Взгляд из окопа

Венедиктов Л.А. Взгляд из окопа (к вопросу об обеспечении стойкости и упорства войск в боях за Керчь в ноябре 1943 – апреле 1944 г.) // Военно-исторические чтения. Выпуск 2-й. На Керченском плацдарме. Сборник научных статей. Керчь, 2004. С. 3-51. 

Л. А. Венедиитов. . г. Керчь.

ВЗГЛЯД ИЗ ОКОПА

(к вопросу об обеспечении стойкости
и упорства войск в боях за Керчь
в ноябре 1943-апреле 1944г.г.)

В 1994 г. в Военио-историческом журнале была помеще­на статья генерал-полковника В.М. Журбенко «Освобождение Крыма», в которой, в частности, указано: «50 лет назад войс­ка 4-го Украинского фронта освободили от немецко-фа­шистских захватчиков Крым, находившийся в оккупации свыше двух лет».
Действительно, с точки зрения военной структуры освобо­дители нашего полуострова в определенный момент боевых дей­ствий были объединены операционным формированием-4-м Ук­раинским фронтом. В историческом же плане представляется важ­ным отметить еще раз и закрепить в сознании нынешнего читате­ля неоспоримую истину - Керченский полуостров и город Керчь освободили войска Отдельной Приморской армии второго фор­мирования, действия которой до 20 ноября 1943 г. координиро­вал Северо-Кавказский фронт с участием летчиков 4-й воздуш­ной армии и моряков Азовской военной флотилии. И только 16 апреля 1944 г., кода наши войска вышли к внешнему оборони тельному обводу Севастополя, войска Отдельной Приморской армии были подчинены командующему 4-м Украинским фронтом и включены в его состав как Приморская армия.
Крымская наступательная операция, согласно официальной военной летописи, длилась всего 35 дней - с 8 апреля по 12 мая 1944 г. Но существует некий разрыв во времени с начала освобождения Крыма (этой датой, бесспорно, является 1 ноября 1943 г.) и до момента начала Крымской наступательной операции - 8 апреля 1944 г
У исследователей истории боевых действий в Крыму, остественно, должен возникнуть вопрос: что же составило те 160 суток, которые как бы выпали из официальной хронологии начала осво­бождения Крыма? (Несомненно, 40 дней борьбы Эльтигенского де­санта всегда будут проходить красной нитью в военной истории боев за Керчь, но они не приблизили день освобождения Керчи.)
Видимо, большую часть этого срока следует считать нача­лом блокады гитлеровских войск на полуострове. Хотя с трудом можно представить последовательные развернутые наступатель­ные действия трех стрелковых корпусов Отдельной Приморской армии в ноябре-декабре 1943 г.ив январе 1944 г. на северо­-восточной оконечности Керченского полуострова и южнее Керчи всего лишь как часть мер по усилению такой блокады. Тем бо­лее, что изоляция немецко-румынских войск от морских комму­никаций, обеспечивающих поставку им подкреплений и матери­ально-технического снабжения, не могла быть осуществлена без активных действий Черноморского флота. А такие операции были развернуты лишь спустя месяцы, после того, как удалось сло­мить сопротивление и инициативу фашистских военно-морских сил в Керченском проливе. Достаточно вспомнить о том, что вплоть до самого окончания боевых действий десанта в районе Эльтигена и Митридата немцы не позволили нашим морякам лик­видировать блокаду морских путей доставки на плацдарм людей и снабжения и вывоза раненых на кавказское побережье.
Нельзя не напомнить о том, что бои за удержание плацдар­ма в восточном Крыму и сковывание здесь нескольких отборных дивизий противника повлекли огромные потери среди воинов стрел­ковых корпусов и частей усиления, участвовавших в операции.
Из 66,5 тысячи наших войск, укрепившихся здесь к концу 1943 г. против 55 тысячной немецко-румынской группировки, погибли в боях, умерли от ран, пропали без вести десятки тысяч бойцов Отдельной Приморской армии.
Общие потери только в итоге Эльтигенской операции (31 октября - 11 декабря 1943 г.) составили более 27 тысяч.
Обращает на, себя внимание то положение, что в офици­альном документе Генерального штаба Министерства обороны РФ «О потерях-в операциях времен Великой Отечественной войны», опубликованном в издании «Гриф секретности снят», сведения о количестве убитых, умерших от ран, пропавших без вести и сани­тарных потерях в частях Отдельной Приморской армии даются лишь обобщенными за 504 суток. Выделить цифру жертв среди войск Отдельной Приморской армии с 1 ноября 1943 г. по 10 апре­ля 1944 г, без специальной исследовательской работы в ЦАМО РФ не представляется возможным. По разным источникам эти сведе­ния значительно отличаются друг от друга. Так, в разработках во­енного историка С.М. Щербака дается цифра - 60 тысяч раненых, обмороженных, обожженных и больных, переправленных с плац­дарма под Керчью на Кубань. В упомянутой выше статье В.М. Журбенко сообщается, что потери в ходе Крымской наступатель­ной операции составили - 17754 человек убитыми и 67000 ране­ными и больными. В работе «Гриф секретности снят» санитар­ные потери Отдельной Приморской армии за все месяцы ее учас­тия в боях Великой Отечественной войны (504 суток) представле­ны цифрой 56 тысяч. Работа старшего научного сотрудника КГИКЗ М.К.Шепель в ЦАМО РФ в 1991 г. позволила ввести в научный обо­рот другую цифру таких потерь - 30 тысяч убитых, раненых и боль­ных, выбывших из строя в ходе только январских боев 1944 г.Циф­ры потерь в ходе боев за Крым, в частности, за Керченский полу­остров приковывают к себе внимание масштабностью. Оправда­ны ли они? Жертвенность войск Отдельной Приморской армии, безусловно, нельзя считать напрасной, хотя боевые действия на Керченском полуострове до-апреля 1944 г. не привели к желаемо­му результату. Это особенно важно подчеркнуть в связи с тем, что освобождение Крыма началось с захвата и удержание плацдарма на восточной оконечности Керченского полуострова, благодаря чему из состава перекопской группировки 17-й немецкой армии были оттянуты многотысячные войска на Керченский участок обороны, а немалая часть уцелевших жителей этой территории смогла об­рести долгожданную свободу и вернуться к гражданской жизни на пять месяцев раньше, чем остальное население Крыма. И это немаловажное обстоятельство. С никопольско-перекопского направления немцы перебро­сили под Булганак, а затем - в Керчь значительные силы из состава 50-й пехотной, 153-й учебной пехотной дивизий и 3-й гор­но-стрелковой дивизии румын. Тем самым войска Отдельной При­морской армии в ноябре-декабре 1943г - январе 1944 г. подре­зали основание «клина», который Гитлер намерен был образо­вать в тылу Красной Армии, продвинувшейся на запад не на одну сотню километров.6
Блокирование армии генерала Енике и других войск в Кры­му началось в ноябре 1943 г. с участием переправившихся через пролив воинов 56-й армии, преобразованной 20 ноября 1943 г. в Отдельную Приморскую армию. Эта десантная операция облег­чила боевые действия на севере Крыма при изоляции соедине­ний 17-й немецкой армии от войск группы армий «А».
Здесь необходимо отметить следующее обстоятельство. Оно связано с непрерывными малоэффективными частными наступа­тельными операциями при невыгодных для наших войск условиях и колоссальных потерях под Керчью. Несомненно, что скорейшее продвижение наших войск в западном направлении именно с Кер­ченского плацдарма было предопределено планами Верховного Командования. Ибо трудно себе представить, чтобы командующий 56-й армии, ставшей затем Отдельной Приморской, по своей ини­циативе, на свой страх и риск предпринял бы несколько неудач­ных и, как оказалось, поспешных и неподготовленных наступле­ний в ноябре-декабре 1943 г. и в январе1944 г. Если бы целью этих наступательных действий севернее и восточнее Керчи было толь­ко улучшение положения войск (в частности, 11-го гвардейского стрелкового и 16-го стрелкового корпусов, занимавших к январю 1944 г. ряд высот восточнее Булганака и предместье Керчи), то и тогда остается необъяснимым готовность командования 2-й, 32-й, 55-й гвардейских стрелковых дивизий и других стрелковых частей пойти на огромные жертвы ради занятия господствующих высот.
Правомерно предположить, что над командующими дов­лели авторитет и воля представители Ставки - К.Е.Ворошилова, который мог форсировать события по овладению Крымом с вос­точного плацдарма задолго до готовности войск 4-го Украинского фронта к началу наступления на севере Крымского полуострова.
Сбить обороняющихся немцев и румын с занимаемых ими позиций путем прорыва севернее Керчи, вдоль побережья Азовс­кого моря и создать угрозу окружения 98-й пехотной дивизии и других соединений на глубину до 20-25 км - это, безусловно, явипось бы началом стремительного продвижения наших войск вглубь полуострова, вплоть до Севастополя. Такое действитель­но произошло, но только значительно позднее, в апреле 1944 г. А тогда, в конце 1943 - начале 1944 гг. наступление наших дивизий разбивалось об упорство обороняющихся немцев.
Истинная подоплека этой стойкости подразделений против­ника в условиях, казалось бы, безнадежности и усиливающейся блокады привлекает особое внимание исследователя.
Автору настоящей статьи представляется существенным попытаться взглянуть на события шестидесятилетней давности как бы из окопа, с позиций противника, удерживающего в тече­ние нескольких месяцев наши части на рубеже Катерлез-Булгак--окраина Керчи, понять основу духа немецкого сопротивления и тех факторов, которые составили его сущность.
