Взгляд из окопа

 В период овладения нашими частями 11-го гвардейского стрелкового корпуса тактически важной высотой 115,5, дающей возможность соединиться с десантом с моря и, тем самым, решить бесповоротно вопрос о высоте 164,5, наметилось явное падение интенсивности в боевых действиях 32-й гвардейской стрелковой дивизии . И именно в эти дни, отмеченные попытками прорыва правым флангом наших войск обороны противника севернее и северовосточнее Булганака, проявилась наиболее важная для любого военачальника черта, вернее - особенность личности командира 98-й дивизии генерала Гарайса. Это - готовность твердо отстаивать свое мнение, когда речь идет о сохранении жизней своих подчененных . Об этом мы можем судить по стенографически детальному наложениюнию события, включенного автором книги «98 пехотная дивизия» в свои мемуары: « В единодушном согласии с командирами трех участков и командующим артиллерией дивизии командирдир 98 ПД докладывает командующему армией 16 января 1944 г ,что возвращать только что потерянную высоту 115.5 не намерен, ибо не хватает младших командиров и офицеров,люди изнурены. На следующий день командующий вторично отдает приказ: «Высоту 115,5 атаковать и захватить ! » Ответ: «Прошу оставить приказ без исполнения». Возражение командующего: «Нет, атаку провести». Еще раз командир дивизии просит отозвать этот приказ ради сохранения сил дпя удержания Крыма. Ответ: «Приказ оставить ! » Командир дивизии: «Мое знание тактического положения и состояние подразделений обязывает меня объяснить, что за исполнение данного приказа будет заплачено
напрасной кровью. Я не могу исполнить его». Ответ: «При­каз исполнять». Командир дивизии: «Я прошу исполнение данного приказа поручить другому офицеру. Я отказываюсь от ответственности за бессмысленную кровь, за которую не хочу отвечать перед совестью». «Это ваше последнее слово?» «Разумеется», - ответил командир дивизии».
Эта длинная цитата приведена ради того, чтобы попытать­ся понять, почему немецкие солдаты верили своему командиру дивизии и готовы были идти в, казалось бы, безнадежные кон­тратаки, а также - сравнить отношение командного состава со­ветских войск, штурмовавших высоты и населенные пункты под Керчью, к сбережению людей.
Обратимся к архивам. В выписке из разведбюллетеня 5-го армейского корпуса 17 армии № 490/43 от 18 декабря 1943 г. о; наших войсках содержится следующая фраза: «...в проведении плана выпячивается (возможно, выделяется - Л.В.) безжалостное отношение противника к своим войскам. Полнос­тью отсутствовали спасательные средства; санитарное обеспечение было недостаточным... Противник был хоро­шо вооружен и технически оснащен... И только ввиду боль­ших потерь при переправе, не мог полностью использо­вать свою технику».
Подчеркнем еще раз: в архивных документах зафиксирой вано, что только раненых, обмороженных и больных в период боев за освобождение Керчи было вывезено средствами Азовской военной флотилии 60 тысяч а в одной лишь январской наступательной операции наши части потеряли ранеными, больными и убитыми 30 тысяч.
Было бы неверным говорить о том, что командиры частей бросали людей в бой, оставаясь в тылу, вдали от поля сражения. Вот что вспоминает бывший наводчик 45-мм пушки истребительной противотанковой батареи 1-го батальона 1-го гвардейского стрелкового полка 2-й гвардейской стрелковой дивизии В.Н. Козлов: «Дивизия участвовала в десанте в ноябре 1943 г. под поселками Жуковка-Глейки. Наши два орудия были на плоту, когда ударил снаряд. Плот разлетелся, пушки потонули. Я выплыл на берег невредимым. Участвовал в бою без орудия в захвате позиций под Глейками. На штурм нас вел командир 1-го батальона майор Пушкаренко. Он один поднимался первым и с пистолетом в руке шел впереди цепи бойцов. Я больше не встречал таких смелых командиров».
Нo в материалах разбора Керченской наступательной операции и январских 1944 г. боев по освобождению Керчи с юга с участи­ем 16-го стрелковое - корпуса (январь 1944г.) говорится: «Не успех наш при захвате южной части Керчи (наряду с перечисленными другими причинами - усиление позиций противника и слабая огневая мощь - Л.В.) связан со слабым управлением боев командиры полков, дивизионов и батальонов были удалены от своих войск и не видели поле боя на своем участке»
В январе 1944 г. генерал Гарайс верно оценивал обстановку , его пехота на атаки была более не способна. Это подтвердила неудача последующей операции «Морская звезда» по возвращению немцами высот 115,5; 164,5; 95,1, когда нашими войсками здесь были разбиты три гренадерских батальона, которыми командовал назначенный вместо М.Гарайса командир 98-й пехотной дивизии полковник Брюль. Генерал Гарайс во второй половине февраля 1944 г. от командования был отстранен и отправлен в отпуск.
В январе 1944 г. высоту 164,5 защищали 2-й и 3-й батальоны 290 полка 98-й пехотной дивизии. Высоту 133,3 оборонял батальон 123-го учебного пехотного полка 153-й учебной пехотной дивизии и 6 САУ. Высота 133,3 являлась ключевой точкой в боях за Булганак. Изучение местности в послевоенное время дает основание судить о степени воздействия огня советской артиллерии и ударов авиации на позиции немцев на этой высоте Траншеи оказались разбитыми разрывами, в основном 120 мм мин. Воронок от бомб здесь обнаружено малое количество. На этой высоте и высоте 164,5 происходили самые ожесточенные рукопашные схватки. Об атом свидетельствуют множество останков наших бойцов с оружием в руках вперемежку с немецкими пехотинцами на восточных скатах. О переходе упомянутых высот из рук в руки свидетельствует наличие множества гильз, от патронов русских, перемешанных с немецкими. Немецкие солдаты вероятно, стояли до конца на занимаемых здесь рубежах , они были готовы ввязаться в рукопашную схватку и до объявления приказа на отход с позиций сохраняли достаточно выдержаный моральный дух и стойкость. Вероятно, было бы неправильным относить все это к слепому упорcтву обреченных и загнанных в «мешок» солдат и офицеров, брошенных на произвол суд бы командованием 17-й армии.
