вынужденными. На Нюрнбергском процессе эти вынужденные союзники применили все своё влияние, чтобы выгородить немецких промышленников и банкиров, и не допустить осуждения главного гитлеровского финансиста — Ялмара Шахта. Ведь они были обязаны ему, Шахт содействовал Моргану и Диллону в разработке «плана Дауэса», на котором американские банкиры заработали миллионы долларов, Шахт создал благоприятные условия для американских промышленников, чтобы те заработали на вооружении германской армии, благодаря чему в германскую промышленность были вложены огромные капиталы. Форд и «Дженерал моторс» благодаря своим филиальным заводам в Германии приняли участие в создании моторизованных частей немецкой армии, а Морган — авиации ( фокке-вульф ). Концерн «Дженерал моторс» производил свыше 50% автомобилей выпускавшихся в Германии. Концерн «Стандарт Ойл» по картельным соглашениям с «Фарбен» в течение всей войны снабжал Германию авиационным бензином и смазочными маслами.
Естественно после всего этого англо-американские империалисты не были заинтересованы в том, чтобы Шахт дал на процессе чистосердечные показания. Разве они могли допустить, чтобы какие-то люди в судейских мантиях копались в святая святых — во внутренних делах концернов и банков. Стоимость немецких активов в США во время войны оставляла примерно 200 млн долларов. Американские монополии в свою очередь имели капиталовложения в большинстве крупных немецких концернов.


Поэтому американские обвинители на процессе всячески обходили эту тему, делая упор больше на разоблачение агрессивных планов нацистской верхушки. Хоть они и раскрывали в своих докладах участие немецких промышленников в заговоре и установлении в Германии фашистской диктатуры, но ни в коем случае они не ставили перед собой цель показать связь «ИГ Фарбениндустри», например, к концерном «Стандарт Ойл», чтобы не дай Бог не раскрыть перед простыми смертными великую тайну рождения войны.
Советская сторона обвинения требовала для главного гитлеровского финансиста высшей меры наказания. Поэтому Шахт, чтобы расшевелить американских юристов, на всякий случай напомнил судьям:
« — Поверенный в делах США мистер Керк, прежде чем покинуть свой пост в Берлине, прощаясь со мной, заявил, что после войны ко мне отнесутся, как к человеку, совершенно не запятнавшему себя».
А в беседе с доктором Марком Джильбертом ( Джильберт — американский переводчик, психолог ), в своей камере, Шахт заявил:
« — Заверяю вас, что если я не буду оправдан, то это станет вечным позором для трибунала и международного правосудия».
« — Если вы, американцы, хотите предьявить обвинение промышленникам, которые помогли вооружить Германию, то вы должны предъявить обвинение себе самим...Например, ваша компания «Дженерал моторс» владела в Германии заводом «Опель». А завод «Опель» ничего, кроме военной продукции, не производил».

1 октября 1946 года Международный трибунал оглашает свой приговор. Шахт в числе трёх оправданных. Этот оправдательный приговор вызвал глубочайшее возмущение общественности, наиболее невероятным выглядело оправдание Шахта. Советский судья генерал-майор юстиции И. Т. Никитченко не согласился с приговором и заявил своё особое мнение:

«ОСОБОЕ МНЕНИЕ ЧЛЕНА МЕЖДУНАРОДНОГО ВОЕННОГО ТРИБУНАЛА ОТ СССР ГЕНЕРАЛ-МАЙОРА ЮСТИЦИИ И. Т. НИКИТЧЕНКО
НА ПРИГОВОР В ОТНОШЕНИИ ПОДСУДИМЫХ ШАХТА, ФОН ПАПЕНА, ФРИЧЕ И ГЕССА И ОБВИНЯЕМЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ: ПРАВИТЕЛЬСТВЕННЫЙ КАБИНЕТ, ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ШТАБ И ВЫСШЕЕ КОМАНДОВАНИЕ ГЕРМАНСКИХ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ

«Трибунал принял решение:
а) об оправдании подсудимых Гельмара Шахта, Франца фон Папена и Ганса Фриче;
б) о применении пожизненного заключения в отношении подсудимого Рудольфа Гесса.
в) об отказе в признании преступными организациями правительственного кабинета, генерального штаба и высшего командования германских вооруженных сил.
В этой части с решением Трибунала я немогу согласиться, так как оно не соответствует фактической стороне дела и покоится на неправильных выводах.»

«О причинах ухода Шахта с поста министра экономики и генерального уполномоченного военной экономики в ноябре 1937 года, а также с поста президента Рейхсбанка 20 января 1939 года и с поста министра без портфеля в январе 1943 года предъявленные суду доказательства устанавливают следующее:
а) Этой причиной не является несогласие Шахта с экономической подготовкой к агрессивным войнам.
За три недели до своего ухода из министерства экономики и с поста генерального уполномоченного военной экономики Шахт писал Герингу: «...я также не считаю, что мое мнение может расходиться с вашей экономической политикой...». (Документ 497-ЕС, США-775.)»

«Вице-президент Рейхсбанка Пуль подтвердил, что уход Шахта из Рейхсбанка объясняется «желанием выпутаться из опасного положения», которое создалось у Шахта в результате проведения им мошеннических финансовых операций». (Документ ЕС-438, США-646.)»

«Шахтом в качестве министра экономики был подписан ряд декретов, в соответствии с которыми имущество евреев в Германии было подвергнуто безнаказанному разграблению. (Документы США-832 и США-616.) Шахт подтвердил на суде, что им был подписан ряд антисемитских декретов. (Стенограмма вечернего заседания 2 мая 1946 года.)»

«Таким образом, бесспорно установлено:
1. Шахт активно содействовал захвату власти нацистами;
2. Шахт на протяжении 12 лет тесно сотрудничал с Гитлером;
3. Шахт обеспечил экономическую и финансовую базу для создания гитлеровской военной машины;
4. Шахт подготовил экономику Германии для ведения агрессивных войн;
5. Шахт принимал участие в преследовании евреев и в разграблении оккупированных немцами территорий.
Следовательно, доказана руководящая роль Шахта в подготовке и осуществлении общего преступного плана.
Решение об оправдании Шахта находится в явном противоречии с имеющимися доказательствами.»

Член Международного военного трибунала от СССР И.Т. Никитченко

«Особое мнение» Советского судьи, кстати, получило большую поддержку немецкого народа. В Лейпциге прошла стотысячная демонстрация под лозунгами: «Смерть военным преступникам!», «Мы хотим длительного мира!», «Народный суд над Папеном, Шахтом, Фриче!».
Представители печати разных стран пожелали выразить солидарность с позицией Советского судьи, текст «особого мнения» появился на страницах многих газет.
Секретарь национальной гильдии юристов США Поппер писал, что оправдание Шахта может быть истолковано следующим образом:
«...нацистские промышленники и финансисты, субсидировавшие нацистскую партию и создавшие экономическую базу, без которой Гитлер был бы бессилен, не разделяют вины за агрессию и преступления против человечества... Подлинный смысл оправдания Шахта становится понятным, только если рассматривать его как часть всей политики США и Англии в отношении Германии».
Аркадий Полторак в своей книге «Нюрнбергский эпилог» вспоминает:

«Пресс-конференция во Дворце юстиции, проведенная тремя оправданными преступниками, была заснята многими фотокорреспондентами. На следующий день в фотолаборатории Дворца юстиции мне дали снимок, запечатлевший ее окончание... Что-то омерзительное было в этой фотографии. Люди в американской военной форме с восторгом трясли руку Шахту и Папену, поздравляли их так, как поздравляют обычно родного человека, оправившегося после тяжелой и казавшейся безнадежной операции.
Рассматривая фотографию, я еще раз подумал, сколь исторически и юридически справедливым было «Особое мнение» советского судьи И. Т. Никитченко, который выразил свой протест против оправдания Шахта, Папена и Фриче». ( Майор Аркадий Иосифович Полторак — секретарь суда от Союза Советских Социалистических Республик ).

