Взгляд из окопа

Венедиктов Л.А. Взгляд из окопа (к вопросу об обеспечении стойкости и упорства войск в боях за Керчь в ноябре 1943 – апреле 1944 г.) // Военно-исторические чтения. Выпуск 2-й. На Керченском плацдарме. Сборник научных статей. Керчь, 2004. С. 3-51. 

Л. А. Венедиитов. . г. Керчь.

ВЗГЛЯД ИЗ ОКОПА

(к вопросу об обеспечении стойкости
и упорства войск в боях за Керчь
в ноябре 1943-апреле 1944г.г.)

В 1994 г. в Военио-историческом журнале была помеще­на статья генерал-полковника В.М. Журбенко «Освобождение Крыма», в которой, в частности, указано: «50 лет назад войс­ка 4-го Украинского фронта освободили от немецко-фа­шистских захватчиков Крым, находившийся в оккупации свыше двух лет».
Действительно, с точки зрения военной структуры освобо­дители нашего полуострова в определенный момент боевых дей­ствий были объединены операционным формированием-4-м Ук­раинским фронтом. В историческом же плане представляется важ­ным отметить еще раз и закрепить в сознании нынешнего читате­ля неоспоримую истину - Керченский полуостров и город Керчь освободили войска Отдельной Приморской армии второго фор­мирования, действия которой до 20 ноября 1943 г. координиро­вал Северо-Кавказский фронт с участием летчиков 4-й воздуш­ной армии и моряков Азовской военной флотилии. И только 16 апреля 1944 г., кода наши войска вышли к внешнему оборони тельному обводу Севастополя, войска Отдельной Приморской армии были подчинены командующему 4-м Украинским фронтом и включены в его состав как Приморская армия.
Крымская наступательная операция, согласно официальной военной летописи, длилась всего 35 дней - с 8 апреля по 12 мая 1944 г. Но существует некий разрыв во времени с начала освобождения Крыма (этой датой, бесспорно, является 1 ноября 1943 г.) и до момента начала Крымской наступательной операции - 8 апреля 1944 г
У исследователей истории боевых действий в Крыму, остественно, должен возникнуть вопрос: что же составило те 160 суток, которые как бы выпали из официальной хронологии начала осво­бождения Крыма? (Несомненно, 40 дней борьбы Эльтигенского де­санта всегда будут проходить красной нитью в военной истории боев за Керчь, но они не приблизили день освобождения Керчи.)
Видимо, большую часть этого срока следует считать нача­лом блокады гитлеровских войск на полуострове. Хотя с трудом можно представить последовательные развернутые наступатель­ные действия трех стрелковых корпусов Отдельной Приморской армии в ноябре-декабре 1943 г.ив январе 1944 г. на северо­-восточной оконечности Керченского полуострова и южнее Керчи всего лишь как часть мер по усилению такой блокады. Тем бо­лее, что изоляция немецко-румынских войск от морских комму­никаций, обеспечивающих поставку им подкреплений и матери­ально-технического снабжения, не могла быть осуществлена без активных действий Черноморского флота. А такие операции были развернуты лишь спустя месяцы, после того, как удалось сло­мить сопротивление и инициативу фашистских военно-морских сил в Керченском проливе. Достаточно вспомнить о том, что вплоть до самого окончания боевых действий десанта в районе Эльтигена и Митридата немцы не позволили нашим морякам лик­видировать блокаду морских путей доставки на плацдарм людей и снабжения и вывоза раненых на кавказское побережье.
Нельзя не напомнить о том, что бои за удержание плацдар­ма в восточном Крыму и сковывание здесь нескольких отборных дивизий противника повлекли огромные потери среди воинов стрел­ковых корпусов и частей усиления, участвовавших в операции.
Из 66,5 тысячи наших войск, укрепившихся здесь к концу 1943 г. против 55 тысячной немецко-румынской группировки, погибли в боях, умерли от ран, пропали без вести десятки тысяч бойцов Отдельной Приморской армии.
Общие потери только в итоге Эльтигенской операции (31 октября - 11 декабря 1943 г.) составили более 27 тысяч.