В распоряжении автора оказались материалы, выявленные в ЦАМО РФ в 1978-1996 гг. сотрудниками КГИКЗ С.М.Щербаком и 11.К.Шепель, перевод нескольких глав из книги бывшего командира 98-й пехотной дивизии генерала пехоты М.Гарайса, а также-отрыв­ков из книги М.Ланзиннера, присланной в адрес КГИКЗ в 2001 г. быв­шим участником боев под Булганаком в составе 98-й пехотной диви­зии Л.Хинтербергером вместе со своими краткими воспоминаниями.
В настоящей работе обобщены некоторые сведения из книг А.А.Гречко «Битва за Кавказ», А.И.Покрышкина «Небо войны»,
Е.Нечаева «Огнем и колесами», а также использованы выдержки из дневника бывшего старшины И.В.Сморкалова - участника боев
за Керчь в интересующий нас период.
Определенное место в исследовании нашли свидетельства участника разминирования территории прошлых боев под Булганаком и в предместье Керчи сапера-эксперта Г.В.Будовича, руко­водившего в начале 60-х гг. поиском и обезвреживанием боепри­пасов и остаточных минных полей в этом районе.
Использованы воспоминания керчан - участников и свиде­телей событий, о которых упоминается1 в настоящей статье.
На основании указанных выше материалов и документов автор попытался установить основные причины затяжки боев за Керчь, в конечном счете, давшей противнику шанс отвести в за­падном направлении и сохранить основную часть восточной груп­пировки своих войск, включенных затем в узел сопротивления под Севастополем.
Объектом исследования являются вопросы о степени влия­ния на устойчивость немецкой обороны особых условий местности на подходах к Керчи с севера северо-востока; о применявшейся противником тактике в организации сопротивления нашим войскам; о человеческом факторе, в том числе о боевом опыте, моральном духе и материально-технической оснащенности оборонявшихся не­мецко-румынских подразделений и наступающих наших частей.
Представляется'интересным сравнить эффективность дей­ствий нашей и немецкой артиллерии, в том числе зенитного огня, обеспечивающего прикрытие своих боевых порядков, и фронтовой авиации, поддерживающей действия наземных войск.
Основное внимание в исследовании уделено оборонитель­но-наступательным боям обеих сторон на востоке и северо-вос­токе Керченского полуострова. Материал о том, как складывалось противоборство под Эльтигеном, автором практически не рассмат­ривается, ибо эта операция существенных изменений в обста­новку на плацдарме под Керчью и Булганаком не внесла. Вместе с тем, некоторые приводимые факты и цифры, отражающие на­пряженность боев за освобождение Керчи и взятые из немец­ких источников, относятся так же и к Эльтигену.
В основу исследовательских материалов некоторых авторов по динамике боевых действий под Керчью зимой 1943-1944 гг. по­ложена стенограмма разбора итогов Крымской наступательной операции, проведенного летом 1945 г. В этом документе отраже­но инженерное оборудование немецко-румынских боевых позиций, представленное как серьезное достижение оборонительной прак­тики противника, сковавшей на Керченском плацдарме наши стрел­ковые части. На этом вопросе надо остановиться особо.
Керченский полуостров обороняли соединения и чаши 17-й армии 5-го армейского корпуса, эвакуированной с Таманского по­бережья еще в начале октября 1943 г
Как складывалась немецко румынская группировка войск в Крыму, каков был ее состав и численность?
Точкой отсчета этого процесса следуем считать август 1943 г., котда немецкое командование развернуло непосредственную подготовку обороны Керченского полуострова и когда судьба обо­ронительного рубежа на так называемой «Голубой линии» и на Тамани была уже предрешена, Тогда 17 я армия имела в своем составе до 400 тысяч человек, 2800 орудий и минометов, более 100 танков и САУ, до 300 самолетов

На 1 aвгуста 1943 г. в распоряжении командующего войсками Крыма находилось более 45 тысяч военнослужащих и около 5,5 тысячи Bcпомогательных сил («хиви») На 1 сентября 1943г. число хиви возросло до 7,5 тысячи. Из них - почти 7,2 тысячи составляли бывшие военнопленные, сведенные в тюркский легион. Еще более 3 тисяч (в том числе более 2 тысяч бывших военнопленных) давно служили при вермахте. Следует сказать, что на стойкость «хиви» нем­цы не рассчитывали. Их привлекали к охране коммуникаций и лаге­рей военнопленных. Всего «хиви» было 10,5 тысячи. К моменту на­чала эвакуации 17-й армии с Северного Кавказа войска в Крыму co­ставляли 97,9 тысячи, в том числе 49,5 тысячи союзников немцев. В последующем все они вошли в резерв командующего 17-й армии.
4 сентября 1943 г. Гитлер подписал приказ об эвакуации войск 17-й армии через Керченский пролив в Крым. Срок готовности к отводу был установлен 10 сентября 1943 г. Через месяц после на­чала операции по выводу основной группировки войск с Северного Кавказа командующий 17-й армии в своем донесении отметил, что с Кубани через пролив переправлено 177335 военнослужащих вер­махта, 50 тысяч солдат и офицеров союзников и 28,5 тысячи «хиви». За период с февраля по август также было вывезено 60 тысяч человек гражданского населения. Обращает на себя вни­мание тот факт, что вслед за операцией по эвакуации с Кубани массы населения (надо полагать, что немалая часть его - это были семьи тех граждан, кто проявил лояльное отношение к оккупантам и опасался кары советской власти), немцы выселили почти всех жителей из Керчи, Феодосии и сел Керченского полуострова. Впол­не понятна была причина такой акции - профилактические меры с целью противодействия партизанам и разведчикам.
Из воспоминаний коренных керчан, подвергшихся эвакуа­ции в западные районы Крыма, известно, что большую часть вы­возимых в принудительном и добровольном порядке советских граждан немцы использовали для прикрытия своих эвакуируемых через черноморские порты - Севастополь и Евпаторию - войск крымской группировки: гражданских людей размещали на открытых палубах морских транспортов, заполненных военнослужащи­ми, что, по мнению немцев, должно было исключить штурмовку конвоев советской авиацией.
Можно предположить, что оккупантам многотысячная масса перемещенных советских граждан также нужна была для возведения оборонительных уреплений в восточной и северной части Крыма. В свете оценки масштабности работ по созданию немецким командо­ванием оборонительных укреплений по побережью Азовского моря и Керченского пролива представляет интерес выяснение вопроса - ка­кими реальными силами могли располагать немцы для проведения здесь земляных фортификационных работ, причем в ограниченное время. Исследование показывает, что на строительстве оборонительных сооружений в прибрежной части Керченского полуострова исполь­зовались, в основном, военнопленные и лица, содержащиеся в так называемых «штрафных» лагерях. Там, где работа требовала ответ­ственного отношения со стороны исполнителей, привлекались мест­ные жители, преимущественно, из числа молодежи.
Какие же инженерные сооружения могли быть построены с участием команд военнопленных, групп перемещенных лиц и мест­ных жителей на прибрежных участках вдоль пролива и Азовского моря, а также в глубине Керченского полуострова?
Может ли идти речь о создании здесь немцами неприступ­ной оборонительной линии, некой полосы, подобной «линии Можино» во Франции или, хотя бы, повторяющей «Голубую линию» на Кубани? Там так же использовалось местное население, рыв­шее траншеи, противотанковые рвы, были задействованы специ­альные строительные части.
Видимо, весь свой опыт устройства оборонительного ру­бежа на Кубани немцы использовали под Керчью. Главным же из этой новой методики было устройство здесь сплошной траншей­ной позиции с огневыми площадками и стрелковыми ячейками.
Остаточные участки немецкой обороны на северной оконеч­ности Керченского полуострова и на подходе с севера и востока к пос. Булганак (Бондаренково) сохранились до наших дней. Иссле­дование этих бывших рубежей самим автором, оценка материа­лов воспоминаний опытного военного сапера Г.В. Будовича (раз­минировавшего именно эту территорию в начале 60-х гг.), показы­вает, что никаких глубоко запрятанных в землю бетонированных укрытий, железобетонных колпаков над огневыми точками, со­ставлявшими основу опорных пунктов, не существовало. Поэто­му фразу из июньского доклада командующего Отдельной При­морской армии - «каждый ОП являлся своеобразной неболь­шой крепостью» - надо рассматривать как некую подоплеку объяснению причины столь долгого противостояния немецких и наших войск на подступах к Керчи.
Эти особенности построения немецкой оборонительной линии на востоке и северо-востоке от Керчи практически полностью совпадают с описанием, включенным в доклад на июльском 1945 г. разборе. Исключение составляет лишь незначитель­ная деталь - неуязвимость укрытий, командных пунктов и бое­вых позиций автоматического оружия от огня артиллерии и бомбовых ударов ничем не подтверждается. Эта незначительная разница в описании составляет самую суть, наводящую на мысль о том, что жесткая немецкая оборона под Булганаком и Катерлезом и стойкость войск противника обеспечивалась здесь не долговременными сооружениями, а чем-то иным.
На Кубани даже наличие мощных инженерных устройств, обеспечивавших ведение противником эффективного огня в усло­виях жесткого воздействия на боевые позиции «Голубой линии» ударов нашей артиллерии и авиации, не спасли немецкую 17-ю армию oт поражения: ее дивизии сдали эти рубежи через полтора месяца и вынуждены были отступить через Таманский полуостров.
Здесь мы подошли к необходимости рассмотрения вопроса o возможных других факторах, обеспечивающих стойкость и упорство немецких батальонов под Керчью в ноябре-декабре 1943-го и далее - вплоть до апреля 1944 г.
С точки зрения обеспечения долговременности обороны в современной войне стойкость - это морально-психологические качества воина, позволяющие ему сохранять присутствие духа,
способность продолжать выполнение боевой задачи в условиях крайней опасности.