Шахт и Папен в Нюрнбергской тюрьме .

Трое оправданы

Но не все так гладко прошло для «трёх счастливчиков». Вскоре после освобождения, оправданные попали в руки германской полиции. Парадокс, но люди, которые преследовались как военные преступники отечественной полицией были оправданы Международным трибуналом.
Ведь все понимали, что Шахт, например, был «центральной фигурой в германской программе перевооружения», как звучало в приговоре. Если бы, со стороны «союзников», этот суд проводили пострадавшие народы, а не представители эксплуататорского класса, то такой гражданин, как Ялмар Шахт рассказал бы суду много интересного. Например, как был поглощён концерном «Фарбениндустри» австрийский химический трест «Пульверфабрик», который был одним из основных конкурентов «Фарбен» в Европе. О том, как был просто решён вопрос с заводами Шкода, доставлявшим не мало проблем Круппу. Как рурские промышленники захватывали сотни предприятий в Европе, как ликовали германские капиталисты, когда у них появилась возможность безнаказанно грабить оккупированные территории Советского Союза. Ведь настал момент, когда нацисты начали возвращать вложенные в них деньги. Появились компании «Континенталь Ойл»(Continental Oil) — для выкачивания Советской нефти, «Берг унд Хюттенверке Ост» (Berg und Huttenwerke Ost GmBH) — для эксплуатации Советской горнодобывающей и металлургической промышленности. Бесконечная вереница эшелонов с Советским сырьем и готовой продукцией потянулась на запад. А с запада на восток ехали на новые должности управляющие и чиновники возглавить захваченные предприятия. Крупные немецкие концерны уже назначали свои администрации в Ярославль, Казань, Челябинск, Новосибирск, Баку и т.д. В документации о Советском Союзе говорилось уже в прошедшем времени. А сколько миллионов невольников было отправлено на рабский труд в Германию? За это ответил Фриц Заукель — руководитель ведомства по использованию подневольной рабочей силы. Нацисты поставляли концернам бесплатную рабочую силу, сотни тысяч людей умирали на рудниках и заводах от непосильного, каторжного труда, а капиталисты не только отбирали жизни людей, они ещё и наживались на смерти, на прямых убийствах миллионов людей. Концерн «ИГ Фарбениндкстри» поставлял эсэсовцам яд «Циклон Б». Фирма «Топф и сыновья» поставляла в Освенцим и Треблинку кремационные установки. Во всем этом, пусть не прямо, но косвенно участвовал Ялмар Шахт

.

Жестяная банка «Циклон Б» и кремационная установка фирмы «Топф и сыновья» .


Однако у американских судей возникли сомнения по поводу виновности Шахта и он вдруг стал не причастен к вышеперечисленным преступлениям. Признав, что он был «центральной фигурой перевооружения», они тут же сделали оговорку:
«Но перевооружение, как таковое, не является преступным актом в соответствии с Уставом. Для того чтобы оно явилось преступлением против мира, как оно предусматривается статьей 6 Устава, должно быть доказано, что Шахт проводил это перевооружение как часть нацистского плана для ведения агрессивной войны».
Американские юристы вывернули все так, что Шахт способствовал перевооружению армии не зная, что Гитлер собирается использовать армию для войны. Что участвовал он в перевооружении Армии лишь потому, что хотел создать сильную и независимую Германию.
Пока шёл основной процесс, «союзники» готовили новый процесс, суд над нацистскими деятелями меньшего масштаба и руководителями немецких монополий, такими как Крупп, Флик, Шницлер и др.
Им во что бы то ни стало нужен был прецедент, повод увести от высшей меры наказания германских промышленников. Точку зрения правящих кругов США на организацию процесса над германскими промышленниками отражают слова Госсекретаря Джеймса Бирнса, адресованные генералу Тейлору, на которого возложили задачу организации нового процесса:
«Соединенные Штаты не могут официально предстать в роли государства, не желающего организации такого процесса... Но если планы этого процесса провалятся то ли вследствие несогласия между остальными тремя правительствами, то ли вследствие того, что одно или более из трех правительств не согласится на условия и требования, которые необходимы с точки зрения интересов США, то тем лучше».
В итоге было принято решение вместо большого, международного процесса, провести серию обособленных процессов при участии только лишь американских судей. Из Вашингтона, в штаб американской делегации пришла директива: «Принять как прецедент приговор, по которому был оправдан Шахт». Благодаря этой директиве некоторые руководители германских монополий были оправданы, к некоторым были применены незначительные меры наказания. После основного процесса, с 1946 — 1949 гг. Прошли 12 судебных процессов. Три из них были проведены над владельцами германских монополий. Это процесс по делу Флика, процесс по делу «ИГ Фарбен», процесс по делу Круппа. Фридрих Флик получил 7 лет тюрьмы, освобождён досрочно, к 1960 году восстановил свою империю. Альфред Крупп приговорён к 8 годам лишения свободы, но спустя 3 года освобождён с возвратом собственности. По делу «Фарбен» проходил Карл Краух, из шести лет отсидел два года.
Шахт о своём оправдании в мемуарах сообщает следующее:
«Если бы обвинителям удалось добиться моего осуждения на Нюрнбергском процессе, то было бы легко пригвоздить к позорному столбу многих лидеров германской промышленности...Обвинение было очень разочаровано, когда я был оправдан, потому что это очень затруднило представление всего германского финансового и хозяйственного мира уголовно ответственным за войну».
Приговор, который вынесен Шахту, был сформулирован таким образом, что дал повод освободить германских монополистов от ответственности за подготовку к войне, развязывание войны и те последствия, к которым привела война. Общественное мнение требовало возмездия, но на буржуазных судей давили их правительства, они безусловно не были свободны от влияния правящих кругов, Вашингтон и Лондон делали все, чтобы магнаты Рура не оказались на скамье подсудимых.
Из текста приговора:
«Совершенно ясно, что Шахт был центральной фигурой в германской программе перевооружения и что предпринятые им шаги, в особенности в первые дни нацистского режима, дали нацистской Германии возможность быстро стать военной державой. Но перевооружение, как таковое, не является преступным актом в соответствии с Уставом. Для того чтобы оно явилось преступлением против мира, как оно предусматривается статьей 6 Устава, должно быть доказано, что Шахт проводил это перевооружение как часть нацистского плана для ведения агрессивных войн.
Шахт утверждал, что он принимал участие в программе перевооружения лишь потому, что он хотел создать сильную и независимую Германию, которая могла бы проводить внешнюю политику, способную завоевать ей уважение и равное положение с другими европейскими странами; он утверждал, что когда он обнаружил, что нацисты перевооружаются с агрессивными целями, он пытался замедлить темпы перевооружения, а также, что после отставки фон Фрича и фон Бломберга он принимал участие в заговоре, направленном на то, чтобы избавиться от Гитлера сначала путем смещения его, а позднее и путем убийства...
Шахт не был причастен к планированию ни одной из агрессивных войн, которые инкриминируются разделом вторым. Его участие в оккупации Австрии и Судетской области (ни одно из этих действий не вменяется в вину как агрессивная война) было столь ограниченным, что оно не является участием в общем плане, инкриминируемом в разделе первом. Он, несомненно, не принадлежал к кругу приближенных Гитлера, который был очень тесно связан с общим планом. Он рассматривался этой группой с нескрываемой враждебностью. Показания Шпеера указывают на то, что арест Шахта 23 июля 1944 г. в той же мере основывался на враждебности Гитлера к Шахту, выросшей из его поведения до войны, как и из подозрений в его причастности к покушению. Поэтому обвинение против Шахта покоится на предположении, что Шахт фактически был осведомлен о нацистских агрессивных планах.
По этому важнейшему вопросу были представлены доказательства Обвинением и значительное количество доказательств — Защитой. Трибунал рассмотрел с величайшим вниманием все эти доказательства и пришел к заключению, что представленные доказательства не позволяют с несомненностью прийти к указанному выше выводу».