Обращает на, себя внимание то положение, что в офици­альном документе Генерального штаба Министерства обороны РФ «О потерях-в операциях времен Великой Отечественной войны», опубликованном в издании «Гриф секретности снят», сведения о количестве убитых, умерших от ран, пропавших без вести и сани­тарных потерях в частях Отдельной Приморской армии даются лишь обобщенными за 504 суток. Выделить цифру жертв среди войск Отдельной Приморской армии с 1 ноября 1943 г. по 10 апре­ля 1944 г, без специальной исследовательской работы в ЦАМО РФ не представляется возможным. По разным источникам эти сведе­ния значительно отличаются друг от друга. Так, в разработках во­енного историка С.М. Щербака дается цифра - 60 тысяч раненых, обмороженных, обожженных и больных, переправленных с плац­дарма под Керчью на Кубань. В упомянутой выше статье В.М. Журбенко сообщается, что потери в ходе Крымской наступатель­ной операции составили - 17754 человек убитыми и 67000 ране­ными и больными. В работе «Гриф секретности снят» санитар­ные потери Отдельной Приморской армии за все месяцы ее учас­тия в боях Великой Отечественной войны (504 суток) представле­ны цифрой 56 тысяч. Работа старшего научного сотрудника КГИКЗ М.К.Шепель в ЦАМО РФ в 1991 г. позволила ввести в научный обо­рот другую цифру таких потерь - 30 тысяч убитых, раненых и боль­ных, выбывших из строя в ходе только январских боев 1944 г.Циф­ры потерь в ходе боев за Крым, в частности, за Керченский полу­остров приковывают к себе внимание масштабностью. Оправда­ны ли они? Жертвенность войск Отдельной Приморской армии, безусловно, нельзя считать напрасной, хотя боевые действия на Керченском полуострове до-апреля 1944 г. не привели к желаемо­му результату. Это особенно важно подчеркнуть в связи с тем, что освобождение Крыма началось с захвата и удержание плацдарма на восточной оконечности Керченского полуострова, благодаря чему из состава перекопской группировки 17-й немецкой армии были оттянуты многотысячные войска на Керченский участок обороны, а немалая часть уцелевших жителей этой территории смогла об­рести долгожданную свободу и вернуться к гражданской жизни на пять месяцев раньше, чем остальное население Крыма. И это немаловажное обстоятельство. С никопольско-перекопского направления немцы перебро­сили под Булганак, а затем - в Керчь значительные силы из состава 50-й пехотной, 153-й учебной пехотной дивизий и 3-й гор­но-стрелковой дивизии румын. Тем самым войска Отдельной При­морской армии в ноябре-декабре 1943г - январе 1944 г. подре­зали основание «клина», который Гитлер намерен был образо­вать в тылу Красной Армии, продвинувшейся на запад не на одну сотню километров.6
Блокирование армии генерала Енике и других войск в Кры­му началось в ноябре 1943 г. с участием переправившихся через пролив воинов 56-й армии, преобразованной 20 ноября 1943 г. в Отдельную Приморскую армию. Эта десантная операция облег­чила боевые действия на севере Крыма при изоляции соедине­ний 17-й немецкой армии от войск группы армий «А».
Здесь необходимо отметить следующее обстоятельство. Оно связано с непрерывными малоэффективными частными наступа­тельными операциями при невыгодных для наших войск условиях и колоссальных потерях под Керчью. Несомненно, что скорейшее продвижение наших войск в западном направлении именно с Кер­ченского плацдарма было предопределено планами Верховного Командования. Ибо трудно себе представить, чтобы командующий 56-й армии, ставшей затем Отдельной Приморской, по своей ини­циативе, на свой страх и риск предпринял бы несколько неудач­ных и, как оказалось, поспешных и неподготовленных наступле­ний в ноябре-декабре 1943 г. и в январе1944 г. Если бы целью этих наступательных действий севернее и восточнее Керчи было толь­ко улучшение положения войск (в частности, 11-го гвардейского стрелкового и 16-го стрелкового корпусов, занимавших к январю 1944 г. ряд высот восточнее Булганака и предместье Керчи), то и тогда остается необъяснимым готовность командования 2-й, 32-й, 55-й гвардейских стрелковых дивизий и других стрелковых частей пойти на огромные жертвы ради занятия господствующих высот.
Правомерно предположить, что над командующими дов­лели авторитет и воля представители Ставки - К.Е.Ворошилова, который мог форсировать события по овладению Крымом с вос­точного плацдарма задолго до готовности войск 4-го Украинского фронта к началу наступления на севере Крымского полуострова.
Сбить обороняющихся немцев и румын с занимаемых ими позиций путем прорыва севернее Керчи, вдоль побережья Азовс­кого моря и создать угрозу окружения 98-й пехотной дивизии и других соединений на глубину до 20-25 км - это, безусловно, явипось бы началом стремительного продвижения наших войск вглубь полуострова, вплоть до Севастополя. Такое действитель­но произошло, но только значительно позднее, в апреле 1944 г. А тогда, в конце 1943 - начале 1944 гг. наступление наших дивизий разбивалось об упорство обороняющихся немцев.
Истинная подоплека этой стойкости подразделений против­ника в условиях, казалось бы, безнадежности и усиливающейся блокады привлекает особое внимание исследователя.
Автору настоящей статьи представляется существенным попытаться взглянуть на события шестидесятилетней давности как бы из окопа, с позиций противника, удерживающего в тече­ние нескольких месяцев наши части на рубеже Катерлез-Булгак--окраина Керчи, понять основу духа немецкого сопротивления и тех факторов, которые составили его сущность.
В распоряжении автора оказались материалы, выявленные в ЦАМО РФ в 1978-1996 гг. сотрудниками КГИКЗ С.М.Щербаком и 11.К.Шепель, перевод нескольких глав из книги бывшего командира 98-й пехотной дивизии генерала пехоты М.Гарайса, а также-отрыв­ков из книги М.Ланзиннера, присланной в адрес КГИКЗ в 2001 г. быв­шим участником боев под Булганаком в составе 98-й пехотной диви­зии Л.Хинтербергером вместе со своими краткими воспоминаниями.