Нельзя сбрасывать со счета и тот возможный фактор, что; личному составу должна была быть внушена мысль - о возможности планомерного отвода немецких войск из-под Керчи при крайней необходимости и о последующей организованной эвакуации: из Крыма морским путем, как это уже было успешно осуществлено; на Тамани. С другой стороны приходится учитывать репрессивное воздействие на нестойкий контингент среди немецко-румынских! войск: в феврале 1943 г. немецкое руководство ввело в действий: приказ о военно-полевых судах и о приведении в исполнение смертных приговоров без обычного судебного разбирательства.
К 15 марта ситуация на Керченском фронте стабилизировалась. Оборону в районе самого города Керчи с начала февраля занимала прибывшая 73-я пехотная дивизия. На северном участке и под Булганаком оборону продолжали держать батальоны 290-го и 289-го пехотных полков 98-й пехотной дивизии, 23-й и 218-й полки 153-й учебной пехотной дивизии и полевые батальо­ны 121-го, 123-го пехотных полков 50-й пехотной дивизии. В каждом из них оставалось по 25-75 человек. Как сообщается в немецком источнике, после 26 января 1944 г. вследствие «подавляющего превосходства русских в живой силе никто не смог бы препятствовать их прорыву на запад».
Но наше командование упустило и эту возможность. Видимо, в сражении за Керчь и Керченский полуостров повторилась та же ситуация, что сложилась в ходе боевых действий на Кубани в июне-сентябре 1943 г. Тогда командующий фронтом для решающего прорыва «Голубой линии» 7 июня 1943 г. решил прекратить атаки, закрепиться и подготовиться к решающей схватке. Ставка согласилась с ним, разрешив активные действия только для улучшения своего оборонительного положения на отдельных участках. Вдруг 28 июня 1943 г. Ставка приказала сосредоточенными ударами взломать оборону противника, проведя последовательные наступательные операции для очищения Нижней Кубани и Таманского полуострова, в частности - за 5 дней до начала основной операции захватить высоту 114,1 (восточнее ст. Молдаванское). Но и эта операция успеха не имела. Тогда Ставка приказала командующему фронтом активные действия до ocобых указаний приостановить, приводить в порядок войска, пополнять части и накапливать ресурсы.
С этого периода и по сентябрь 1943 г. войска, в том числе 56 и 18- й армий наступательных действий не вели, а готовились к решающим боям.В ноябре-декабре 1943 г и в январе 1944 г ситуацией с поспешной организацией неудачных наступательных операций в районе Керчи завершилась фактически безрезультатно и вынудила приступить к трехмесячному накапливанию сил , обучению личного состава наступательным действиям в ожидании начала прорыва наших войск в Крым с севера. Вновь обратимся к немецкому источнику,чтобы оценить уровень готовности их войск к продолжению сопротивления: «Вокруг Керчи в начале февраля идут бои, которые не приносят успеха русским. Они полностью открыто готовятся у удару одновременно с прорывом с севера Крыма где 9 их дивизий с танками идут к Перекопу с Никопольского плацдарма... Русские разбрасывают листовки, призывая к здаче в плен, упоминая имена и части перебежчиков которые от своего имени обращаются к обороняющимся «Ваши потери невосполнимы! Заканчиваются боеприпасы !Скоро иссякнут продукты питания. Советские войска в Крыму день ото дня становятся сильнее. Пробил последний час! Каждый, кто окажет сопротивление , будет безжалостно уничтожен. Один лишь плен - ваше спасение!» Это не пустые слова. Обер-ефрейтор в эти дни записал в своем дневнике: «Мыпохожи на огромный лагерь военопленных, втихомолку сдаемся...»
Над каждым довлеет тревога за положение под Перекопом. Но массы безгранично полагаются на свое командо­вание 8 апреля начинается последний акт в судьбе Крыма 9 апреля противник уже у Джанкоя... 10 апреля дивизия получает приказ: «Установить полную подвижность». Это означает бегство.
Только после доведения приказа о перемещении на запасный рубеж в район Ак-Моная подразделения 98-й, 73-й, 50-й и 153-й дивизии 17-й армии оставили занимаемые позиции под Керчью.
Чем же объяснить столь эффективную оборону немецких войск на Керченском полуострове в упомянутый период и обосновать достаточно необычную (по меркам того времени, когда Германия уже явно шла к поражению) стойкость немецкого солдата на «керченском фронте» в оборонительных боях вплоть до апреля 1944 г.?
Вероятно, в первую очередь надо отметить, что, выполняя приказ по удержанию Крыма, каждый немецкий солдат до некоторых пор верил, что ему обеспечена зимовка в Крыму, а весной ситуация изменится в пользу германских войск (о специальных льготах предусмотренных для участников зациты Крыма , тоже нельзя забывать)
- Вера в своих командиров, в своевременную поддержку резервами, которыми командование 17-й армии реально рас­полагало вплоть до февраля 1944 г., придавала личному со­ставу оптимизм и готовность сражаться даже в условиях круговой обороны.