И собственно заключение:

«Заключение
Трибунал признает Шахта невиновным в преступлениях, перечисленных в Обвинительном заключении, и предлагает коменданту суда освободить его из-под стражи после перерыва в заседании Трибунала».

В тексте приговора имеется ссылка на статью 6 устава трибунала и говорится о том, что Шахт принимал участие в программе перевооружения, но перевооружение армии не является доказательством подготовки к агрессивной войне. Далее говорится, что Шахт не был близок к Гитлеровской клике и в заговорах участия не принимал. Т. е. экономическая подготовка не признавалась как фактор в планах агрессии, что противоречило уставу, ведь в статье 6 устава трибунала, в разделе «преступления против мира» говорится, что являются преступлением и влекут за собой индивидуальную ответственность следующие действия:
«...планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны или войны в нарушение международных договоров, соглашений или заверений или участие в общем плане или заговоре, направленных к осуществлению любого из вышеизложенных действий».

Член Международного Трибунала от Соединенного Королевства Великобритании Лорд-судья Джеффри Лоуренс

Американские обвинители, несмотря на довольно снисходительное отношение к Шахту, все же предъявили суду серьёзный набор документов, не оставляющих камня на камне от аргументов защиты. Подробнейшим образом разобрана связь Шахта с нацистской верхушкой, его отношения с промышленными и банковскими кругами, показана его «сводническая» роль. Обвинители доказали на процессе, что Шахт был не просто осведомлён в планах фашистов, но и принял непосредственное участие в их осуществлении. Казалось бы, доказательств достаточно для того, чтобы, если не повесить, то хотя бы упрятать его надолго за решетку. И вдруг такой шокирующий оправдательный приговор. Удивительного в этом ничего нет, капиталисты не могли поступить по-другому, иначе процесс превратился бы в суд над самим капитализмом.

Как всегда, основные действующие лица, главные виновники экономических кризисов и войн ушли от ответственности и не понесли заслуженного наказания.
После освобождения Шахт, попал в руки «родной» полиции, он был осуждён немецким судом и приговорён к восьми годам лишения свободы «за участие в создании и в деятельности национал-социалистического государства насилия, принёсшего бедствия многим миллионам людей в Германии и во всем мире». Однако вскоре приговор был смягчён, Шахта объявили невиновным и отпустили. Резкие перемены и обострение в отношениях между Советским Союзом и капиталистическим миром, шли на пользу таким людям как Ялмар Шахт. Способствовали их скорейшей реабилитации и возвращению к привычному ремеслу.
С Круппом тоже вышла интересная история. Старший Крупп занемог и по состоянию здоровья не смог участвовать в процессе. Комитет главных обвинителей направил Международному трибуналу ходатайство об замене Круппа-старшего на Круппа-младшего, потому что суд над ним был отложен до тех пор, пока он не будет в состоянии присутствовать на нем. Но чтобы добавить в список обвиняемых ещё одного человека, согласно регламенту трибунала, обвиняемый должен был получить обвинительное заключение и другие материалы, необходимые ему для осуществления защиты, причём не мене чем за 30 дней до суда. Дата начала процесса была уже объявлена, это 20 ноября 1945 года. Поскольку трибунал отклонил предложение заместителя французского обвинителя Ш. Дюбоста ( Меморандум французского обвинения по поводу ходатайства обвиняемого Кркппа фон Болен 13 ноября 1945г. ), об осуждении Круппа-старшего заочно ( ведь трибуналу ничего не помешало осудить Борман заочно ), Крупп выпадал из процесса. В общем получилась патовая ситуация; в случае с Круппом-старшим процесс затягивался, либо переносился на неопределенный срок, а если расширить круг обвиняемых добавив в него Альфреда Круппа, тогда это приводит к задержке начала процесса на длительный срок или даже срыв процесса, к чему и стремилась международная империалистическая реакция, ведь согласно регламенту требовалось не менее 30 дней для ознакомления подсудимого с обвинительным заключением и подготовкой защиты. Тогда комитет главных обвинителей в повторном ходатайстве предложил сократить срок подготовки Альфреда Круппа к процессу на 12 дней, понимая, что в противном случае Круппы будут выведены из под юрисдикции Международного трибунала. Но трибунал отклонил все предложения комитета обвинителей.

РЕШЕНИЕ
ТРИБУНАЛА ОБ ОТКЛОНЕНИИ ХОДАТАЙСТВА
О ДОПОЛНИТЕЛЬНОМ ВНЕСЕНИИ В ОБВИНИТЕЛЬНОЕ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ В КАЧЕСТВЕ ОБВИНЯЕМОГО
АЛЬФРЕДА КРУППА ФОН БОЛЕН
Международный Военный Трибунал,
Соединённые Штаты Америки, Французская Республика, Соединённое Королевство Великобритании и Северной Ирландии и Союз Советских Социалистических Республик.

Решение
По поводу ходатайства о внесении поправки в обвинительное заключение и привлечении Альфреда Круппа в качестве обвиняемого Трибунал постановляет:
ходатайство отклонить.
От имени Международного Военного Трибунала
Джеффри Лоренс, председатель
17 ноября 1945г.

Согласно уставу Трибунала все вопросы решались голосованием, для наличия кворума необходимо было присутствие всех четырёх членов Трибунала или заместителей отсутствующих членов Трибунала. К сожалению при голосовании по таким важнейшим вопросам, как дело Шахта или Круппа, наши представители — Никитченко и его заместитель Волчков оставались в меньшинстве.
Главный американский обвинитель Роберт Джексон в своём ответе на ходатайство ( меморандум от 12 ноября 1945 года ), перевернул все таким образом, что, будто обвинители от СССР, Франции и Англии выступали против осуждения Круппа: «...единогласно отвергли привлечение к ответственности Альфреда Круппа...», но меморандумы каждой из сторон и сам текст ходатайства говорит об обратном. Старая добрая американская традиция — перевернуть все с ног на голову. Свою истинную позицию американцы показали в ходе последующих двенадцати процессов, которые прошли уже после Международного трибунала, где к гитлеровским генералам, министрам, военным преступникам, изуверам-врачам, проводившим страшные опыты в концлагерях, было проявлено необычайное милосердие и снисходительность. Альфред Крупп впоследствии был судим, но не Международным Военным Трибуналом, а американским судом. Приговорен он был к восьми годам тюремного заключения, но вскоре освобождён американскими оккупационными властями, ему вернули все заводы и фабрики, которые находились в англо-американской зоне, и весь капитал, нажитый ценой крови миллионов людей.
Для справки: захваченные крупповские документы свидетельствуют, что на момент сентября 1944 года на предприятиях Круппа работали 54 990 интернированных гражданских и 18 902 военнопленных. Чистый доход Круппа на 30 сентября 1941 года составил 111 555 216 марок, к 1 октября 1943 года он вырос до 237 316 093 марок.
Парадоксально, но Фриц Заукель, который возглавлял ведомство по применению принудительного труда в Германии, по сути чиновник, был приговорён к смертной казни, а Круппы ( и не только Круппы ), которые использовали рабский труд на своих предприятиях отделались легким испугом.