В настоящей работе обобщены некоторые сведения из книг А.А.Гречко «Битва за Кавказ», А.И.Покрышкина «Небо войны»,
Е.Нечаева «Огнем и колесами», а также использованы выдержки из дневника бывшего старшины И.В.Сморкалова - участника боев
за Керчь в интересующий нас период.
Определенное место в исследовании нашли свидетельства участника разминирования территории прошлых боев под Булганаком и в предместье Керчи сапера-эксперта Г.В.Будовича, руко­водившего в начале 60-х гг. поиском и обезвреживанием боепри­пасов и остаточных минных полей в этом районе.
Использованы воспоминания керчан - участников и свиде­телей событий, о которых упоминается1 в настоящей статье.
На основании указанных выше материалов и документов автор попытался установить основные причины затяжки боев за Керчь, в конечном счете, давшей противнику шанс отвести в за­падном направлении и сохранить основную часть восточной груп­пировки своих войск, включенных затем в узел сопротивления под Севастополем.
Объектом исследования являются вопросы о степени влия­ния на устойчивость немецкой обороны особых условий местности на подходах к Керчи с севера северо-востока; о применявшейся противником тактике в организации сопротивления нашим войскам; о человеческом факторе, в том числе о боевом опыте, моральном духе и материально-технической оснащенности оборонявшихся не­мецко-румынских подразделений и наступающих наших частей.
Представляется'интересным сравнить эффективность дей­ствий нашей и немецкой артиллерии, в том числе зенитного огня, обеспечивающего прикрытие своих боевых порядков, и фронтовой авиации, поддерживающей действия наземных войск.
Основное внимание в исследовании уделено оборонитель­но-наступательным боям обеих сторон на востоке и северо-вос­токе Керченского полуострова. Материал о том, как складывалось противоборство под Эльтигеном, автором практически не рассмат­ривается, ибо эта операция существенных изменений в обста­новку на плацдарме под Керчью и Булганаком не внесла. Вместе с тем, некоторые приводимые факты и цифры, отражающие на­пряженность боев за освобождение Керчи и взятые из немец­ких источников, относятся так же и к Эльтигену.
В основу исследовательских материалов некоторых авторов по динамике боевых действий под Керчью зимой 1943-1944 гг. по­ложена стенограмма разбора итогов Крымской наступательной операции, проведенного летом 1945 г. В этом документе отраже­но инженерное оборудование немецко-румынских боевых позиций, представленное как серьезное достижение оборонительной прак­тики противника, сковавшей на Керченском плацдарме наши стрел­ковые части. На этом вопросе надо остановиться особо.
Керченский полуостров обороняли соединения и чаши 17-й армии 5-го армейского корпуса, эвакуированной с Таманского по­бережья еще в начале октября 1943 г
Как складывалась немецко румынская группировка войск в Крыму, каков был ее состав и численность?
Точкой отсчета этого процесса следуем считать август 1943 г., котда немецкое командование развернуло непосредственную подготовку обороны Керченского полуострова и когда судьба обо­ронительного рубежа на так называемой «Голубой линии» и на Тамани была уже предрешена, Тогда 17 я армия имела в своем составе до 400 тысяч человек, 2800 орудий и минометов, более 100 танков и САУ, до 300 самолетов

На 1 aвгуста 1943 г. в распоряжении командующего войсками Крыма находилось более 45 тысяч военнослужащих и около 5,5 тысячи Bcпомогательных сил («хиви») На 1 сентября 1943г. число хиви возросло до 7,5 тысячи. Из них - почти 7,2 тысячи составляли бывшие военнопленные, сведенные в тюркский легион. Еще более 3 тисяч (в том числе более 2 тысяч бывших военнопленных) давно служили при вермахте. Следует сказать, что на стойкость «хиви» нем­цы не рассчитывали. Их привлекали к охране коммуникаций и лаге­рей военнопленных. Всего «хиви» было 10,5 тысячи. К моменту на­чала эвакуации 17-й армии с Северного Кавказа войска в Крыму co­ставляли 97,9 тысячи, в том числе 49,5 тысячи союзников немцев. В последующем все они вошли в резерв командующего 17-й армии.
4 сентября 1943 г. Гитлер подписал приказ об эвакуации войск 17-й армии через Керченский пролив в Крым. Срок готовности к отводу был установлен 10 сентября 1943 г. Через месяц после на­чала операции по выводу основной группировки войск с Северного Кавказа командующий 17-й армии в своем донесении отметил, что с Кубани через пролив переправлено 177335 военнослужащих вер­махта, 50 тысяч солдат и офицеров союзников и 28,5 тысячи «хиви». За период с февраля по август также было вывезено 60 тысяч человек гражданского населения. Обращает на себя вни­мание тот факт, что вслед за операцией по эвакуации с Кубани массы населения (надо полагать, что немалая часть его - это были семьи тех граждан, кто проявил лояльное отношение к оккупантам и опасался кары советской власти), немцы выселили почти всех жителей из Керчи, Феодосии и сел Керченского полуострова. Впол­не понятна была причина такой акции - профилактические меры с целью противодействия партизанам и разведчикам.