- Наличие в подразделениях значительного процента ветера­нов и военнослужащих, прошедших через бои на Кубани, а также получивших боевой опыт на западных театрах воен­ных действий, позволяло немецкому командованию решать частные задачи обороны и контратаковать малыми силами с достаточно высоким эффектом даже в ночных условиях.
-Устойчивость оборонительных позиций, обеспеченность бо­еприпасами, материально-бытовая обустроенность в усло­виях даже передовой линии делало немецкого пехотинца менее уязвимым, готовым стоять до крайнего случая, а именно - приказа «оставить позиции».
- В определенной степени, до какого-то периода у немцев могло сказываться чувство морального превосходства над противником, который в частях наступательных боях пы­тался добиваться успеха не умением, а числом, неся при этом неоправданные потери в живой силе.
- Немецкое командование в своих действиях упреждало наших командиров, имея информацию о перемещении и намерени­ях войск, что сводило на нет отдельные операции частного характера 11-го гвардейского стрелкового и 16-го стрелкового
корпусов. В этом плане немцам способствовали условия ме­стности (открытое пространство, контролируемое с высот).
- Немцы умело и своевременно маневрировали резервами, имея для этого, кроме морских путей доставки и авиацион­ной поддержки, моторизованный транспорт с отлаженны-ми маршрутами, остававшимися длительное время неконтролируемыми советскими авиацией и артиллерией, кото­рые не смогли воспрепятствовать подходу резервов.
В борьбе с танковыми подразделениями советских войск немцы массированно применяли эффективные средства, такие, как реактивные гранатометы, магнитные мины, огонь зенитных батарей, чем наносили наступающим значитель­ный урон в самый решающий момент боевых действий.
При должном минимальном соотношении сил наступающих
и обороняющихся как три к одному /3:1/, немцы создавали на решающих участках некоторое превосходство в личном составе и огневых средствах, не испытывая недостатка в боеприпасах.
Успешным действиям немецких батальонов на подступах к Керчи способствовали, до некоторой степени, негативные послед­ствия неуверенности и ошибок, допущенных руководителями советских войск при осуществлении тактических операций зимой 1943-1944 гг . К ним надо отнести следующие обстоятельства:
Запоздалая доставка на плацдарм артиллерии и танковых подразделений, что было связано, в первую очередь, с не­хваткой транспортных средств, теоретически предусмотрен­ных планом обеспечения десантирования через Керченс­кий пролив, а фактически - не предоставленных командо­ванием Азовской военной флотилии и Черноморского флотa в связи с их отсутствием (не была обеспечена в течение 15 расчетных суток переброска личного состава и военной гохники 56-й армии на многотонных понтонах, тендерах и паромах); артиллерия была доставлена на плацдарм лишь через 6 суток после начала высадки;
При подготовке нашими войсками наступательных действий артиллерия противника оставалась на переднем крае не подавленной, что особенно сказалось в боях под Булганаком в конце ноября - начале декабря 1943 г., которые закон­чились в тот период безрезультатно, приведя к неоправдан­ным потерям в личном составе и бронетанковой технике; скудность в обеспеченности боеприпасами артиллерийских и минометных батарей, что было связано с проблемой доставки боекомплектов через Керченский пролив, простреливаемый огнем противника с господствующих высот (в том числе, с Митридата, из района Катерлеза) и насыщенный минными заграждениями; только в январе 1944 г. наши тяжелые артилле­рийские дивизионы добились преимущества в контрбатарейной борьбе и в уничтожении огневых точек противника;
- сказалось отсутствие взаимодействия танков, артиллериии пехоты в звене рота-полк при организации и проведении; боев по овладению наиболее важными рубежами обороны противника под Керчью (Булганак, Кирпичный завод); в" феврале-марте 1944 г. танковые части боевых действий вообще-не вели из-за состояния грунта и понесенных потерь;
- медленно наращивалось минимально необходимое двух­трехкратное (а по некоторым показателям - и большее) превосходство наших войск в живой силе, средствах и вооружении для успешного прорыва немецкой обороны;
- авиация не смогла воспрепятствовать подходу резервов npoтивника из глубины немецких позиций в решающие периоды боевых действий и на важнейших участках (Булганак, Керчь);
- при недостатке боеприпасов каждая проводимая артпод­готовка становилась одной лишь видимостью и не столько помогала батальонам преодолеть простреливаемые немцами лощины, чтобы сблизиться с противником и зацепиться за склоны высот, сколько заранее раскрывала намерения наступающих подразделений;
- в сражении за овладение Керчью повторились многократно отмеченные ранее в приказах Верховного Главнокомандования и, вероятно, изученные в дивизиях и корпусах 56-й армии к началу боев на Керченском плацдарме главные недостатки в организации прорыва «Голубой линии» в июне- - сентябре 1943 г., когда за первые 6 часов наши войска овладели несколькими опорными пунктами, захватили первую и вторую позиции, вклинившись в оборону противника
на 3-5 км, но затем потеряли темп из-за слабости в инже­нерной разведке, неуверенных действий саперных подраз­делений в танковых группах, отсутствия резервов и нере­шительности командиров в войсках, из-за неудачного при­крытия истребительной авиацией наземных войск, подвер­гавшихся прицельному бомбометанию немецких самоле­тов, из-за нехватки зенитной артиллерии на поле боя.