И все же одиннадцати гитлеровским бандитам не так сильно повезло, им трибунал вынес смертный приговор. Реакция на решение суда в капиталистическом мире была неоднозначная, реакционная пресса называла судей — палачами, члены правительства требовали смягчения наказания и даже помилования. Члены Нюрнбергского трибунала от США стали нерукопожатны в некоторых кругах. Но общественное мнение ответило брезгливым презрением на эти крокодильи слезы.

 


 

 Вывод можно сделать следующий — фашистская Германия, это квинтэссенция праворадикализма, антикоммунизма, антигуманизма, явление это реакционно, антипрогрессивно и антиреволюционно. Для нас сегодня германский фашизм является образцом, примером, формулой влияния монополистического капитала на государство и общество, а также подчинения своим финансовым интересам государства и общества. Германский фашизм был порождением монополистического капитала. Он пришёл к власти и утвердился благодаря международной империалистической реакции. Как и любой другой фашизм, гитлеризм был открытой террористической диктатурой наиболее реакционных империалистических сил. Главная задача, которую ставил перед фашизмом международный империализм- это война, за спинами «доблестных бойцов» вермахта и эсэсовских палачей стояли германские промышленники и банкиры, они поставили на службу гитлеровской агрессии весь экономических потенциал Германии, они соучастники самых страшных преступлений в истории человечества, именно они руками гитлеровских бандитов, умерщвляли сотни тысяч людей, проводили чудовищные опыты, доводили миллионы угнанных в рабство до полного физического истощения, а затем убивали их в газовых камерах, отравляющий газ для которых поставлял один из могущественных монополистических объединений «ИГ Фарбениндустри».

Эта история очень поучительна и современна. Она призывает пролетариат к бдительности, ведь сегодня эта зараза снова распространяется по планете. Распространение фашизма сегодня гораздо опасней, потому что страны Советов у нас за спиной нет, опереться пролетариату в своей борьбе не на кого, рабочее движение может расчитывать только на свои силы, поскольку Коминтерна сегодня тоже нет. Коминтерна нет, а вопрос о консолидации сил в борьбе с нарастающей фашистской угрозой уже есть. Если фашизм застанет рабочее движение в нынешнем состоянии, то он не встретит никакого сопротивления, Украина тому подтверждение. В России, как и на Украине силы реакции значительны. С тех пор как Союз распался, в каждой из республик буржуазия растит и множит армию «штурмовиков», Россия не исключение, вся коллаборантская, белогвардейская, монархическая, националистическая нечисть, стремительным потоком хлынувшая в страну в 90-е, здесь освоилась, укрепилась и уже давно, как мы видим, оказывает влияние на идеологическое воспитание граждан. Нет понимания в обществе сегодня, что фашизм не обязательно должен принять форму фашизма 40-х годов двадцатого века, что он не будет иметь внешнее сходство с гитлеризмом, что даже называться он не будет фашизмом, что некоторые даже не заметят его приход, а кто-то будет  рад этому.


Борьба с фашизмом, победа и тем более судебный процесс над ним, стали возможны только благодаря участию СССР, к сожалению без Союза Советских Социалистических Республик повторить такой процесс невозможно. Нюрнберг, Потсдам, ООН, все это состоялось только лишь по тому, что союзники вынуждены были считаться с военной силой которую представляла Красная Армия. Как же их это тяготило. Вспоминая Потсдамскую конференцию Черчилль в своих мемуарах пишет:

«17 июля пришло известие, потрясшее весь мир. Днем ко мне заехал Стимсон и положил передо мной клочок бумаги, на котором было написано: «Младенцы благополучно родились». Я понял, что произошло нечто из ряда вон выходящее.
«Это значит, - сказал Стимсон, - что опыт в пустыне Нью-Мексико удался. Атомная бомба создана»...
Так, значит, вот что даст возможность быстро закончить вторую мировую войну, а пожалуй, и многое другое...
Кроме того, нам не нужны будут русские. Окончание войны с Японией больше не зависело от участия их многочисленных армий в окончательных и, возможно, затяжных боях. Нам не нужно было просить у них одолжений.
Через несколько дней я сообщил Идену: «Совершенно ясно, что Соединенные Штаты в настоящее время не желают участия русских в войне против Японии».
( Генри Стимсон — Военный министр США, возглавлял комиссию по применению атомной бомбы )
«На следующий день, 24 июля, после окончания пленарного заседания, когда мы все поднялись со своих мест и стояли вокруг стола по два и по три человека, я увидел, как президент подошел к Сталину и они начали разговаривать одни при участии только своих переводчиков. Я стоял ярдах в пяти от них и внимательно наблюдал эту важнейшую беседу. Я знал, что собирается сказать президент.
Важно было, какое впечатление это произведет на Сталина. Я сейчас представляю себе всю эту сцену настолько отчетливо, как будто это было только вчера. Казалось, что он был в восторге. Новая бомба! Исключительной силы! И может быть, будет иметь решающее значение для всей войны с Японией! Какая удача! Такое впечатление создалось у меня в тот момент, и я был уверен, что он не представляет всего значения того, о чем ему рассказывали. Совершенно очевидно, что в его тяжелых трудах и заботах атомной бомбе не было места. Если бы он имел хоть малейшее представление о той революции в международных делах, которая совершалась, то это сразу было бы заметно.
Ничто не помешало бы ему сказать:
«Благодарю вас за то, что вы сообщили мне о своей новой бомбе. Я, конечно, не обладаю специальными техническими знаниями. Могу ли я направить своего эксперта в области этой ядерной науки для встречи с вашим экспертом завтра утром?»
Но на его лице сохранилось веселое и благодушное выражение, и беседа между двумя могущественными деятелями скоро закончилась. Когда мы ожидали свои машины, я подошел к Трумэну.
«Ну, как сошло?» - спросил я.
«Он не задал мне ни одного вопроса», - ответил президент.
Таким образом, я убедился, что в тот момент Сталин не был особо осведомлен о том огромном процессе научных исследований, которым в течение столь длительного времени были заняты США и Англия и на который Соединенные Штаты, идя на героический риск, израсходовали более 400 миллионов фунтов стерлингов».

Опровергая эту версию, Г. К. Жуков в своих воспоминаниях восстанавливает истину:
«В ходе конференции глава американской делегации - президент США Г. Трумэн, очевидно с целью политического шантажа, пытался повести на И. В. Сталина психологическую атаку.
Не помню точно, какого числа, в ходе конференции после одного из заседаний глав правительств Г. Трумэн сообщил И. В. Сталину о наличии у США бомбы необычайно большой силы, не назвав ее атомной бомбой. Но это сообщение не удивило И. В. Сталина, так как из просочившихся сведений ему было известно о том, что американцы вели усиленную работу над атомной бомбой.
В момент этой информации, как потом писали за рубежом, У. Черчилль впился глазами в лицо И. В. Сталина, наблюдая за его реакцией. Но тот ничем не выдал своих чувств, сделав вид, будто ничего не нашел в словах Г. Трумэна. У. Черчилль, как и многие другие английские и американские авторы, потом утверждал, что, вероятно, И. В. Сталин не понял значения сделанного ему сообщения.
На самом деле, вернувшись с заседания, И. В. Сталин в моем присутствии рассказал В. М. Молотову о состоявшемся разговоре с Г. Трумэном. В. М. Молотов тут же сказал:
- Цену себе набивают. И. В. Сталин рассмеялся:
- Пусть набивают. Надо будет переговорить с Курчатовым об ускорении нашей работы.
Я понял, что речь шла о работе над атомной бомбой.
Тогда уже было ясно, что правительство США намерено использовать атомное оружие для достижения своих империалистических целей с позиции силы».