Чем.обуславливается стойкость бойца? Во-первых, понима­нием своего воинского долга; во-вторых, высокими волевыми качествами; в-третьих, воинским мастерством; в-четвертых, коллективизмом, готовностью к взаимовыручке. Несомненно, к понятию морально -психологических качеств относятся мужество, самоотвержен­ность, храбрость. Можем ли мы распространить оценку морально- психологических качеств бойца на участников обеих противоборствующих сторон, или иными словами - употребить эти категории примирительно к оборонявшемуся противнику? (Рассматривая предмет нашего исследования, автор не может упустить возможность также обратить внимание на такую нравственно-правовую катего­рию, как упорство наступающих советских воинов, выполняющих приказ и свой воинский долг). Попробуем ответить на этот вопрос.
В настоящей работе автор попытался взглянуть на сущность организационных мер, предпринятых немецким командованием для удержания своих позиций, достигнутых результатах и влия­нии их на морально-боевые качества личного состава обороняю­щихся войск противника и наступающих частей Отдельной При­морской армии. Рассмотрение этих вопросов делается на приме­ре истории боевых действий 98-й пехотной дивизии, занимавшей оборону под Керчью с начала и до конца.
Согласно немецким источникам, планомерный отвод ча­шей 98-й пехотной дивизии с Кубанског о плацдарма на Керченс­кий полуостров начался еще 16 сентября 1943 г. В составе диви­зии, подчинявшейся 44-му армейскому корпусу 17-й армии, нахо­дились гри пехотных полка - 282-й, 289-й, 290-й, а также 198-й артполк, 198-й саперный батальон, отдельный пехотный (возмож­но разведывательный?) батальон, 98-й фюзилерный (стрелко­вый) батальон, танковые части (в том числе, возможно, 525-й дивизион штурмовых орудий - САУ).
98-я пехотная дивизия вместе с 9-й, 79-й пехотными и 97~й легкопехотной баварской дивизиями участвовала в прикрытии отхода с Кубани гитлеровских войск. В период с 18 сентября наши войска нанесли пять ударов по арьергардным соединениям про­тивника. 98-я пехотная дивизия приняла эти удары, в основном, на позициях 290-го, а затем - 282-го пехотных полков.
Особо упорное сопротивление пехотинцы 98-й дивизии оказали 8 октября в бою за ст. Кучугуры и Фанталовская. На Ку­банском плацдарме дивизия потеряла 91 офицера, 469 унтер- офицеров и 3419 рядовых.
Боевые группы дивизии начали переправу от пос. Ильич в Крым, в район Еникале, еще 4 октября 1943 г. В этот день 98-я пехотная дивизия выходит из подчинения 44-го и передается в состав 5-го армейского корпуса. Дивизия должна была одной из последних оставить Кубанский плацдарм.
Последние части кубанской группировки переправились через Керченский пролив с 8 на 9 октября.
В этот период переправу прикрывает остающийся арьер­гардным 1-й батальон 282-го пехотного полка. Переправа прохо­дит с минимальными потерями, под прикрытием заградительно­го огня и инженерных заграждений (помимо минирования под­ступов к местам, удобным для форсирования нашими войсками Керченского пролива, и самой косы Чушка немцы установили в начале ее, около пос. Ильич, управляемые огнеметные упаковки, рассчитывая, видимо, на психологическое воздействие на преследующие советские части). И,тем не менее, хотя за 30 суток боев на Тамани противник потерял убитыми 36 тысяч, не считая 22 тысяч раненых, войскам Северо-Кавказского фронта, в том числе, Черноморской группе, не удалось перекрыть пути от- хода 17-й армии в Крым, как это было задумано.
1-й батальон 282-го пехотного полка, переправившись на косу Тузла, сменяет 2-й батальон своей части, имея приказ: держать этот остров до окончания переброски армии на Крымский берег.
В ночь на 6 октября наши морские пехотинцы высадились на восточной оконечности этой косы. Немецкий батальон дваж­ды идет в атаку, чтобы отразить этот десант, неся потери.
Остров Тузла - 7,7 км длиной и 500 м шириной, конечно, непригоден для организации здесь оборонительного рубежа. По­верхность поднимается над уровнем моря всего на 60-70 см, и морская вода появляется в окопах, как только их глубина достигает 30 см. При любом движении каждый участник обороны превращается в живую мишень. В распоряжении немецкого баталь­она были две 37-мм пушки, которые поддерживают и третью кон­тратаку. В этот же день, в 17 часов на Тузлу прибывает подкреп­ление - 2-й гренадерский батальон 170-го пехотного полка 73-й пехотной дивизии. Наша артиллерия подавляет всякие попытки активных действий обороняющихся, но как только ослабевает огонь, следуют немецкие контратаки. К рассвету 7 октября наши части заняли восточную часть косы Тузла, а затем - и весь ост­ров. Упорство и стойкость немецких подразделений, обороняв­ших рубеж на косе Тузла, обеспечили прикрытие переправы с Кубани последних частей арьергарда 17-й армии. Батальон 282-го пехотного полка оставил Тузлу, потеряв 10 человек убитыми, 50 ранеными и 3 пропавших без вести. Это - почти половина личного Сплава. Самоотверженность немецких пехотинцев в бою за косу Тузла наводит на мысль о готовности гренадеров 98-й пехотной дивизии выполнять приказ до конца.
С этого момента немецкое командование следило за приготовлениями наших частей к переправе через Керченский пролив. В оперсводке разведотдела штаба 5-го армейского корпуса от 30 октября 1943 г. говорится: «На косе Чушка противник проводит мероприятия по подготовке к высадке... Ha кyocy Тузла противник перебрасывает в настоящее время гарнизон...»
В этой же сводке сообщается о захвате 20 октября 1943 г. большой группы советских штрафников в составе команд двух разведывательных катеров, а 23 октября - 14 «штрафников» и 6 раз­ведчиков. Этот личный состав должен был разведать берег, пози­ции и захватить пленных, а также - уничтожить артбатарею. От захваченных разведчиков и перебежчиков противник узнал о гото­вящемся в ближайшее время десанте на Керченский полуостров. Следует отметить, что «штрафные» роты, например, 90-я, участво­вавшая в последующих боях за взятие высот северо-восточнее Булганака, состояли из осужденных полицаев, «власовцев» и дру­гих предателей. Поэтому выдача ими сведений о действиях наших войск на таманском побережье не вызывает удивления. Разведка противника была хорошо осведомлена о всех изменениях в соста­ве, нумерации, боеспособности наших частей, в том числе на Кер­ченском плацдарме и Эльтигенском «пятачке».
Кроме агентурных данных, источником информации про­тивника служили показания многочисленных перебежчиков, а также - пленных. Особенно это выглядело характерным для бое­вых действий на Эльтигене. Здесь 2 ноября у немцев оказались 11 пленных и 2 перебежчика, 3 ноября -- 5 пленных, 5 ноября - захвачено 27 пленных и 12 перебежчиков.
Разведка немцев отслеживала перемещение, местоположение каждого нашего полка, в том числе, артиллерийских. Следует отме­тить, что при достаточно большом количестве захваченных нашими войсками пленных (например, в период с 3 по 12 ноября 1943 г. ар­мейская разведгруппа 56-й армии переправила через пропив 208 плен­ных солдат и офицеров из 98-й пехотной дивизии, 3-й румынской гор- нострелковой дивизии, 1-го, 2-го, 3 то, 4-го батальонов морской пехо­ты), получить сведения об огромном значении, которое немецкое ко­мандование в Крыму придавало автотранспорту и отводило ему ре­шающую роль в обеспечении действий (подразделений тревоги) и их маневра, нашим разведорганам не удалось.
Если бы эти сведения своевременно поступили к командо­ванию 56-й армии, могли бы быть проведены операции по унич­тожению складов ГСМ и путей их подвоза, а также - действую­щих коммуникаций, чем была бы значительно затруднена пере­броска «пожарных батальонов», о которых упоминается в кни­ге М.Ланзиннера «98 ПД. 40 лет назад»
До прибытия основных сил 17-й армии в Крым охрану восточной части полуострова осуществляла 10-я румынская пехот­ная дивизия. С 10 октября 1943 г. на смену ей заступила 98-я пехотная дивизия во главе с генерал-лейтенантом М.Гарайсом. Дивизия свое четырехлетие со дня формирования отметила в августе 1943 г. на Кубани. Здесь в это время она получила попол­нение в количестве 1600 человек - это были 18-19-летние солдаты, прибывшие самолетами из Германии.
Изрядно ослабленная в предыдущих боях, дивизия полу­чила под свою ответственность оборону 120-километрового по­бережья Азовского, Черного морей и Керченского пролива.
Всего в керченскую группировку, подчиненную 5-му армейскому корпусу, в октябре-ноябре 1943 г. входило до 60 тысяч человек, 175 орудий, 50 минометных батарей, 23 зенитные бата­реи. 525-й дивизион САУ, три артполка РГК, 51-я и 52-я танковые pоты (40-60 танков и САУ).
От Феодосии до Керчи базировалось до 30 быстроходных десантных барж, 37 торпедных катеров, 25 сторожевых катеров и тральщйков. В узком, мелководном проливе наш Черноморский флот оказался в затруднительном положении: крупные корабли из-за мелководности и минной опасности плавать не мог­ли а у немцев здесь были десятки маневренных судов. Это на­ложило свой отпечаток на ход боевых действий, связанных с доставкой войск и снабжения по морю и через Керченский пролив.