Все это, в сочетании с потерей наступательного порыва в наших войск, повлекло неоправданные жертвы при достижении даже минимального результата в попытках овладения высотами восточнее и северо-восточнее рубежа Керчь-Булганак. За161 день боев Отдельная Приморская армия потеряла 17305 человек убитыми и 41699 человек ранеными, пропало без вести 2435 человек. И эти цифры требуют уточнения как заниженные.
На войне, где гибнут сотни и тысячи людей, человеческая жизнь казалось бы, теряла обычную свою цену, и эта цена определя­лась лишь мерой нанесенного врагу ущерба. С 1 ноября 1943 г.,по 10 апреля 1944 г. немецко-румынские войска потеряли на «керченском фронте» 73 тысячи убитыми и ранеными, 1057 попало в плен.
Возникает мысль, что в операции по подготовке освобождения Крыма после захвата плацдарма на Керченском полуострове высшее руководство войск Северо-Кавказского направления, чтобы достичь больших целей, не считалось с нуждами и выхо­дом из строя многих тысяч людей, судьбами и телами которых был вымощен длинный путь к победе в Крыму.
Вероятно, по причине отсутствия выдающихся эпизодов в боях за сам город Керчь и ближайшие подступы к нему в осенне зимние месяцы 1943-1944 гг,-(подвиги пятидесяти семи Героев Советского Союза, проявивших себя здесь, лишь подтвержда­ют таковую мысль) история овладения и удержания плацдарма на севере и северо-востоке от Керчи не получила столь широкого освещения, как это произошло, например, в отношении десанта под Эльтигеном.
В этом еще раз проявилась инерция избирательного (читай субьективного) подхода к закреплению фактов военной истории.
На взгляд автора настоящей статьи, является действительно показательным и до конца еще не познанным явлением стойкость упорство немецких войск, с чем были тогда связаны столь кровавые и затяжные боевые действия по освобождению Керчи.