 

Империалистические державы недолго сохраняли монополию в области атомного оружия, в итоге и их «атомная дипломатия» потерпела крах.
Вспомнив Потсдамскую конференцию нельзя не упомянуть один очень важный вопрос, а именно наличие в послевоенной Европе фашистского режима Франко, отношение к нему членов антигитлеровской коалиции и прения по этому поводу на заседаниях конференции.

Третье заседание Потсдамской конференции. 19 июля 1945г.
Черчилль, с присущей ему театральностью, изобразил осуждение и даже ненависть к испанскому диктатору. Но когда Сталин поднял вопрос о разрыве дипломатических и торговых отношений Великобритании с Испанией, Черчилль выразил несогласие. Он заявил, что это вмешательство во внутренние дела суверенного государства, что даже Мировая организация, созданная в Сан-Франциско ( ООН ), отрицательно относится к вмешательству в дела других стран и это идёт вразрез с принятым уставом Международной организации. К тому же, продолжал Черчиль, такие меры приведут к объединению испанского народа вокруг диктатора, вместо того, чтобы заставить их отойти от Франко. И самый главный аргумент:
«У нас очень долгое время существовали торговые отношения с Испанией, они нам поставляют апельсины, вино и некоторые другие продукты, мы, в свою очередь, поставляем им нашу продукцию. Если наше вмешательство не приведет к желанным результатам, то я не хотел бы, чтобы эта торговля была поставлена под угрозу».

Трумэн так же занял позицию невмешательства:
«У меня нет сочувственного отношения к режиму Франко, но я не хочу участвовать в испанской гражданской войне. Для меня достаточно войны в Европе. Мы были бы очень рады признать другое правительство в Испании вместо правительства Франко, но я думаю, что это такой вопрос, который должна решать сама Испания».

Сталин же наоборот выразил категоричность в этом вопросе. Он говорил о том, что режим Франко в том виде, в каком он существовал тогда, оставлять было опасно, что нужно использовать любые средства, в том числе и дипломатического порядка, чтобы показать испанскому народу, что члены коалиции не на стороне Франко, а на стороне испанского народа.
Сталин:
«Значит, в Испании все останется без перемен? А я думаю, что режим Франко укрепляется и этот режим питает полуфашистские режимы в некоторых других странах Европы. Нельзя забывать, что режим Франко навязан испанскому народу извне, а не представляет собой режима, сложившегося из внутренних условий.
Вы прекрасно знаете, что режим Франко был навязан Гитлером и Муссолини и является их наследием. Уничтожая режим Франко, мы уничтожаем наследие Гитлера и Муссолини. Нельзя также упускать из виду и того, что демократическое освобождение Европы к чему-то обязывает.
Я не предлагаю военного вмешательства, я не предлагаю развязывать там гражданскую войну. Я бы только хотел, чтобы испанский народ знал, что мы, руководители демократической Европы, относимся отрицательно к режиму Франко. Если мы об этом в той или иной форме не заявим, испанский народ будет иметь право считать, что мы не против режима Франко. Он может сказать, что, поскольку мы не трогаем режима Франко, значит, мы его поддерживаем».
Сталин напомнил своим коллегам, что общественное мнение в некоторых странах Европы и Америки , как это видно из печати, симпатизирует режиму Франко, а если сейчас союзники пройдут мимо этого вопроса, то может сложиться впечатление, что страны победительницы потворствуют режиму Франко. Как выразился Иосиф Виссарионович «Это большое обвинение против нас. Я бы не хотел фигурировать в числе обвиняемых».
Черчилль в ответ на это заявил, что вас никто не может в этом обвинить, потому что у вас нет с Испанией дипломатических отношений, что вы, мол, беспокоитесь.
Сталин:
«Но у меня есть право и возможность поставить этот вопрос и разрешить его. Откуда люди могут знать, что Советский Союз сочувствует или не сочувствует режиму Франко? Принято думать, что "большая тройка" может решать такие вопросы. Я состою членом "большой тройки" так же, как президент и премьер-министр. Имею ли я право молчать насчет того, что творится в Испании, насчет режима Франко и насчет той большой опасности, которую этот режим представляет для всей Европы? Это было бы большой ошибкой, если бы мы прошли мимо этого вопроса и ничего об этом не сказали».

Сталин также напомнил Премьер-министру, что Англия пострадала от действий франкистский Испании, ведь Франко предоставил испанские берега для немецких подводных лодок, а Черчилль пытался показать такое отношение Сталина к Франко, как обиду на то, что тот послал на восточный фронт «голубю дивизию».

Сталин:

«Но я бы не хотел, чтобы этот вопрос рассматривался с точки зрения какой-то обиды. Не в "голубой дивизии" дело, а в том, что режим Франко представляет серьезную опасность для Европы. Поэтому я считаю, что надо что-то предпринять против этого режима. Если разрыв дипломатических отношений не годится, я не настаиваю на этом. Можно найти другие средства. Нам стоит только сказать, что мы не сочувствуем режиму Франко и считаем справедливым стремление испанского народа к демократии, – нам стоит только это сказать, и от режима Франко ничего не останется. Уверяю вас.
Я предлагаю: пусть министры иностранных дел поговорят о том, нельзя ли придумать другую, более мягкую и эластичную форму для того, чтобы дать понять, что великие державы не поддерживают режима Франко».

Черчилль:
«Я был бы против этого. Мне кажется, что это такой вопрос, который должен решаться в этом зале.

Далее Сталин и Трумэн ещё раз подтвердили своё согласие на предварительное рассмотрение министрами иностранных дел мер воздействия на режим Франко. Но Черчилль снова твердил про вмешательство во внутренние дела суверенного государства.
Сталин: — Это не внутреннее дело, режим Франко представляет международную опасность.
Черчилль: — Это всякий может сказать о режиме любой страны.
Сталин: — Нет, такого режима, как в Испании, не существует в любой другой стране, не осталось больше такого режима ни в одной стране Европы.
Черчилль: — Португалию можно было бы осудить за диктаторский режим.
Сталин: — Режим Франко создан извне, в порядке вмешательства Гитлера и Муссолини. Ведёт себя Франко очень вызывающе, он укрывает у себя нацистов. Я не ставлю вопроса о Португалии.

Сталин, Трумэн и Черчилль во время Потсдамской конференции .