На северном и южном побережье противодесантную оборону обеспечивали румынские войска. Их подразделения, как и занявшие рубежи в восточной части Керченского полуострова ба­тальоны 98-й пехотной дивизии, располагались в окопах и блиндажах опорных пунктов, заранее созданных в местах, удобных для десантирования с моря.
Часть фортификационных сооружений представляла из себя достаточно сложную инженерную конструкцию, но большая часть - это были временные сооружения, построенные наспех. Надо полагать, что усовершенствованные укрытия с амбразура­ми предназначались для размещения и действий командного состава в звене не ниже роты - батальона. Вряд ли командир взво­да мог иметь в своем распоряжении усиленное укрытие с целой системой ходов сообщения.Учитывая, что взводный опорный пункт мог занимать по фроту до 400 м, в глубину до 300 м ,а ротный - должен был состоять из взводных опорных пунктов, позиций огневых средств ; штатных и приданных подразделений и мог занимать до 1500 м по фронту и 1000 м в глубину, - на участке Жуковка, Глейка, Маяк, Осовины, Юргаков-Кут, мысТархан противодесантную оборону на протяжении 15 км могли обеспечивать до 10 пехотных рот.
Можно полагать, что все промежуточные рубежи, составлявшие полосу обороны 98-й пехотной дивизии и представлявшие из себя оборонительные позиции с сооружениями полевого типа, до- оборудовались и усовершенствовались уже в ходе подготовки к отражению наступления советских войск в октябре 1943 г.
Никакой тяжелой артиллерии либо минометов большого калибра близко к побережью не могло быть, ибо в этом заключа­лось требование командующего группой армий «А» по обеспечению живучести огневых средств.
Позиции, занимаемые 98-й пехотной дивизией, на юге начинались от оз. Тобечик, примыкая к румынским боевым порядкам, далее - через Камыш-Бурун, Керчь доходили до Еникале. Этот фланг обеспечивался двумя батальонами 282-го пехотного полка. Восточное побережье, вплоть до мыса Зюк на северной кромке полуострова, держали под своим контролем два батальона 290-го пехотного полка, примыкая крайним левым флангом к румынским подразделениям.
Румынские сторожевые посты, охранявшие южное побе­режье и подступы со стороны Азовского моря, начиная от Арабатской стрелки, с октября 1943 г. входили в состав 3-й горно­стрелковой дивизии. Вместе с ними к охране были привлечены 9-й грузинский, 562-й и 796-й туркестанский батальоны.
По оценке командования 98-й пехотной дивизии, раздробленность соединения на мелкие группы, удаленные друг от друга , на значительное расстояние, ослабляла боевые возможности частей в случае высадки десанта советских войск. Вторым негатив­ным моментом, в понимании руководителей обороны, была обре­ченность дивизии в случае прорыва фронта под Перекопом и блокирования советскими войсками восточной группировки в Крыму.
Как вспоминают немецкие военачальники, «после эваку­ации Кубанской армии росло ощущение себя на «острове», и далее: « Это чувство угнетало личный состав, создавая недоверие к высшему руководству».
Вот эта сторона морального состояния обороняющихся не­мецких войск, обнаружившаяся уже в период октября 1943 г., привлекает наше внимание, поскольку должна была оказывать разрушающее влияние на стойкость личного состава. Однако, как показывает дальнейший анализ событий на «керченском фрон­те», этого не произошло.
В конце октября 1943 г. немецкие наблюдатели установили что наши войска готовятся к десанту: в таманских гаванях сконцентрировано около 30 кораблей и судов, в том числе, боевых катеров, отмечается усиление авиационных ударов по населен­ным пунктам Капканы, Джанкой, особенно - Баксы; активизиру­ется авиаразведка.
Для десанта, как оценивали командиры немецких полков, имелось несколько удобных мест на восточном побережье. По край­ний мере, в трех бухтах немцы ожидали такую высадку. Для обороняющихся в эти дни становится проблемой наличие в их тылу мно­жества пещер и подземных выработок с изгибами, переходами, тайниками, где укрылись бежавшие из лагерей военнопленные.
Как отмечается в немецком документе, «их одиночные , руппы уже начинают наносить ущерб немецко-румынским подразделениям». Немцы оценивают наличие таких групп как опасный фактор в случае высадки десанта.
98-я пехотная дивизия подготовила свой моторизованный транспорт для маневрирования резервами. Немцы понимают, что при том ограниченном количестве личного состава и боевой техники, которым необходимо прикрыть множество опасных в десантном отношении участков, невозможно быть везде одинаково сильным. Поэтому их такти­ка построена на переброске так называемых «пожарных команд» в составе батальона на угрожаемое направление. Подвижные резервы и тревожные группы pacполагались в удобных для передвижения местах. Маршевая готовность от получения сигнала тревоги не должна была превышать 10 часов. Обычно в такую подвижную группу входи­ли усиленный батальон с моторизованной батареей, саперная рота, моторизованный взвод 45-мм пушек. Поэтому-то в приказе командую­щею 17-й армии подчеркивалась роль и значение автотранспортных средств как основы действий подразделений тревоги и их маневра.
В число маневренных групп входили: батальон дивизион­ною резерва в Багерово, корпусной резерв - батальон 282-го пе­хотного полка в форте Тотлебен, 191-я противотанковая истребительная бригада в Скассиевом Фонтане .
Для совместных дейcтвий с румынами и их батареями на побережье было отработано взаимодействие дивизионной, зенит­ной артиллерии, а также морских сухопутных батарей.
Как излагается в немецких источниках, неожиданно 26 ок­тября дивизия получает сообщение: предпринять операцию «Марс», что означало оставление Крыма и отход на Севастополь. В этот и в последующие дни в штаб 98-й пехотной дивизии посту­пило сообщение о подготовке на Таманском берегу понтонов и об активизации действий участников сопротивления в каменоломнях. В этот период отмечается деморализация румынских войск. В со­ответствии с планом «Марс» арьергардными соединениями долж­ны были стать 98-я пехотная дивизия на востоке и 50-я пехотная дивизия - на севере под Перекопом (впоследствии два полка этой дивизии - 121-й и 123-й -были передислоцированы под Булганак).
Через 2 суток - 28 октября 1943 г. - в 18-30, еще более неожи­данный для командования 17-й армии поступил приказ Гитлера: <Крым не сдавать» и о подготовке наступления на 29 октября.
Вероятно, для советских войск эти двое суток могли бы стать решающими в быстром освобождении Керченского полуос­трова, если бы разведка 56-й армии своевременно получила ин­формацию о приготовлении немецких войск к отходу, и наше ко­мандование воспользовалось бы дезориентацией в рядах про­тивника. Но этого не произошло. Подразделения обороняющих­ся успели изготовиться к боям.
Попытаемся сопоставить хронологию основных событий и их освещение, содержащиеся в мемуарах немецкого генерала М.Гарайса и архивных материалах ЦАМО РФ.
В книге «98 пехотная дивизия» повествуется: «В ночь с 31 октября на 1 ноября, между 2 и 3 часами, массированный артогонь обрушивается на город и порт Керчь, на Еника­пе, на побережье у Эльтигена. В огневом налете участво­вало до 40 орудийных батарей, одновременно было выпу­щено 4тыс. снарядов. Дивизия поднята по тревоге.-
В 3-45 противник высадился на участке 2-го батальона 282 пехотного полка на 50-60 лодках, опрокинул и уничтожил постовых, укрепился в старых окопах и блиндажах. Здесь на протяжении 5 км охрана составляла 80 человек — 1 постовой на 60 м.» Надо отметить оперативность, с которой немецкое коман­дование приняло меры по блокированию Эльтигенского десанта.
Ответственный за участок командир 282-го пехотного полка полковник Фаульхабер поднял на ноги отдыхавший батальон своего полка и посадив людей на автотранспорт на улицах Камыш-Буруна ожидал дальнейших распоряжений. В подчинение полковника Фаульхабера поступили два румынских батальона (румынский ба­тальон в составе пяти рот имел 650 человек), две батареи 198-го полка. Немцы отмечали, что наступающие были хорошо воору­жены, их действия на плацдарме успешно прикрывались советской авиацией, имевшей подавляющее превосходство в воздухе. Далее немецкая сторона констатирует, что после 7 ноября для обороняю­щихся десант на Эльтиген уже не представлял большой опасности.
Поэтому участок длиной 3 км и глубиной от 500 до 800 м был передан румынам. Высвобожденные подразделения 282-го пехотного полка переброшены для дальнейших действий на севе­ро востоке от Керчи. Таким образом, мы видим, что отвлекающий маневр советского командования имел успех лишь до 7 ноября.
На восточной оконечности Керченского полуострова 1 ноября немецко-румынские подразделения должны были продолжать вести оборонительные работы. В 21 час 2 ноября под прикрытием шквального двухчасового огня советские части начали высаживаться на участке от Еликале до Маяка. Немцы также не ожидали этого десанта. Корпусные резервы в этот момент были оттянуты под Эльтиген.
В полночь 1-й и 6-й гвардейские стрелковые полки 2-й гвардейской стрелковой дивизии 11-го гвардейского стрелкового кор­пуса захватили пос. Глейка, Жуковка, Маяк, выбив из окопов редкую цепь часовых.
Пo немецким источникам - в ту же ночь (по нашим архи­вным документам - в 14 часов) 3 ноября десантниками была взята высота 175,0 (гора Хронева). Это - уже в 3 км в глубине немецкой обороны. Столь успешное и стремительное продвиже­ние наших войск можно объяснить, помимо напора, проявленного десантниками, фактором неожиданности и слабостью немецкой обороны здесь.
Противник потерял сразу же несколько опорных пунктов, прикрывавшихся малочисленными гарнизонами.