Из воспоминаний коренных керчан, подвергшихся эвакуа­ции в западные районы Крыма, известно, что большую часть вы­возимых в принудительном и добровольном порядке советских граждан немцы использовали для прикрытия своих эвакуируемых через черноморские порты - Севастополь и Евпаторию - войск крымской группировки: гражданских людей размещали на открытых палубах морских транспортов, заполненных военнослужащи­ми, что, по мнению немцев, должно было исключить штурмовку конвоев советской авиацией.
Можно предположить, что оккупантам многотысячная масса перемещенных советских граждан также нужна была для возведения оборонительных уреплений в восточной и северной части Крыма. В свете оценки масштабности работ по созданию немецким командо­ванием оборонительных укреплений по побережью Азовского моря и Керченского пролива представляет интерес выяснение вопроса - ка­кими реальными силами могли располагать немцы для проведения здесь земляных фортификационных работ, причем в ограниченное время. Исследование показывает, что на строительстве оборонительных сооружений в прибрежной части Керченского полуострова исполь­зовались, в основном, военнопленные и лица, содержащиеся в так называемых «штрафных» лагерях. Там, где работа требовала ответ­ственного отношения со стороны исполнителей, привлекались мест­ные жители, преимущественно, из числа молодежи.
Какие же инженерные сооружения могли быть построены с участием команд военнопленных, групп перемещенных лиц и мест­ных жителей на прибрежных участках вдоль пролива и Азовского моря, а также в глубине Керченского полуострова?
Может ли идти речь о создании здесь немцами неприступ­ной оборонительной линии, некой полосы, подобной «линии Можино» во Франции или, хотя бы, повторяющей «Голубую линию» на Кубани? Там так же использовалось местное население, рыв­шее траншеи, противотанковые рвы, были задействованы специ­альные строительные части.
Видимо, весь свой опыт устройства оборонительного ру­бежа на Кубани немцы использовали под Керчью. Главным же из этой новой методики было устройство здесь сплошной траншей­ной позиции с огневыми площадками и стрелковыми ячейками.
Остаточные участки немецкой обороны на северной оконеч­ности Керченского полуострова и на подходе с севера и востока к пос. Булганак (Бондаренково) сохранились до наших дней. Иссле­дование этих бывших рубежей самим автором, оценка материа­лов воспоминаний опытного военного сапера Г.В. Будовича (раз­минировавшего именно эту территорию в начале 60-х гг.), показы­вает, что никаких глубоко запрятанных в землю бетонированных укрытий, железобетонных колпаков над огневыми точками, со­ставлявшими основу опорных пунктов, не существовало. Поэто­му фразу из июньского доклада командующего Отдельной При­морской армии - «каждый ОП являлся своеобразной неболь­шой крепостью» - надо рассматривать как некую подоплеку объяснению причины столь долгого противостояния немецких и наших войск на подступах к Керчи.
Эти особенности построения немецкой оборонительной линии на востоке и северо-востоке от Керчи практически полностью совпадают с описанием, включенным в доклад на июльском 1945 г. разборе. Исключение составляет лишь незначитель­ная деталь - неуязвимость укрытий, командных пунктов и бое­вых позиций автоматического оружия от огня артиллерии и бомбовых ударов ничем не подтверждается. Эта незначительная разница в описании составляет самую суть, наводящую на мысль о том, что жесткая немецкая оборона под Булганаком и Катерлезом и стойкость войск противника обеспечивалась здесь не долговременными сооружениями, а чем-то иным.
На Кубани даже наличие мощных инженерных устройств, обеспечивавших ведение противником эффективного огня в усло­виях жесткого воздействия на боевые позиции «Голубой линии» ударов нашей артиллерии и авиации, не спасли немецкую 17-ю армию oт поражения: ее дивизии сдали эти рубежи через полтора месяца и вынуждены были отступить через Таманский полуостров.
Здесь мы подошли к необходимости рассмотрения вопроса o возможных других факторах, обеспечивающих стойкость и упорство немецких батальонов под Керчью в ноябре-декабре 1943-го и далее - вплоть до апреля 1944 г.
С точки зрения обеспечения долговременности обороны в современной войне стойкость - это морально-психологические качества воина, позволяющие ему сохранять присутствие духа,
способность продолжать выполнение боевой задачи в условиях крайней опасности.
Чем.обуславливается стойкость бойца? Во-первых, понима­нием своего воинского долга; во-вторых, высокими волевыми качествами; в-третьих, воинским мастерством; в-четвертых, коллективизмом, готовностью к взаимовыручке. Несомненно, к понятию морально -психологических качеств относятся мужество, самоотвержен­ность, храбрость. Можем ли мы распространить оценку морально- психологических качеств бойца на участников обеих противоборствующих сторон, или иными словами - употребить эти категории примирительно к оборонявшемуся противнику? (Рассматривая предмет нашего исследования, автор не может упустить возможность также обратить внимание на такую нравственно-правовую катего­рию, как упорство наступающих советских воинов, выполняющих приказ и свой воинский долг). Попробуем ответить на этот вопрос.