Черчилль настаивал на том, что согласованные действия «большой тройки» направленные против режима Франко только укрепят его, и что Англия продолжит торговать с Испанией, но Франко поддерживать не будет.
Как выразился Черчилль: «Я не могу советовать парламенту вмешиваться во внутренние дела Испании».
В общем позиция, которой придерживался Черчилль, заключалась в том, что Испания — это страна, которая не была вовлечена в войну и не является страной-сателлитом, она не была освобождена союзниками, а значит союзники не могут вмешиваться во внутренние дела этого государства.
Ещё в Тегеране Черчилль продемонстрировал своё неоднозначное отношение к фашистам, неадекватно отреагировав на слова Сталина о будущем правосудии над нацистскими преступниками.
Вспоминает В. М. Бережков ( переводчик ):
«Его лицо и шея побагровели, глаза налились кровью. Размахивая руками, он выкрикнул:
— Подобный взгляд коренным образом противоречит нашему английскому чувству справедливости! Англичане никогда не потерпят такого массового наказания».
Это при том, что к тому моменту уже была подписана самим же Черчиллем Декларация глав правительств трёх держав антигитлеровской коалиции ( 3 ноября 1943 г. ) «Об ответственности гитлеровцев за совершаемые зверства».

В итоге лидерам стран победительниц удалось договориться о передаче испанского дела на рассмотрение министрам иностранных дел и разработку совместной декларации, которая давала бы оценку режима Франко и осуждала бы режим.
После совещания министров иностранных дел, мера воздействия на Франко вышла очень деликатная, заключалась она в недопущении Испании в состав Организации Объединенных Наций до тех пор, пока в Испании существует диктаторский режим. Вот такая своеобразная борьба с фашизмом.

 


 

 То что Черчилль выступил в роли адвоката Франко на Потсдамской конференции не случайно. Вскоре прозвучит его знаменитая «фултонскся речь», где он расставит все точки над «i». Фултонская речь Уинстона Черчилля, произнесённая им 5 марта 1946 года в Вестминстерском колледже в Фултоне, штат Миссури, по сути является гимном ханжества и лицемерия, набором идеалистических измышлений, софизмов и откровенной лжи.
Буржуазные пропагандисты до сих пор любят мусолить черчиллевские фантазии, что, дескать, Советский Союз повинен в расколе Германии. Эта злобная выдумка скрывает план по расчленению Германии, который был продемонстрирован англо-американской стороной ещё на Тегеранской конференции. И только благодаря принципиальной позиции Советского правительства эти планы не были претворены в жизнь, хотя в последствии Германия все же была разделена, точнее ей не позволили соединиться.
Собственно в своём «фултонском манифесте» Черчилль, обращаясь к «демократическим силам», провозглашает принципы глобализма. Глобализма в англо-американском понимании, т.е. господства на Планете союза англоязычных государств, где менее развитым экономически странам и странам так называемого «третьего мира» отведено известное место.


Тем не менее буржуазные идеологи продолжают утверждать, что интернационализм капитала ( глобализация ) и тесный союз просвещенных наций позволит в будущем избежать войн; достигнуть мира между государствами и народами, решить гуманитарные, продовольственные и экологические проблемы.
Это, как писал Ленин в своей работе «Империализм, как высшая стадия капитализма» : «...теоретически совершенно вздорно, а практически есть софизм...», по сути вся буржуазная пропаганда состоит из таких софизмов.
Как и прежде конкуренция приводит к монополизации, столкновение интересов монополий ведёт к торговым войнам, которые, в лучшем случае, заканчиваются экономическими санкциями или поглощением конкурентов, в худшем - вооруженными столкновениями.
Никто не собирается разоружаться, наоборот, мы наблюдаем сегодня милитаризацию экономик и нагнетание милитаристских настроений в массовом сознании.
В переделе мира между крупнейшими капиталистическими игроками не поставлена точка, борьба за рынки продолжается.
И эта борьба, от кризиса к кризису, только усиливается.
Экономический кризис - это кризис перепроизводства, когда товаров произведено больше, чем может поглотить рынок, когда товаров больше, чем могут купить потребители. Парадокс, но трудящиеся вынуждены бедствовать из-за того, что произведено слишком много товаров.
Но буржуазные СМИ продолжают рассказывать трудящимся, что экономические кризисы, это случайное явление. Как раз наоборот, это явление закономерное, это неизбежный результат капитализма, к сожалению, с этим явлением невозможно бороться, оставаясь в рамках капитализма, ведь причина лежит в самой системе капиталистического хозяйства. Основа кризиса в противоречии между общественным характером производства и частной формой присвоения результатов производства, т.е. между гигантским ростом производственных возможностей, рассчитанными на получение максимума прибыли, и сокращением платежеспособного спроса трудящихся, уровень жизни которых капиталисты все время держат в пределах прожиточного минимума. Современный монополистический капитализм, делает борьбу корпораций за сохранение высоких, монопольных цен на товары неизбежной, даже несмотря на перепроизводство. Это делает кризис ещё более затяжным, более разорительным для трудящихся, являющихся основными потребителями товаров.

Переход капитализма в свою высшую стадию - империализм, ознаменовался разделом Мира между великими европейскими державами: Англией, Францией, Германией. Этим колониальным державам принадлежали самые гигантские по площади территории.
Мир впервые оказался полностью поделён, практически не осталось на свете незанятых колонизаторами территорий. Это не могло не привести к следующему этапу — переделу. Переделу, как переходу от одного владельца к другому.
И этот момент настал; Первая Мировая война сильно изменила политическую и экономическую карты континентов.
Германия сошла с дистанции, зато вырвалась вперёд Япония, США вообще превратились в цитадель капитализма, где сосредоточилось не менее половины производства и потребления всех стран мира.
В этот период появляется первое в истории человечества социалистическое государство. Это безусловно вызов мировому капиталу, появилась на Планете огромная территория, которую мировые монополии не могли контролировать.
Победа социалистической революции подорвала устои капитализма, расшатала основу его хозяйственной системы, показала, что существует альтернатива капитализму, что может существовать экономика без кризисов.
В то время как весь капиталистический мир, начиная с 29 года, был поражён сильнейшим экономическим кризисом, экономика Советского Союза имела стабильный рост.

Молотов В.М.
Вот для наглядности — В. М. Молотов в отчетном докладе о работе Правительства VII Съезду Советов СССР 28 января 1935 года приводит следующие данные:
«Ни в одной стране ещё не достигнут уровень 1929 года, когда кризис только начался. В США промышленное производство все ещё на 33% ниже уровня 1929 года. Во Франции в 1934 году уровень промышленного производства понизился даже против 1933 года и был на 29% ниже предкризисного периода, а в Италии — на 20% ниже этого периода. Германия показывает рост промышленной продукции в 1934 году, но все же промышленное производство в Германии на 14% ниже уровня 1929 года. Ближе всего к 1929 году подошло промышленное производство в Англии, но и здесь промышленность все ещё не достигла даже довоенного уровня... В общем объем мировой промышленной продукции увеличился с 71% в 1933 году до 76% в 1934 году. Таким образом, объём мировой промышленной продукции все ещё на 24% ниже уровня 1929 года. Сравните это положение с Советским Союзом, где с 1929 года объём промышленной продукции увеличился на 139%».
Объем промышленной продукции
( в процентах к 1929 г. )

 Экономический кризис 30-х гг. возник, конечно, не на пустом месте, он развился на базе общего кризиса капитализма начавшегося в период империалистической войны (Первой Мировой войны), теперь он подталкивал монополистов к очередному переделу, война была неизбежна.