Но те, кто оказался на этих позициях, судя по немецким источникам, оборонялись стойко и упорно. Об этом говорит М.Га­райс м своей книге: ((Восточнее Маяка выдвинутые от ос­тальных позиций на 800м в условиях круговой обороны вели бои два орудия 8-й батареи 198 артполка под командованием лейтенанта Негеля. Огневой налет повлек пожары на батарее, взрывы штабелей снарядов, разрушение блиндажа, обрыв связи, под пулеметным обстрелом батарея осталась без прикрытия. Лейтенант Негель принимает решение сражаться до последнего снаряда и не отступать
К 8-й батарее через Баксы и пос.Маяк пробивается группа из 1 и 3-го батальонов 290 пп в составе 36 человек. Они занимают круговую оборону, под огнем дооборудуют око­пы и блиндажи. Здесь отбиваются атаки двух рот против­ника. Обслуга батареи сражается пока противник с юга не атаковал и не завязалась рукопашная схватка. В б30 под прикрытием огня русские окружают батарею. Около 9 ча­сов борьба за 8-ю батарею 3-го дивизиона 198 артполка подходит к концу.
Закончились боеприпасы. Еще в 8 часов каждое ору­дие успело сделать по 20 выстрелов. Два орудия из четы­рех вышли из строя. Два других продержались еще 9 часов.
С остатками своего личного состава, взорвав два остав­шихся орудия, лейтенант Негель вырвался из окружения».
В немецком приказе по артполку отмечалось: «Эта стой­кость артиллеристов и гренадеров дала возможность дивизии принять контрмеры».

Что же происходило дальше?
Гора Хронева (высота 175,0) почти целиком была занята подразделениями 15-го гвардейского стрелкового полка 2-й гвар­дейской стрелковой дивизии. Немцы предпринимают ряд кон­тратак, переходящих в рукопашную, удерживая западные скаты высоты силами нескольких взводов 290-го пехотного полка.
Утром вся высота переходит в наши руки и открывается путь на д. Баксы. Этот населенный пункт взят советскими войска­ми на третий день боев на плацдарме. В обороне этой деревни участвовала рота из 218-го полка 153-й учебной пехотной диви-зии. Вплоть до 9 ноября Баксы несколько раз переходят из рук в руки. Участвовавшие в боях по удержанию д. Баксы румынские подразделения проявили себя наиболее слабо.
В составе 1-го, 6-го и 15-го гвардейских стрелковых полков 2-я гвардейская стрелковая дивизия (насчитывая 1018 человек) к 8 ноября вышла к восточным окраинам пос. Аджимушкай. Потери составили: за д. Баксы - 180 человек, а всего дивизия с момента начала переправы потеряла 830 человек (в том числе, в проливе - 550). Немцы в боях за высоты на подступах к Аджимушкаю потеряли 210 человек. Обороняющиеся были обескровлены, но и в наших частях оставалось по 50-55 человек в роте. В 55 гвардейской стрелковом дивизии, так же, как и в 32-й,гвардей­ский стрелковой дивизии в ротах было по 70 воинов. Эти цифры характеризуют упорство обороняющихся, которые бросались в непрерывные контратаки. Только за два дня боев 6-й гвардейский стрелковый полк отбил 11 немецких контратак. ,
Для овладения рубежами на пути к пос. Аджимушкай к 4 ноября были введены в бой доставленные через пролив 25 ору­дии 45 мм, 6 пушек 76,2-мм, 14 минометов 120-мм. Гаубиц для подавления огневых точек за обратными скатами высот не было.
Следует сказать, что при наступлении на подготовленную оборо­ну плотность артиллерии должна была составлять не менее 50 стволов на 1 км фронта.
В период 2-4 ноября 1943 г. в воздухе господствовала наша авиация. Немецкие источники
отмечают, что в эти дни в проливе паромы доставляют новые советские подразделения, авиация обороняющихся бездействует К концу третьего дня боев, как следует из воспоминаний М гарайса, немецкие войска, обороняющиеся на востоке и северо-востоке Керченского полуострова, уже не верят в возможность
подхода резервов и снятия осады Крыма К 14 часам 10 ноября полки 2-й гвардейской стрелковой дивизии вместе с 32-й гвардейской стрелковой дивизией, имев не более 1000 человек в строю, выбили противника с высот восточнее и севернее Аджи мушка я (гора Иванова, гора Темирова) При этом немцы упорно сопротивляются, проведя 9 контратак при поддержке танков и штурмовых орудий «Фердинанд». Их потери здесь - 120 убитыми.
Немцы получают информацию о том, что 11 ноября советские войска намечают решительный прорыв внутрь Крыма (не просто попытку овладения высотами для расширения плацдарма) и готовятся к отражению этого наступления. Необходимо отметить что потери обороняющихся частей на «керченском фронте», пи немецким источникам, составили в период с 1 по 7 ноября: 40 офицеров, 170 унтер-офицеров и 875 рядовых. Это данные по одной 98-й пехотной дивизии.
11 ноября три наших дивизии 11-го гвардейского стрелкового го корпуса в центре обороны противника перешли в широкомасштабное наступление. В 8 часов была занята восточная окраина Аджимушкая. В 13 часов немецкое командование ухитряется из разрозненных сил сформировать линию обороны от восточной оконечности Керчи до высоты 71,3 (на северном побережье).
Немцы маневрируют резервами: с аэродрома Багерово на автомашинах на передовую перебрасываются подразделения из 123-го гренадерского полка 50-й пехотной дивизии (этот полк в октябре 1943 г. из Крыма был передислоцирован на Днепр, под Мелитополь, но, не успев подтянуть свои тылы, был снова воз­вращен в Крым, под Керчь без тяжелого вооружения).
12 ноября 1943 г. 2-я гвардейская стрелковая дивизия вместе с 55-й гвардейской стрелковой дивизией взяли высоту 154,4 (гора Темирова) и овладели пос. Аджимушкай, продвинувшись к Булканаку. Противник в этот день потерял 230 человек. За 10 дней 2-я гвар-- дейская стрелковая дивизия прошла с боями более 6 км. 32 гвардейская стрелковая дивизия овладела пос. Ляховка и Юргаков Кут.
В этот период наши части, продвинувшись до высот 133,3 и 125,6, обороняемых 290-м пехотным полком, а на юге - в поло­се обороны двух немецких полков, утратили темп, выдохлись и, перейдя к обороне, стали окапываться и закрепляться. В этот же - период в 98-ю пехотную дивизию поступило пополнение в соста­ве 400 человек маршевого батальона. Пополнение в Крым нем­цами перебрасывалось, в основном, воздушным путем. Маршевые батальоны для дивизий в Крыму комплектовались из частей, действовавших во Франции, Бельгии, Голландии.
11 ноября в район Булганака самолетами из Николаева были доставлены 121-й и 123-й пехотные полки 50-й пехотной: дивизии. В течение 20 дней на Керченском участке немцы созда­ли группировку в количестве до трех пехотных дивизий.
Немецкие источники свидетельствуют о том, что потери, особенно - среди офицеров и унтер-офицеров, оказались невосполнимо велики.
Здесь надо отметить, чго в период ноябрьских-декабрьских боев на Керченском плацдарме в батальонах первой линии наступающих советских войск действовали специально подготовленные снай­перы. При отражении контратак они выборочно уничтожали, в пер­вую очередь, офицеров, унтер-офицеров, расчеты огневых средств.
Результативность действий Снайперов была весьма высо­та Так, в составе 227-й стрелковой дивизии был взвод снайперов, в котором воевали исключительно девушки, набранные и подготовленныеные на Кубани. По-отделенно эти снайпера придавались кождому стрелковому батальону (при формировании во взводе было 47 снайперов). Действуя на керченском плацдарме, эти снай­перы при отражении шести контратак немцев у высоты 133,3 (под Булганаком) уничтожили в декабре 1943 г. около 100 фашистов.
В общих потерях немецко-румынских войск на «керченском фронте» в течение ноябрьских боев просматриваются противорочивые сведения. Самые ощутимые потери в течение дня боев это 230 человек убитыми за сутки 11-12 ноября при взятии
нашими ними войсками пос. Аджимушкай.
Здесь оборонялись подразделения 98-й пехотной и 153-й учебной пехотной дивизий и румынские подразделения. На установившемся фронте протяженностью в 17-18 км к 15 ноября 1943 г. в обороне участвовали батальоны 282-го, 290-го пехотных полков 98 й дивизии, 121-го и 123-го пехотных полков 50-й дивизии и 218-го пехотного полка 153-й учебной пехотной дивизии, а всего - около шести полков со средствами усиления (иными словами, непол­ные две расчетные дивизии, что могло составлять около 20 тысяч человек, не более). Они обеспечивали первую линию оборо­ты. а значит, на этот личный состав возлагалась задача по проведению самого активного вида боевой деятельности - контратак, приводивших к наиболее ощутимым потерям с обеих сторон.