В настоящей работе автор попытался взглянуть на сущность организационных мер, предпринятых немецким командованием для удержания своих позиций, достигнутых результатах и влия­нии их на морально-боевые качества личного состава обороняю­щихся войск противника и наступающих частей Отдельной При­морской армии. Рассмотрение этих вопросов делается на приме­ре истории боевых действий 98-й пехотной дивизии, занимавшей оборону под Керчью с начала и до конца.
Согласно немецким источникам, планомерный отвод ча­шей 98-й пехотной дивизии с Кубанског о плацдарма на Керченс­кий полуостров начался еще 16 сентября 1943 г. В составе диви­зии, подчинявшейся 44-му армейскому корпусу 17-й армии, нахо­дились гри пехотных полка - 282-й, 289-й, 290-й, а также 198-й артполк, 198-й саперный батальон, отдельный пехотный (возмож­но разведывательный?) батальон, 98-й фюзилерный (стрелко­вый) батальон, танковые части (в том числе, возможно, 525-й дивизион штурмовых орудий - САУ).
98-я пехотная дивизия вместе с 9-й, 79-й пехотными и 97~й легкопехотной баварской дивизиями участвовала в прикрытии отхода с Кубани гитлеровских войск. В период с 18 сентября наши войска нанесли пять ударов по арьергардным соединениям про­тивника. 98-я пехотная дивизия приняла эти удары, в основном, на позициях 290-го, а затем - 282-го пехотных полков.
Особо упорное сопротивление пехотинцы 98-й дивизии оказали 8 октября в бою за ст. Кучугуры и Фанталовская. На Ку­банском плацдарме дивизия потеряла 91 офицера, 469 унтер- офицеров и 3419 рядовых.
Боевые группы дивизии начали переправу от пос. Ильич в Крым, в район Еникале, еще 4 октября 1943 г. В этот день 98-я пехотная дивизия выходит из подчинения 44-го и передается в состав 5-го армейского корпуса. Дивизия должна была одной из последних оставить Кубанский плацдарм.
Последние части кубанской группировки переправились через Керченский пролив с 8 на 9 октября.
В этот период переправу прикрывает остающийся арьер­гардным 1-й батальон 282-го пехотного полка. Переправа прохо­дит с минимальными потерями, под прикрытием заградительно­го огня и инженерных заграждений (помимо минирования под­ступов к местам, удобным для форсирования нашими войсками Керченского пролива, и самой косы Чушка немцы установили в начале ее, около пос. Ильич, управляемые огнеметные упаковки, рассчитывая, видимо, на психологическое воздействие на преследующие советские части). И,тем не менее, хотя за 30 суток боев на Тамани противник потерял убитыми 36 тысяч, не считая 22 тысяч раненых, войскам Северо-Кавказского фронта, в том числе, Черноморской группе, не удалось перекрыть пути от- хода 17-й армии в Крым, как это было задумано.
1-й батальон 282-го пехотного полка, переправившись на косу Тузла, сменяет 2-й батальон своей части, имея приказ: держать этот остров до окончания переброски армии на Крымский берег.
В ночь на 6 октября наши морские пехотинцы высадились на восточной оконечности этой косы. Немецкий батальон дваж­ды идет в атаку, чтобы отразить этот десант, неся потери.
Остров Тузла - 7,7 км длиной и 500 м шириной, конечно, непригоден для организации здесь оборонительного рубежа. По­верхность поднимается над уровнем моря всего на 60-70 см, и морская вода появляется в окопах, как только их глубина достигает 30 см. При любом движении каждый участник обороны превращается в живую мишень. В распоряжении немецкого баталь­она были две 37-мм пушки, которые поддерживают и третью кон­тратаку. В этот же день, в 17 часов на Тузлу прибывает подкреп­ление - 2-й гренадерский батальон 170-го пехотного полка 73-й пехотной дивизии. Наша артиллерия подавляет всякие попытки активных действий обороняющихся, но как только ослабевает огонь, следуют немецкие контратаки. К рассвету 7 октября наши части заняли восточную часть косы Тузла, а затем - и весь ост­ров. Упорство и стойкость немецких подразделений, обороняв­ших рубеж на косе Тузла, обеспечили прикрытие переправы с Кубани последних частей арьергарда 17-й армии. Батальон 282-го пехотного полка оставил Тузлу, потеряв 10 человек убитыми, 50 ранеными и 3 пропавших без вести. Это - почти половина личного Сплава. Самоотверженность немецких пехотинцев в бою за косу Тузла наводит на мысль о готовности гренадеров 98-й пехотной дивизии выполнять приказ до конца.
С этого момента немецкое командование следило за приготовлениями наших частей к переправе через Керченский пролив. В оперсводке разведотдела штаба 5-го армейского корпуса от 30 октября 1943 г. говорится: «На косе Чушка противник проводит мероприятия по подготовке к высадке... Ha кyocy Тузла противник перебрасывает в настоящее время гарнизон...»