Война нужна империалистам, потому что это самое эффективное средство для передела мира, передела рынков, источников сырья и вывоза капитала.
Вторая Мировая внесла ещё более крутые изменения в расстановку сил на Планете. Германия и Япония развязали войну с претензией на мировое господство. Всем известно чем это закончилось. Фашистская Германия и милитаристская Япония были разгромлены. Но также с империалистического «Олимпа», с грохотом, свалились вчерашние колониальные гегемоны: Англия и Франция.
Это звездный час американского капитала, но на пути безраздельного господства американского империализма на планете, стояла страна Советов и расширяющийся блок социалистических государств. К сожалению, после крушения соцблока и реставрации капитализма в России, мы, как и все республики Советского Союза оказались в вассальной зависимости по отношению к ведущим капиталистическим странам. Мы теперь периферия империалистического мира. Те социалистические страны , которые не рухнули под нажимом империализма после крушения Советского союза ( за исключением КНДР ) вынуждены были под давлением обстоятельств увеличить частный сектор в экономике . Хоть формально власть в этих странах принадлежит коммунистическим партиям , но буржуазные элементы пробравшиеся во все структуры государства ведут подрывную работу по демонтажу социалистического уклада . Товарно-рыночные отношения , которые уже начинают преобладать в этих странах привели к необратимым переменам общественного сознания .  Китай, например, движется явно не в сторону социализма; наблюдаем с тревогой и ждём сколько ещё китайские капиталисты будут терпеть контроль коммунистической партии.

Империалистические государства при помощи колонизации и экономической экспансии, преследует ещё одну цель, решение внутренних социальных вопросов, т.е. решают проблему благосостояния своих рабочих за счёт эксплуатации и угнетения других народов. Приемлемый уровень жизни трудящихся поддерживается благодаря ограблению более слабых государств. Таким образом происходит сглаживание классовых противоречий и перенаправление протестной энергии масс в нужное для капиталистов русло.
Ленин в работе «Империализм, как высшая стадия капитализма» приводит очень интересные и показательные рассуждения Сесиля Родса (Сесиль Родс - известный миллионер, южноафриканский политик, организатор английской колониальной экспансии в Южной Африке, «архитектор апартеида», главный виновник англо-бурской войны, в честь него, кстати, получили названия два южноафриканских государства, Южная Родезия и Северная Родезия, ныне Зимбабве и Замбия); в 1895 году он рассказывал своему другу, журналисту Уильяму Стэду: «Я был вчера в лондонском Ист-Энде (рабочий квартал) и посетил одно собрание безработных. Когда я послушал там дикие речи, которые были сплошным криком: хлеба, хлеба!, я, идя домой и размышляя о виденном, убедился более, чем прежде, в важности империализма... Моя заветная идея есть решение социального вопроса, именно: чтобы спасти сорок миллионов жителей Соединенного Королевства от убийственной гражданской войны, мы, колониальные политики, должны завладеть новыми землями для помещения избытка населения, для приобретения новых областей сбыта товаров, производимых на фабриках и в рудниках. Империя, я всегда говорил это, есть вопрос желудка. Если вы не хотите гражданской войны, вы должны стать империалистами».

Сесиль Родс карикатура 


Это к вопросу о том, почему в США и странах Западной Европы не происходят революции. По заветам Родса живут сегодня страны «золотого миллиарда». Только сейчас подчинение государств сменилось с вооруженного на финансовое. Империалистические державы, это страны кредиторы, а подчиненные их финансовому могуществу даже, на первый взгляд, независимые государства - должники. Как писал Ленин в работе «Империализм, как высшая стадия капитализма» : «Мир разделился на горстку государств-ростовщиков и гигантское большинство государств-должников». А если что, военный флот играет роль судебного пристава.
Вооруженные силы Соединенных Штатов, например, это даже не приставы, это коллекторское агенство в масштабе всей Планеты. В Америке, наверно, единственная отрасль «народного хозяйства», которой не страшны кризисы - это военная промышленность, она все время растёт. И нет никакой системы сдерживания. Советского Союза нет и некому встать на защиту угнетенных народов. Организация Объединённых Наций «гниет заживо», она превратилась в подобие Лиги Наций, проекты разоружения проваливаются, конференции по сокращению вооружений превращаются в конференции по распространению вооружений. Вот что по этому поводу говорил товарищ Сталин в интервью корреспонденту «Правды» в феврале 1951 года: «Организация Объединенных Наций, созданная как оплот сохранения мира, превращается в орудие войны, в средство развязывания новой мировой войны...Таким образом, превращаясь в орудие агрессивной войны, ООН вместе с тем перестаёт быть всемирной организацией равноправных наций. По сути дела ООН является теперь не столько всемирной организацией, сколько организацией для американцев, действующей на потребу американским агрессорам...Организация Объединённых Наций становится таким образом на бесславный путь Лиги Наций. Тем самым она хоронит свой моральный авторитет и обрекает себя на распад.»

АккордеООН


Сегодня, когда весь мир поделён между собой горсткой «государств-рантье», на повестке дня, снова стоит вопрос нового передела, борьба за полузависимые страны будет обостряться и нарастать. С тех пор как в результате слияния промышленных и банковских монополий появился финансовый капитал и капитализм достиг своей высшей стадии - империализма, мало что изменилось, война по-прежнему остаётся одним из главных методов борьбы в капиталистическом мире.
Ленин в работе «Империализм, как высшая стадия капитализма» пишет: «Спрашивается, на почве капитализма какое могло быть иное средство, кроме войны, для устранения несоответствия между развитием производительных сил и накоплением капитала, с одной стороны, - разделом колоний и «сфер влияния» для финансового капитала, с другой?»
Исторический опыт показал, что иных средств нет. Мы видим, что спустя сто лет монополистические союзы и объединения, как и прежде выясняют отношения с помощью вооруженных сил, отправляя тысячи трудящихся на убой ради своих сверхприбылей.

На борьбу с социализмом империалисты не жалели и не жалеют средств, новый передел, который произошёл после крушения Советского Союза, позволил капитализму удержать, расширить и укрепить свои позиции в мире. В этот раз капитализм одержал верх, но борьба продолжается; классовую борьбу отменить невозможно и после победы одного из классов, классовые противоречия не исчезают, а наоборот только обостряются. И как мы показали выше, способов разрешить эти противоречия у капитала нет, капиталисты могут лишь временно сгладить, приглушить эти противоречия, одурачивая трудящихся всевозможными утопическими идеями вроде «капиталистического социализма». Советский опыт показал нам, что капитализм не является чем-то вечным и незыблемым, Советский опыт показал нам сильные и слабые стороны капиталистической системы, а самое главное этот опыт показал нам, что вести эффективную борьбу с капиталом могут только осознавшие себя классом, вооруженные Марксистско-ленинской теорией трудящиеся массы, ведомые революционным авангардом — коммунистической партией.
В этой битве силы не равны, у капиталистов — деньги, власть, армия, и страх перед этой силой многих пугает, заставляет сомневаться. Но классики Марксизма-ленинизма оставили нам метод познания, метод борьбы, овладевший этим знанием пролетариат непременно становится субъектом политической жизни страны, стремится к объединению, к организованной борьбе, и буржуазные идеологи не могут ничего противопоставить этому, против диалектического материализма буржуазный формализм бессилен. Все боги, вместе со своими земными слугами на стороне капитала, на стороне трудящихся — правда. И правда заключается в том, в самой системе капиталистических отношений, какой бы несокрушимой она ни казалась, заложен механизм саморазрушения, самоликвидации, как писал К. Маркс в 24-й главе первого тома Капитала:
«Вместе с постоянно уменьшающимся числом магнатов капитала, которые узурпируют и монополизируют все выгоды этого процесса превращения, возрастает масса нищеты, угнетения, рабства, вырождения, эксплуатации, но вместе с тем растёт и возмущение рабочего класса, который постоянно увеличивается по своей численности, который обучается, объединяется и организуется механизмом самого процесса капиталистического производства. Монополия капитала становится оковами того способа производства, который вырос при ней и под ней. Централизация средств производства и обобществление труда достигают такого пункта, когда они становятся несовместимыми с их капиталистической оболочкой. Она взрывается. Бьёт час капиталистической частной собственности. Экспроприаторов экспроприируют».