В сборнике «Керчь. Повесть-хроника» приводятся выдержки из сообщений. Совинформбюро о боях за город Керчь в период с 6 по 14 ноября 1943 г., причем говорится об ожесточенных контратаках немцев северо-восточнее города. На стр. 163-165 сведены воедино данные об уничтоженных 7 ноября 1000 гитлеров­цах . 8 ноября - 800, 9 ноября - 600 (под Эльтигеном - еще 100), 10 ноября «сотни вражеских трупов», 11 ноября - 700 вражес­ких солдат и офицеров, 12 ноября- 1500 человек, 13 ноября-600 "трупов ocтались на поле боя», 14 ноября - более 900 человек 15 ноября - до 300 трупов. В общей сложности, за девять ноябрьских дней боев за завод им Войкова, д. Баксы, Аджимушкай и при попытках советских войск прорваться вглубь полуострова под Булганаком, немцы, согласно сообщениям Совинформбю­ро потеряли только убитыми более 6 тысяч человек. Если принять за соотношение 3:1 числа раненых и контуженных к количе­ству погибших в бою, то получается, что вся восточная группировка немецко-румынских войск была за эти дни выведена из строя,
Закономерен вопрос - почему в таком случае к 15 ноября 1943 г. было приостановлено дальнейшее наступление наших войск? И далее. За все время боев на Кубани (с марта по октябрь 1943 г.) 98-я пехотная дивизия потеряла около 5 тысяч солдат и офицеров. За неделю ноябрьских боев (с 1 по 7 ноября 1943 г.), включая Эльтиген, эта дивизия, принявшая на себя основной натиск советских войск, не досчиталась 1100 погибших военнослужащих. Трудно представить, чтобы за следующую неделю безвозвратные потери дивизии возросли в несколько раз. Наступающая сторона всегда несет более ощу тимые потери, чем обороняющаяся. Если поверить в приведенные цифры убитых гитлеровцев в боях с 7 по 15 ноября 1943 г., то надо признать, что эти потери явились результатом участия немцев в ожесточенных контратаках. Для организации их нужна решимость командиров.
В период с 9 ноября командование 56-й армии произвело перегруппировку войск. Часть подразделений 55-й гвардейской стрелковой дивизии была сменена переправившимися 339-й и 383-й стрелковыми дивизиями 16-го стрелкового корпуса. В эти дни части 11-го гвардейского и 16-го стрелковых корпусов отбили в общей сложности 20 контратак противника, в том числе - в рай­оне Капкан и Колонки.
Немецкие войска, начиная с 10 ноября 1943 г., ощутили более заметную поддержку своей авиации. Если за 20 дней, с 1 по 20 ноября 1943 г., отмечено 2574 самолетовылета, то в период с 12 ло 16 ноября 1943 г. (за пять дней) последовало более 1400 самолетовылетов.
Надо сказать, что в дни нашего ноябрьско-декабрьского наступления сказывалась эффективность зенитного огня против­ника. Прикрывая свои боевые порядки, немцы заставляли наших летчиков отказываться от атаки или бомбометания по наземным целям либо наносили урон нашим эскадрильям.
Так, из 77 потерянных 4-й воздушной армией самолетов типа ИЛ-2, ЛАГГ-3, «Бостон» (не считая сбитых над Эльтигеном), 24 были сбиты зенитной артиллерией в ноябре-декабре 1943 г. Больше всего было сбито наших самолетов над Булганаком, Ко­лонкой и самим городом. С 4 по 11 ноября число самолетов, сби­тых зенитным огнем противника, составило 19.
Немецкие авиационные части, переброшенные с Тамани в Крым, были укомплектованы опытнейшими асами, прибывшими еще в период боев над «Голубой линии» из Африки, а также из-под Ленинграда и Харькова. Наши летчики встретились с новейшими самолетами противника - «Мессершмитт-109» ( Ме-109 Г-2 и Ме-109 Г 4) ( мощным вооружением и сильным мотором. Появился двухмоторный «Хейнкель-129», подобный нашему штурмовику.
А.И.Покрышкин в своей книге «Небо войны» (М. 1970) отмечает, что в авиачастях, несмотря на опыт боев на Кубани, продолжалa применяться устаревшая тактика прикрытия наземных войск. Истребители «ходили» над районом боя, барражируя и прикрывая собою небо от «Юнкерсов», подставляя себя под трассы «Мессершмиттов». Новые приемы воздушного прикрытия состояли во внезапном обрушивании с высоты 4000 м, со стремительным снижением и выходом на скорости из атаки. Устаревшая «Карусель» не давала уже эффекта. В заданном районе истребители пребывали не более 1 часа 20 минут. Немцы посыла­ми «Мессершмитты» (до 20 штук), чтобы очистить небо для своих «Юнкерсов», шедших бомбить наши боевые порядки. Новым в тактинке должно было стать участие «восьмерок» в прикрытии войск вместо «четверок». Тогда одни «связывали» «Мессершмитты» своими атаками, а другие расправлялись с «Юнкерсами».
Надо полагать, что столь ощутимые потери нашей авиации над Керченским плацдармом и урон, наносимый немецкими бомбардировщиками и штурмовиками наземным войскам в районе Булганака и Керчи, был в какой-то степени связан с примене­нием все еще прежней тактики, не обеспечивающей господство в воздухе в осенне-зимних боях 1943-1944 гг. Позднее это положе­нии было исправлено.
Из тех немногих первоисточников, что освещают события под Керчью зимой 1943-1944 гг., можно понять, что основной причиной наших неудач были особые условия местности, невыгодные дня наступающих. Так ли это? Безрезультатные бои под Булганаком говорят и о других причинах заглохшего наступления. После 11 ноября 1943 г. наши части в течение 5 дней успе­ха не имели. К 15 часам 12 ноября через Керченский пролив переправились части 227-й стрелковой дивизии: 570-й, 777-й стрелковыеi полки, батальон 779-го стрелкового полка, части усиления и обеспечения. 570-й полк вошел в подчинение 383-й стрелковой дивизии и стал действовать в направлении Булганак-Катерлез.
В составе 777-го стрелкового полка этой дивизии на Керченский плацдарм попал старшина Иван Владимирович Сморкалов, который служил в штабе полка на должности старшего писаря. Интересны его воспоминания о переправе через пролив. «Haс готовят к десантной операции 7 ноября 1943 г. Место переправы — хутор Батарейный, сосредоточение на косе Чушка. Средства переправы - большие баржи вместимостью в 300 человек, один катер ведущий, один—сопровождаклций...
9 ноября всю ночь переправляется наш полк. Бойцы снима­ют с себя вещмешки, освобождая рукава шинелей, расшну­ровывая ботинки, распуская поясные ремни. Все делали как- то незаметно друг от друга. Разрывы следовали то справа, то слева. От попадания снаряда буксируемая баржа с людьми стала тонуть. Катера развернулись, спасая тех, кто оставался на поверхности. Я был в группе на катере... 11 ноября в наступлении вошли в Баксы. При успешной переправе и артогне наших войск немцы в панике бежали, побросав оружие и боеприпасы. Но мы замешкались с наступлением, поэтому немцы вернулись, заняв позиции вновь.
12 ноября продолжался обстрел и бомбежки наших позиций. За неделю безрезультатных наступательных боев наш полк потерял 280 человек, из них - 80 человек убитыми.» Перед десантом в полку было около 2000 человек.
Из этого документа можно извлечь дополнительную информацию, о которой солдат Сморкалов не упоминает: несмотря на то, что плацдарм был уже захвачен, и глубина его составляла 6 км, а части второго эшелона 56-й армии при их переправе не яв­лялись главными целями для обороняющегося противника, тем не менее подразделения 227-й дивизии подвергались интенсивному воздействию артогня немецких батарей, а значит:
противник не терял контроля над путями доставки подкреплений и снабжения;
- впервые под Баксами проявилась нерешительность на­шего командования в овладении населенными пунктами «на плечах» отступающего противника (этот элемент военного искусства для некоторых командиров соединений, действовавших под Керчью, оказался недоступным).
В своих мемуарах М.Гарайс отмечает, что уже 14 ноября 1943 г. были попытки русских танков прорваться под Булганаком.
В районе их натиска оборону держали два батальона 123-го и батальон 121-го пехотных полков.Пехотинцы и артиллеристы Подбили здесь 9 танков. г
Нa северном участке оборону держали 250 гренадеров из остатков 290-го пехотного полка, батальона 23-го пехотного полка 153-й учебной пехотной дивизии и батальона 121-го пехотного полка 50-й пехотной дивизии.
Линия окопов проходила по скальному грунту, поэтому око­пы местами, доходили лишь до щиколотки.
16 ноября в распоряжение дивизии поступили две противотанковые роты с ракетным вооружением для близкого боя в танками . Ручные установки имели вид «печных труб». Под этим названием они и применялись в немецких войсках. В дивизию поступило 3000 гранат (вероятно - противотанковых). При разработке территории бывших боев под Булганаком сапер Г.В. Будович находил сохранившиеся остатки этих реактивных гранатометов с электрическим приводом запала.
Далее генерал Гарайс пишет: «В ночь на 17 ноября на северном участке вновь начинается давление наступаю­щей поиск. Положение все время меняется. Захваченные пленные сообщают о готовящемся наступлении силами четырех дивизий... В рядах обороняющихся - сомнение в исходе сражения за Крым: восточный фронт отступил на запад уже на 100 км к Житомиру. Так продолжаться не может , чтобы в целях удержания Турции целая армия могла бы пожертвовать собой».
Мы видим, что превосходство советских войск в живой силе наращивалось медленно, ибо противник умело маневрировал резервами, владел путями подвоза и знал о планах нашего командования.
В немецком источнике говорится: «20 ноября начался массированный огонь. На участок под Булганаком и на северный участок обрушиваются 10 тысяч снарядов. В 5 часов на батальон 23 пп пошли в наступление до 600 советских Пехотинцев при 40 танках. В низине между Керчью и Булганаком 1-й и 3-й батальоны 282 пп совместно со штурмовыми орудиями и артиллерией отбили две атаки... Гренадеры 3-ого батальона 123 пп и 1-го батальона 121 пп отбивались( ручными гранатами... Противник прорвался через позиции батальона 23 пп, но две роты 2-го батальона 123 пп выбили русских из Булганакских дворов, до кото­рых они добрались... Подбито и сожжено 10 танков.
Была брешь шириной в 2 км между двумя группиров­ками (северной и центральной - Л.В.). Всего на участке оста­лось на поле боя 20 танков русских...»