В этой же сводке сообщается о захвате 20 октября 1943 г. большой группы советских штрафников в составе команд двух разведывательных катеров, а 23 октября - 14 «штрафников» и 6 раз­ведчиков. Этот личный состав должен был разведать берег, пози­ции и захватить пленных, а также - уничтожить артбатарею. От захваченных разведчиков и перебежчиков противник узнал о гото­вящемся в ближайшее время десанте на Керченский полуостров. Следует отметить, что «штрафные» роты, например, 90-я, участво­вавшая в последующих боях за взятие высот северо-восточнее Булганака, состояли из осужденных полицаев, «власовцев» и дру­гих предателей. Поэтому выдача ими сведений о действиях наших войск на таманском побережье не вызывает удивления. Разведка противника была хорошо осведомлена о всех изменениях в соста­ве, нумерации, боеспособности наших частей, в том числе на Кер­ченском плацдарме и Эльтигенском «пятачке».
Кроме агентурных данных, источником информации про­тивника служили показания многочисленных перебежчиков, а также - пленных. Особенно это выглядело характерным для бое­вых действий на Эльтигене. Здесь 2 ноября у немцев оказались 11 пленных и 2 перебежчика, 3 ноября -- 5 пленных, 5 ноября - захвачено 27 пленных и 12 перебежчиков.
Разведка немцев отслеживала перемещение, местоположение каждого нашего полка, в том числе, артиллерийских. Следует отме­тить, что при достаточно большом количестве захваченных нашими войсками пленных (например, в период с 3 по 12 ноября 1943 г. ар­мейская разведгруппа 56-й армии переправила через пропив 208 плен­ных солдат и офицеров из 98-й пехотной дивизии, 3-й румынской гор- нострелковой дивизии, 1-го, 2-го, 3 то, 4-го батальонов морской пехо­ты), получить сведения об огромном значении, которое немецкое ко­мандование в Крыму придавало автотранспорту и отводило ему ре­шающую роль в обеспечении действий (подразделений тревоги) и их маневра, нашим разведорганам не удалось.
Если бы эти сведения своевременно поступили к командо­ванию 56-й армии, могли бы быть проведены операции по унич­тожению складов ГСМ и путей их подвоза, а также - действую­щих коммуникаций, чем была бы значительно затруднена пере­броска «пожарных батальонов», о которых упоминается в кни­ге М.Ланзиннера «98 ПД. 40 лет назад»
До прибытия основных сил 17-й армии в Крым охрану восточной части полуострова осуществляла 10-я румынская пехот­ная дивизия. С 10 октября 1943 г. на смену ей заступила 98-я пехотная дивизия во главе с генерал-лейтенантом М.Гарайсом. Дивизия свое четырехлетие со дня формирования отметила в августе 1943 г. на Кубани. Здесь в это время она получила попол­нение в количестве 1600 человек - это были 18-19-летние солдаты, прибывшие самолетами из Германии.
Изрядно ослабленная в предыдущих боях, дивизия полу­чила под свою ответственность оборону 120-километрового по­бережья Азовского, Черного морей и Керченского пролива.
Всего в керченскую группировку, подчиненную 5-му армейскому корпусу, в октябре-ноябре 1943 г. входило до 60 тысяч человек, 175 орудий, 50 минометных батарей, 23 зенитные бата­реи. 525-й дивизион САУ, три артполка РГК, 51-я и 52-я танковые pоты (40-60 танков и САУ).
От Феодосии до Керчи базировалось до 30 быстроходных десантных барж, 37 торпедных катеров, 25 сторожевых катеров и тральщйков. В узком, мелководном проливе наш Черноморский флот оказался в затруднительном положении: крупные корабли из-за мелководности и минной опасности плавать не мог­ли а у немцев здесь были десятки маневренных судов. Это на­ложило свой отпечаток на ход боевых действий, связанных с доставкой войск и снабжения по морю и через Керченский пролив.
На северном и южном побережье противодесантную оборону обеспечивали румынские войска. Их подразделения, как и занявшие рубежи в восточной части Керченского полуострова ба­тальоны 98-й пехотной дивизии, располагались в окопах и блиндажах опорных пунктов, заранее созданных в местах, удобных для десантирования с моря.
Часть фортификационных сооружений представляла из себя достаточно сложную инженерную конструкцию, но большая часть - это были временные сооружения, построенные наспех. Надо полагать, что усовершенствованные укрытия с амбразура­ми предназначались для размещения и действий командного состава в звене не ниже роты - батальона. Вряд ли командир взво­да мог иметь в своем распоряжении усиленное укрытие с целой системой ходов сообщения.Учитывая, что взводный опорный пункт мог занимать по фроту до 400 м, в глубину до 300 м ,а ротный - должен был состоять из взводных опорных пунктов, позиций огневых средств ; штатных и приданных подразделений и мог занимать до 1500 м по фронту и 1000 м в глубину, - на участке Жуковка, Глейка, Маяк, Осовины, Юргаков-Кут, мысТархан противодесантную оборону на протяжении 15 км могли обеспечивать до 10 пехотных рот.