Товарищ Сталин


Подведем итог нашего обзора словами товарища Сталина из политического отчета Центрального Комитета ХVI съезду ВКП(б) 27 июня 1930г.; несмотря на то, что произнесены они были 89 лет назад, они актуальны как никогда:
«Необходимо только, чтобы коммунисты сумели оценить обстановку и использовали ее должным образом. Развертывая непримиримую борьбу с социал-демократией, представляющей агентуру капитала в рабочем классе, и разбивая в прах все и всякие уклоны от ленинизма, льющие воду на мельницу социал-демократии, компартии показали, что они стоят на правильном пути. Необходимо, чтобы они окончательно закрепились на этом пути. Ибо только при этом условии могут они рассчитывать на завоевание большинства рабочего класса и успешную подготовку пролетариата к грядущим классовым битвам. Ибо только при этом условии можно рассчитывать на дальнейший рост влияния и авторитета Коммунистического Интернационала.
Таково состояние основных противоречий мирового капитализма, до крайности обострившихся в связи с мировым экономическим кризисом.
О чем говорят все эти факты?
О том, что стабилизации капитализма приходит конец.
О том, что подъем революционного движения масс будет нарастать с новой силой.
О том, что мировой экономический кризис будет перерастать в ряде стран в кризис политический.
Это значит, во-первых, что буржуазия будет искать выхода из положения в дальнейшей фашизации в области внутренней политики, используя для этого все реакционные силы, в том числе и социал-демократию.
Это значит, во-вторых, что буржуазия будет искать выхода в новой империалистической войне в области внешней политики.
Это значит, наконец, что пролетариат, борясь с капиталистической эксплуатацией и военной опасностью, будет искать выхода в революции».

 

Источники :

1. Маркс К. Капитал. — СПб.: Лениздат, 2017.
2. Маркс К., Энгельс Ф. Избранные произведения, т. 1. — М.: Политиздат, 1948.
3. Ленин В. И. Вооружения и капитализм. Полное собрание сочинений, т. 23. — М.: Политиздат, 1973.
4. Ленин В. И. Империализм, как высшая стадия капитализма. ПСС, т. 27. — М.: Политиздат, 1973.
5. Ленин В. И. Тетради по империализму. ПСС, т. 28. — М.: Политиздат, 1973.
6. Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками. Сб. документов и материалов в 7 тт. Под редакцией. Р. А. Руденко, т. 1. — М.: Госюриздат, 1957.
7. Нюрнбергский процесс. Сб. документов, т. 2. — М.: Госюриздат, 1958.
8. Нюрнбергский процесс. Сб. документов, т. 5. — М.: Госюриздат, 1960.
9. Нюрнбергский процесс. Сб. документов, т. 6. — М.: Госюриздат, 1960.
10. Нюрнбергский процесс. Сб. документов, т. 7. — М.: Госюриздат, 1961.
11. Рагинский М. Ю. Нюрнберг: перед судом истории. Воспоминания участника Нюрнбергского процесса. — М.: Политиздат, 1986.
12. Лебедева Н. С. Подготовка Нюрнбергского процесса. — М.: Издательство «наука», 1975.
13. Полторак А. И. Нюрнбергский эпилог. — М.: Военное издательство Министерства обороны СССР, 1965.
14. Дух Рапалло: Советско-германские отношения. 1925 - 1933. Сб. документов. Екатеринбург - Москва: Научно-просветительский центр «Университет», 1997.
15. Документы из архива МИД Германии 1937—1938 годов. — М.: Издательство «Юрайт», 2019.
16. Документы Министерства иностранных дел Германии, выпуск 1. Германская политика в Венгрии 1937—1942 гг. — М.: ОГИЗ, 1946.
17. Документы и материалы кануна второй мировой войны. 1937—1939. Т. 1. Министерство иностранных дел СССР. — М.: Политиздат, 1948.
18. Документы и материалы кануна второй мировой войны. 1937—1939. Т. 2. — М.: Политиздат, 1948.
19. Сталин И. В. Сочинения, т. 12. Политический отчет центрального комитета XVI съезду ВКП(б) 27 июня 1930 г. — М.: Политиздат, 1949.
20. Молотов В. М. Статьи и речи 1935—1936. Отношение СССР с капиталистическими странами и наша борьба за мир. — М.: Партиздат ЦК ВКП(б), 1937.
21. Беседа т. Сталина с корреспондентом «Правды». — М.: Госполитиздат, 1951.
22. История дипломатии. Т. 3. Дипломатия в период подготовки второй мировой войны. 1919—1939 гг. Под редакцией академика В. П. Потёмкина. Москва - Ленинград. ОГИЗ, 1945.
23. Тегеран. Ялта. Потсдам. Сб. документов. — М.: Издательство «Международные отношения», 1970.
24. Сиполс В. Я. Дипломатическая борьба накануне Второй Мировой войны. — М.: Международные отношения, 1989.
25. Сейерс М., Кан А. Тайная война против Советской России. — М.: ГИИЛ, 1947.
26. Иванян Э. А. Белый дом: президенты и политика. — М.: Политиздат, 1976.
27. Ульбрихт В. К истории новейшего времени. — М.: ГИИЛ, 1957.
28. Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. — М.: Издательство агенства печати «Новости», 1969.
29. Майский И. М. Воспоминания советского дипломата, 1925—1945 гг.: 2-е Изд. — М.: Международные отношения, 1987.
30. Шейнис З. С. Максим Максимович Литвинов: революционер, дипломат, человек. — М.: Политиздат, 1989.
31. Бережков В. М. Годы дипломатической службы. — М.: Международные отношения, 1972.
32. Громыко А. А. Памятное. Новые горизонты. Кн. 1. — М.: Центрполиграф, 2015.
33. Громыко А. А. Памятное. Испытание временем. Кн. 2. — М.: Центрполиграф, 2015.
34. Дневник посла Додда, 1933—1938. — М.: Издательство социально-экономической литературы, 1961.
35. Черчилль У. Вторая мировая война. Т. 1. — М.: Альпина нон-фикшн, 2014.
36. Черчилль У. Вторая мировая война. Т. 6. — М.: Альпина нон-фикшн, 2014.
37. Безыменский Л. А. Германские генералы — с Гитлером и без него. — М.: Мысль, 1964.
38. Тиссен Ф. Я заплатил Гитлеру. Исповедь немецкого магната. 1939—1945. — М.: Центрполиграф, 2008 http://militera.lib.ru/memo/german/thyssen_f01/index.html
39. Тайны Америки. Вильям Херст. http://hellishamerica.ru/hearst.html
40. Русский Харбин. Часть 9. Русские фашисты. livejournal. : — https://humus.livejournal.com/2214642.html
41. Стоун О. Нерассказанная история США. ЛитМир - Электронная библиотека.: — https://www.litmir.me/br/?b=220121&p=31
42. Шахт Я. Главный финансист Третьего рейха. Признания старого лиса. 1929—1948. М.: Центрполиграф, 2011.
http://militera.lib.ru/memo/german/thyssen_f01/index.html

05.10.2019