Исследование материалов из советских источников дает основание считать, что под Булганаком, на подступах к нему с юга, во второй половине ноября и в начале декабря разворачива­лись самые драматические события в боях за овладение Кер­чью. В этом плане содержание книги М.Гарайса, составленной, скорее всего, с использованием дневника боевых действий 98-й пехотной дивизии, не вызывает недоверия либо сомнения в дос­товерности приводимых в ней цифр.
В наших источниках эти бои выглядят следующим обра­зом. Из политдонесения 2-й гвардейской стрелковой дивизии известно, что к 19 ноября 1943 г. 1-й гвардейский стрелковый полк овладел рубежом - 700 м восточнее Булганака, а 6-й - курганом с отметкой +1,0. Затем созместно с 15-м гвардейским стрелковым полком при поддержке 257-го отдельного танкового полка продви­нулись до высоты 34,0 (500 м юго-восточнее Булганака).
Необходимо подчеркнуть, что появление на плацдарме наших танковых частей относится только к 9-15 ноября, когда через пролив были доставлены подразделения 63-й танковой бригады, 257-го отдельного танкового полка и 1449-го самоход­но-артиллерийского полка.
Первая танковая рота 63-й танковой бригабы (10 танков Т-34) т переправилась 9 ноября 1943 г. и вышла к высоте 140,7, в горлови­не Широкой балки. В бригаде было 21 танк Т-34 и 8 - Т-70, в 257-м отдельном танковом полку - легких танков МЗ-с-7 было 21, в 1449-м полку переправлено 10 САУ-122 и 1 танк Т-34. Таким образом, мы видим, что 20 ноября 1943 г. на позиции двух немецких батальонов под Булганаком наступали три наших полка при поддержке всей массы имевшихся в наличии танков (в это время 56-я армия распо­лагала 103 единицами бронетанковой техники).Неожиданное наступление наших частей, в том числе и 55-й гвардейской стрелковой дивизии, в направлении северной окраины города в период 15-19 ноября 1943 г. дало возможность нашим танковым подразделениям продвинуться до кирпичного завода. И это несмотря на то, что два танкоопасных направления в районе Булганака немцы прикрыли тщательно замаскированной артиллери­ей и минными полями Танкисты здесь действовали решительно, но пехота за танками не пошла, прижатая к земле артиллерийско- минометным огнем. Одной из причин неудачного наступления под Булганаком было то, что огневые точки и артиллерия немцев на этом участке подавлены не были. Здесь сказалась слабая разведка и недостаточное количество артиллерии, лерелравленной через пролив и способной подавлять огневые точки в укрыти­ях и артиллерийские батареи противника .
В течение ноября 1943 г. кораблями и судами Азовской военной (флотилии на Керченский плацдарм было доставлено: людей- 70000 человек, лошадей - 2564, орудий 45-мм - 175 единиц, 76-мм - 241, 122-мм - 63, 152-мм - 60, малокалиберной зенитной артиллерии - 26 орудий, минометов 82-мм - 162, 120-мм - 166, танков- 84, БТР-28, боезапаса - 6000 т, продовольствия -2180 т, горючегo - 102 т, «Катюш» было переброшено на плацдарм 28.
Мы видим, что к началу декабрьского наступления в распоряжении командующих корпусов Отдельной Приморской армии гаубичной артиллерии по количеству стволов было достаточно,но боеприпасов оказалось ограниченное количество. Недостаточ­ным было число зенитных орудий на плацдарме. К 10 ноября под Керчь переправились: зенитный артполк и один зенитный артдивизион. Зенитная артиллерия прикрывала наступавшие войска, в основном с Таманского побережья и косы Чушка. За первую - неделю боев с 4 по 8 ноября зенитчики сбили 12 самолетов противника (а всего с 3 ноября 1943 г. по 10 апреля 1944 г. зенитным огнем было сбито 140 немецких самолетов).
Неправильно было бы сводить причину неудач в боевых действиях наших войск под Булганаком в ноябре-начале декабря только к неэффективности артогня в борьбе с немецкими артиллерийскими батареями и такими подвижными средствами отражения наших танковых атак, как самоходные артиллерийские установки противника (на позициях под Булганаком действовали штурмовные орудия «Фердинанд» с лобовой броней около 200 мм.).
Небходимо остановиться на некоторых особенностях организации командованием частей и соединений 17-й армии оборонительных боев под Керчью и тактики, применявшейся здесь.
Передний край немецкой обороны на всех участках 18-ти километрового фронта под Керчью - это ломаная линия траншей с поворотами под тупым углом , чтобы уменьшить разлет осколков , выдолбленных в грунте, местами в полный рост, а кое-где и по пояс, с пулеметными и стрелковыми ячейками и извилистыми ходами сообщения. В самой траншее и в ходах сообщения выдолблены были боковые норы, прикрытые от ветра и непогоды плащ-палатками, кусками брезента или просто листами железа.
Ничейная полоса впереди траншей простиралась метров на 80, за ней - спирали колючей проволоки в 2-3 ряда. Это противопехотное заграждение перед бруствером немецкой траншеи, обеспечивающее защиту от прицельного броска гранаты наступающих.
Немцы к местности применялись умело: в обороне подбирали господствующие высоты (такие, как 164,0, 133,3, 71,3, 92,7) для устройства наблюдательных и командных пунктов. Для разме­щения огневых позиций артиллерии использовали отлогие балки.
В выборе оборонительных рубежей они имели преимущество: мог­ли заранее намечать, куда отойти, что и где сосредоточить.
Зачастую высоту и подступы к ней у них удерживали «штрафники», нередко из офицеров. На позициях устраивались укрытия для личного состава в виде землянок и офицерских блиндажей, оборудованные для пребывания, примерно, 4-х человек. Ячейки для ведения огня укреплялись досками и даже кирпичами. Извес­тны случаи применения под Керчью стальных щитков на пулемет­ных гнездах. Для утепления в стужу в землянках устраивались печки из подсобного материала - бочки, бидона, железного ящика, иногда печь была стандартной - из чугуна. Немецкие пехотинцы защищены были от холода и ветра утепленным обмундированием - куртками, брюками, подшлемниками, свитерами, имелись кара­ульные ботинки, одевавшиеся на сапоги. Резиновые сапоги пре­дохраняли от окопной влаги, накапливавшейся в результате но­ябрьских и декабрьских дождей. В этих же целях выкапывались дренажные ямы глубиной более 2 м. Для борьбы с насекомыми и у немцев, и у румын широко применялся специальный порошок. В санитарных целях были запасы хлорной Извести.
Немецкие позиции под Керчью и Булганаком (особенно в зоне таких опорных пунктов, как высоты 133,3; 92,7 и др.) были насыщены противотанковыми средствами пехоты - реактивными гранатомютами, противотанковыми минами, противотанковыми ружьями, магнитными кумулятивными минами. Всеми этими средствами в ходе разворачивающихся боев были забиты ниши, окопы ячейки, землянки. Первое время немцы не испытывали недостатка в боеприпасах всех видов стрелкового оружия вплоть до сигнальных и осветительных ракет.
Для поддержания морального духа обороняющихся под­разделений в немецкие войска поступали газеты, издававшиеся на родине солдат. Например, в 98-ю пехотную дивизию, укомплектованную баварцами и южно-франконцами, поступали газеты Munchen», «Wermacht».
Для расположения позиций своей артиллерии немцы использовали так называемые «поля невидимости», что делало эти цели неуязвимыми, так как они оставались в «мертвом пространстве».
Все обнаруженные нашими артиллеристами цели расписывались, за дивизионами и батареями. За ними велось неослабное наблюдение. Пулеметный блиндаж, который мог находиться на обратых скатах даже незначительного бугорка на высоте,можно было разбить лишь тяжелыми минами. Но мина, даже при установке взрывателя на фугасное действие, из-за незначительной скорости полета и недостаточного веса в преграду (перекрытие огневой точки или блиндажа) почти не проникала. По такой цели стрельба должна была вестись из гаубиц. Но и немцы находили позиции наших батарей, ведя по ним ответный огонь.
Практика показала: чтобы подавить пехоту в траншее, на каждые 10 м надо израсходовать за минуту артподготовки 3-4 тяжелых ( наряда; чтобы уничтожить пулемет в открытом окопе - 15 снарядов; в блиндаже - 30, а чтобы замолчала вражеская батарея на дальних позициях необходимо 150-200 снарядов боль­шего калибра.
Контрбатарейная борьба была основной задачей пушечной бригады РГК, действовавшей с позиций под д. Баксы. По своим тактико- техническим данным наши тяжелые пушки и гаубицы намного превосходили подобные гитлеровские системы. Но перевес часто был на стороне противника, ибо немцы, здесь под Керчью не испытывали недостатка в боеприпасах.
К1 ноября 1943г. напротив Керченского полуострова с нашей (строны на Кубани было сосредоточено 429 орудий всех калибров и 194 миномета. По данным нашей наземной разведки, у немцев в начальный период боев на Керченском плацдарме (включая пос.Маяк, Баксы, Опасное, Колонка, Керчь, «Горком», Немецкие источники отмечают, что с 28 ноября ощущается! подготовка советских войск к наступлению. Активизируется дея­тельность авиации с обеих сторон. За три дня зенитчики и не­мецкие истребители сбили 20 наших самолетов. Это почти авиа­полк. Такие потери сравнимы только с первыми днями боев на плацдарме - 3-5 ноября 1943 г.