Можно полагать, что все промежуточные рубежи, составлявшие полосу обороны 98-й пехотной дивизии и представлявшие из себя оборонительные позиции с сооружениями полевого типа, до- оборудовались и усовершенствовались уже в ходе подготовки к отражению наступления советских войск в октябре 1943 г.
Никакой тяжелой артиллерии либо минометов большого калибра близко к побережью не могло быть, ибо в этом заключа­лось требование командующего группой армий «А» по обеспечению живучести огневых средств.
Позиции, занимаемые 98-й пехотной дивизией, на юге начинались от оз. Тобечик, примыкая к румынским боевым порядкам, далее - через Камыш-Бурун, Керчь доходили до Еникале. Этот фланг обеспечивался двумя батальонами 282-го пехотного полка. Восточное побережье, вплоть до мыса Зюк на северной кромке полуострова, держали под своим контролем два батальона 290-го пехотного полка, примыкая крайним левым флангом к румынским подразделениям.
Румынские сторожевые посты, охранявшие южное побе­режье и подступы со стороны Азовского моря, начиная от Арабатской стрелки, с октября 1943 г. входили в состав 3-й горно­стрелковой дивизии. Вместе с ними к охране были привлечены 9-й грузинский, 562-й и 796-й туркестанский батальоны.
По оценке командования 98-й пехотной дивизии, раздробленность соединения на мелкие группы, удаленные друг от друга , на значительное расстояние, ослабляла боевые возможности частей в случае высадки десанта советских войск. Вторым негатив­ным моментом, в понимании руководителей обороны, была обре­ченность дивизии в случае прорыва фронта под Перекопом и блокирования советскими войсками восточной группировки в Крыму.
Как вспоминают немецкие военачальники, «после эваку­ации Кубанской армии росло ощущение себя на «острове», и далее: « Это чувство угнетало личный состав, создавая недоверие к высшему руководству».
Вот эта сторона морального состояния обороняющихся не­мецких войск, обнаружившаяся уже в период октября 1943 г., привлекает наше внимание, поскольку должна была оказывать разрушающее влияние на стойкость личного состава. Однако, как показывает дальнейший анализ событий на «керченском фрон­те», этого не произошло.
В конце октября 1943 г. немецкие наблюдатели установили что наши войска готовятся к десанту: в таманских гаванях сконцентрировано около 30 кораблей и судов, в том числе, боевых катеров, отмечается усиление авиационных ударов по населен­ным пунктам Капканы, Джанкой, особенно - Баксы; активизиру­ется авиаразведка.
Для десанта, как оценивали командиры немецких полков, имелось несколько удобных мест на восточном побережье. По край­ний мере, в трех бухтах немцы ожидали такую высадку. Для обороняющихся в эти дни становится проблемой наличие в их тылу мно­жества пещер и подземных выработок с изгибами, переходами, тайниками, где укрылись бежавшие из лагерей военнопленные.
Как отмечается в немецком документе, «их одиночные , руппы уже начинают наносить ущерб немецко-румынским подразделениям». Немцы оценивают наличие таких групп как опасный фактор в случае высадки десанта.
98-я пехотная дивизия подготовила свой моторизованный транспорт для маневрирования резервами. Немцы понимают, что при том ограниченном количестве личного состава и боевой техники, которым необходимо прикрыть множество опасных в десантном отношении участков, невозможно быть везде одинаково сильным. Поэтому их такти­ка построена на переброске так называемых «пожарных команд» в составе батальона на угрожаемое направление. Подвижные резервы и тревожные группы pacполагались в удобных для передвижения местах. Маршевая готовность от получения сигнала тревоги не должна была превышать 10 часов. Обычно в такую подвижную группу входи­ли усиленный батальон с моторизованной батареей, саперная рота, моторизованный взвод 45-мм пушек. Поэтому-то в приказе командую­щею 17-й армии подчеркивалась роль и значение автотранспортных средств как основы действий подразделений тревоги и их маневра.
В число маневренных групп входили: батальон дивизион­ною резерва в Багерово, корпусной резерв - батальон 282-го пе­хотного полка в форте Тотлебен, 191-я противотанковая истребительная бригада в Скассиевом Фонтане .
Для совместных дейcтвий с румынами и их батареями на побережье было отработано взаимодействие дивизионной, зенит­ной артиллерии, а также морских сухопутных батарей.
Как излагается в немецких источниках, неожиданно 26 ок­тября дивизия получает сообщение: предпринять операцию «Марс», что означало оставление Крыма и отход на Севастополь. В этот и в последующие дни в штаб 98-й пехотной дивизии посту­пило сообщение о подготовке на Таманском берегу понтонов и об активизации действий участников сопротивления в каменоломнях. В этот период отмечается деморализация румынских войск. В со­ответствии с планом «Марс» арьергардными соединениями долж­ны были стать 98-я пехотная дивизия на востоке и 50-я пехотная дивизия - на севере под Перекопом (впоследствии два полка этой дивизии - 121-й и 123-й -были передислоцированы под Булганак).
Через 2 суток - 28 октября 1943 г. - в 18-30, еще более неожи­данный для командования 17-й армии поступил приказ Гитлера: <Крым не сдавать» и о подготовке наступления на 29 октября.