Литератураи  источники

Журбенкоко В.М. Освобождение Крыма. // Военно-исторический журнал. 1994 № 5. С 4.

Gareis М. Die 98. Infanterie-division. - При подготовке настоящей статьи автором использованы ксерокопии отдельных глав,любезно переданные ему бывшим заведующим Музеем истории Эльтигенского десанта Н.Н.Близняковым. Пере­вод выполнен Л.А. Шеврикуко и 3. Андроновой.

Дневник И.В. Сморкалова - Машинописная копия дневника получена автором из совета ветеранов 227-й стрелковой дивизи Отдельной Приморской армии (И), хранится в отделе истории Великой Отечественной ёойны КГИКЗ.

Воспоминания Г.В. Будовича - Архив КГИКЗ. Оп. 1. Ед.хр. 925
ЦАМО РФ. Ф. 288. Оп. 9921. Д.160.

Гречко А.А. Битва за Кавказ. - М. 1971. С. 395.

Литвин Г.А., Смирнов Е.И. Освобождение Крыма (ноябрь 1943 г. - май 1944 г.) - М. 1994. С. 10-12.

Воспоминания Д.С. Блохина - Архив КГИКЗ. Оп. 4. Ед.хр. 391.

Воспоминания Н.К. Катанцева - Архив КГИКЗ. Оп. 3. Ед.хр. 1730.

Литвин Г.А., Смирнов Е.И. Указ. соч. С. 30

Lanzinner М. Die Division vor40 jahren. S. 9-13. При подготовке настоящей статьи автором использованы ксерокопии отдельных глав. Перевод выполнен  3. Андроновой.

Воспоминания Л. Хинтербергера (бывшего солдата 98-й пехотной дивизии) по­лучены автором в ходе переписки. Хранятся в отделе истории Великой Отече­ственной войны

Рабочая тетрадь С.М. Щербака за 1978 г. с материалами ЦАМО РФ.

Мелков Л. Керчь. Повесть-хроника. - М. 1981

Рабочая тетрадь Н.К. Шепель за 1991 г. с материалами ЦАМО РФ.
Дневник И.В. Сморкалова.

Милнов Е Огнем и колесами. - М. 1985. С. 64.

Воспоминания А.А. Исаева - Архив КГИКЗ. Оп. 3. Ед.хр. 1725.
Воспоминания В.Н. Козлова — Архив КГИКЗ. Оп. 3. Ед.хр. 1731 " Рабочая тетрадь Н.К. Шепель за 1991 г. с материалами ЦАМО РФ. Л. 57.

Гречко А.А. Указ. соч. С. 329.

Книга Памяти города-героя Керчь и Керченского полуострова Т. 1. - Симферо­поль. 1999. С. 35.

• Вперёд >