Вероятно, для советских войск эти двое суток могли бы стать решающими в быстром освобождении Керченского полуос­трова, если бы разведка 56-й армии своевременно получила ин­формацию о приготовлении немецких войск к отходу, и наше ко­мандование воспользовалось бы дезориентацией в рядах про­тивника. Но этого не произошло. Подразделения обороняющих­ся успели изготовиться к боям.
Попытаемся сопоставить хронологию основных событий и их освещение, содержащиеся в мемуарах немецкого генерала М.Гарайса и архивных материалах ЦАМО РФ.
В книге «98 пехотная дивизия» повествуется: «В ночь с 31 октября на 1 ноября, между 2 и 3 часами, массированный артогонь обрушивается на город и порт Керчь, на Еника­пе, на побережье у Эльтигена. В огневом налете участво­вало до 40 орудийных батарей, одновременно было выпу­щено 4тыс. снарядов. Дивизия поднята по тревоге.-
В 3-45 противник высадился на участке 2-го батальона 282 пехотного полка на 50-60 лодках, опрокинул и уничтожил постовых, укрепился в старых окопах и блиндажах. Здесь на протяжении 5 км охрана составляла 80 человек — 1 постовой на 60 м.» Надо отметить оперативность, с которой немецкое коман­дование приняло меры по блокированию Эльтигенского десанта.
Ответственный за участок командир 282-го пехотного полка полковник Фаульхабер поднял на ноги отдыхавший батальон своего полка и посадив людей на автотранспорт на улицах Камыш-Буруна ожидал дальнейших распоряжений. В подчинение полковника Фаульхабера поступили два румынских батальона (румынский ба­тальон в составе пяти рот имел 650 человек), две батареи 198-го полка. Немцы отмечали, что наступающие были хорошо воору­жены, их действия на плацдарме успешно прикрывались советской авиацией, имевшей подавляющее превосходство в воздухе. Далее немецкая сторона констатирует, что после 7 ноября для обороняю­щихся десант на Эльтиген уже не представлял большой опасности.
Поэтому участок длиной 3 км и глубиной от 500 до 800 м был передан румынам. Высвобожденные подразделения 282-го пехотного полка переброшены для дальнейших действий на севе­ро востоке от Керчи. Таким образом, мы видим, что отвлекающий маневр советского командования имел успех лишь до 7 ноября.
На восточной оконечности Керченского полуострова 1 ноября немецко-румынские подразделения должны были продолжать вести оборонительные работы. В 21 час 2 ноября под прикрытием шквального двухчасового огня советские части начали высаживаться на участке от Еликале до Маяка. Немцы также не ожидали этого десанта. Корпусные резервы в этот момент были оттянуты под Эльтиген.
В полночь 1-й и 6-й гвардейские стрелковые полки 2-й гвардейской стрелковой дивизии 11-го гвардейского стрелкового кор­пуса захватили пос. Глейка, Жуковка, Маяк, выбив из окопов редкую цепь часовых.
Пo немецким источникам - в ту же ночь (по нашим архи­вным документам - в 14 часов) 3 ноября десантниками была взята высота 175,0 (гора Хронева). Это - уже в 3 км в глубине немецкой обороны. Столь успешное и стремительное продвиже­ние наших войск можно объяснить, помимо напора, проявленного десантниками, фактором неожиданности и слабостью немецкой обороны здесь.
Противник потерял сразу же несколько опорных пунктов, прикрывавшихся малочисленными гарнизонами.
Но те, кто оказался на этих позициях, судя по немецким источникам, оборонялись стойко и упорно. Об этом говорит М.Га­райс м своей книге: ((Восточнее Маяка выдвинутые от ос­тальных позиций на 800м в условиях круговой обороны вели бои два орудия 8-й батареи 198 артполка под командованием лейтенанта Негеля. Огневой налет повлек пожары на батарее, взрывы штабелей снарядов, разрушение блиндажа, обрыв связи, под пулеметным обстрелом батарея осталась без прикрытия. Лейтенант Негель принимает решение сражаться до последнего снаряда и не отступать
К 8-й батарее через Баксы и пос.Маяк пробивается группа из 1 и 3-го батальонов 290 пп в составе 36 человек. Они занимают круговую оборону, под огнем дооборудуют око­пы и блиндажи. Здесь отбиваются атаки двух рот против­ника. Обслуга батареи сражается пока противник с юга не атаковал и не завязалась рукопашная схватка. В б30 под прикрытием огня русские окружают батарею. Около 9 ча­сов борьба за 8-ю батарею 3-го дивизиона 198 артполка подходит к концу.
Закончились боеприпасы. Еще в 8 часов каждое ору­дие успело сделать по 20 выстрелов. Два орудия из четы­рех вышли из строя. Два других продержались еще 9 часов.
С остатками своего личного состава, взорвав два остав­шихся орудия, лейтенант Негель вырвался из окружения».
В немецком приказе по артполку отмечалось: «Эта стой­кость артиллеристов и гренадеров дала возможность дивизии принять контрмеры».

• Вперёд >