4 декабря в 5-25 на немецкие позиции под Булганаком об­рушивается массированный огонь всех видов, длящийся до 6-45. При поддержке танков в наступление пошли четыре наших стрел­ковых полка. Около высоты 101,6, южнее Булганака, советские пехотинцы на танках обрушиваются на позиции 123-го пехотного полка. Из 27-ми наступавших танков отступили целыми лишь 16. Об упорстве обороняющихся говорит такой факт: в схватке здесь полностью погиб взвод 13-й роты 123-го пехотного полка. Из 11- ти уничтоженных танков - 8 подбили боевые группы, 3 - зенитная, артиллерия. В 22 часа немцы окончательно отбили нашу атаку.; На следующий день в 8 часов утра под прикрытием дымовой за­весы в наступление пошли 20 наших танков, которые достигают Булганака. В 8-30 уже 30 наших танков высаживают десант пехо­ты в тылу 123-го пехотного полка под высотой 101,6.
На север от Булганака батальоны 121-го и 123-го пехотных полков в 9 часов атакуются нашими танковыми десантами. Нем­цы отражают здесь семь атак, подбив 9 танков. Вскоре наступаю­щая сторона выдохлась, достигнув рубежа кирпичного завода.
За 4 и 5 декабря, как свидетельствуют наши архивы, потери в бронетанковой технике составили 16 единиц. Продвижению препятствовали минные поля. Вновь пехота за танками не пошла. Немецкие самоходные орудия расстреливали наши танки из укрытий. За дни декабрьского наступления под Булганаком сгорело от артогня 18 наших танков, подорвались на минах - 6, подбито -17.
На других участках гористая местность, размытый грунт исключили возможность использования танков и САУ. Местами подъем на склонах высот составлял 30° и более. Танки просто не могли здесь продвигаться.
По поводу боев на Эльтигене в сообщении вермахта от 8 декабря 1943 г. говорилось: «В Крыму подразделении 6-й ру.: мынской кавдивизии под командованием генерал-лейтенан­та Теодорини освободили захваченную противником тер­риторию южнее Керчи... Советские десантные части изнурены. Захвачено, примерно, 2 тысячи пленных».
С 13 по 23 декабря снегопады сменяются ливнями. Тем не менее, Немцы от перебежчиков получают информацию о подготовке советскими частями повторного наступления.
В период декабря наши войска каждые 10 дней органи­зуют разведку боем с целью захвата пленных и выявления системы огня противника. В месте с этим применялись налеты и засады . Немецкая разведка действовала так же активно, добиваясь успеха. Так, на северных скатах высоты 125,6 в 4 часа утра группа немецких разведчиков ворвалась в нашу траншею, зинимаемую 3-й ротой 327-го батальона 255-й отдельной бригады морской пехоты, и захватила в плен сержанта, санинструктора и двух рядовых.
Особым вопросом являлась инженерная разведка немецких позиций. Помимо получения аэрофотоснимков наземных объектов
в глубине обороны противника через разведотдел штаба армии, корпусные и дивизионные инженеры должны были ставить саперным подразделениям и общевойсковым командирам задачи по добыче исчерпывающих данных о характере и типе загрождений и фортификационных сооружений на глубину до 15-20 км правильная оценка этого давала бы возможность определить потребности в артиллерийских орудиях и минометах. У немцев при создании главной полосы обороны предусматривалось оборудование на 1 км фронта до 15 пулеметных площадок, 1-2 ДЗОТа , 4-6 блиндажей; 6-12 подбрустверных блиндажей. Плотность минно-взрывных заграждений на первой позиции - до 2,5 тыч противотанковых и 1600 противопехотных мин.
В декабре 1943 г. инженерная служба нашей армии ввела в строй канатную дорогу до к.Чушка. Это давало возможность переправлять на Керченский плацдарм штабеля снарядов. Наша артиллерия с этого времени активизировалась. В декабре 1943 г. соотношение в стволах артиллерии было в нашу пользу.
В течение 10-ти дней января 1944 г. немцы усиливают свою групировку в восточном Крыму. Сюда перебрасываются 60 маршевых батальонов на каждую дивизию приходится пополнение от 3-ех до 5-ти тысят человек.
Таким образом, мы видим, что начало январского наступления развивалось для наших частей 11-го гвардейского и 16-го стрелковых корпусов в крайне неблагоприятной обстановке. Вместо улучшения положения наших войск путем занятия господствующих высот восточнее и северо-восточнее Булганака с целью выхода на северные окраины Керчи во фланг немецкой группи­ровке, наступающие части ввязались в изматывающие бои сопряженные с огромными жертвами.
Что же происходило на участке 98-й пехотной дивизии в первой половине января 1944 г.? Немцы готовили здесь контрнаступление. Наши подразделения зафиксировали снятие немцами отдельных участков минных полей для подготовки проходов в них. Наше командование, вероятно, решило использовать это обстоятельство в своих интересах и упредить немецкое наступление.
10 января 1944 г. на участке, занимаемом батальоном 290 го пехотного полка, между высотой 125,6 и берегом наши подразделения сбили линию охранения с боевых позиций. После двух­часового артналета две наши дивизии атаковали главную пози­цию немецкой обороны на северном крыле.
Два полка нашей пехоты высадились в это же время на побережье Азова и начали штурм слабо защищенной высоты 115,5. Против наступающих брошен был батальон 290-го пехотного полка, находившийся под Булганаком, затем введен в бой еще один батальон этого же полка.
Таким образом, против наступающих двух советских диви­зий позиции удерживались боевой группой, не превышающей полка пехоты, при поддержке двух батарей 191-й бригады штур­мовых орудий.
Воспользовавшись отсутствием боевого охранения на се­верном склоне высоты 115,5, немецкая рота на рассвете 11 янва­ря сбила наши подразделения с занимаемых здесь позиций, по­теряв при этом до 50% личного состава. Через 10 часов остатки этой роты - 20 человек - были сброшены с высоты 115,5. Немец­кие источники отмечают, что преодоление крутых склонов для пехотинцев подразделений, в составе которых было много 35-50 летних военнослужащих, давалось с большим напряжением.
Представляет интерес физическое состояние личного со­става наших войск и немецких батальонов из дивизий 17-й ар­мии, участвовавших в штурме и удержании укрепленных высот, без овладения которыми исход сражения за Керчь в этот период был бы непредсказуемым.
По мнению автора статьи, возрастной состав подразделе­ний противоборствующих сторон накладывает определенный отпечаток на активность бойцов в экстремальных ситуациях в ходе боевых действий и на их выносливость при физических нагрузках.
Изучение ряда источников и статистическое исследование сведений о погибших и умерших от ран в боях на Керченском плацдарме советских воинов дает основание считать, что наши стрелковые ботальоны и подразделения боевого обеспечения, в сред­ним, состояли из людей более молодого возраста, чем немецкие.
В этом плане наступательный порыв советских пехотинцев в пешей цели в условиях резко пересеченной местности во многом должен был быть связан с преимуществами молодого возраста.
Атака здесь это стремительное движение в боевом порядке в сочетании с, огнем наивысшего напряжения. Она проводится при недостатке огневых средств для подавления обороняющихся и в затруднительных условиях для использования бронетанковой техники.
Наступление наших войск под Керчью зимой 1944 г. - это
ни что иное, как чередующиеся атаки укрепленных рубежей немецкой обороны на высотах и в населенных пунктах. Обратимся к анализу роли человеческого фактора в противоборстве двух группировок войск на Керченском полуострове. Как были морально подготовлены наши наступающие и обороняющиеся (в случае немецких контратак) стрелковые части для решительных бросков, переходящих в рукопашные схватки с немецкими пехотинцами, прошедшими через бои в Норвегии, Голландии и Прибалтике?
Некоторое представление об этом может дать ознакомле­ние с дневником старшины И.В. Сморкалова. Он записал: «На мой взгляд человек не может испытывать страх, если он находится среди многочисленных друзей и товарищей, таких , как он сам. В таких, чрезвычайно опасных ситуаци­ей когда ждешь мгновенной катастрофы, страх уступает место неосознанной осторожности». Преодоление страха и чувство самосохранения - это элемент, составляю­щий понятие мужества. В полном смысле слова мужество - это морально- психологические и боевые качества воина, характеризующие его способность устойчиво переносить длительные физические нагрузки, психологическое напряжение и сохранять при этом присутствие духа, в опасной ситуации проявлять высокую боевую активность. Внутреннюю основу мужества составляют: военное мастерство, тренированность и умение владеть собой.
11 ноября 1943 г. Сморкалов записал в днвнике: «Вчера про­чел в нашей дивизионной газете сообщение Совинформбю­ро о том, что наши части, успешно форсировав Керченс­кий пролив, заняли предмостное укрепление на Керченском полуострове. В этом же сообщении было еще сказано, что, развивая наступление, они овладели восточной частью го­рода Керчь. Города, положим, мы еще не видели, но раз Со­винформбюро сообщает, то ему, может быть, действи­тельно сверху виднее».
Ирония воина по этому поводу свидетельствует о том, что провалы в подаче фактов средствами массовой информации вос­принимались на фронте болезненно и не могли способствовать высокому моральному духу личного состава. В дневнике Сморкалов отмечает: «Дело в том, что после сокрушительной арт­подготовки, немец в панике бросился бежать, оставляя оружие, снаряды и боеприпасы. Но так как мы с перепра­вой замешкались, а переправившись, еще некоторое время осматривались, то он вернулся, подобрал оружие и приго­товился встречать нас на окраине города... Словом, про­пуск в Керчь у нас взяли обратно».
Судя по хронологии событий, подобная ситуация отмеча­лась нашими воинами здесь уже не в первый раз (напомним об осложнении при освобождении д. Баксы в начале ноября 1943 г.)
19 ноября Сморкалов замечает: «За неделю безрезуль­татных наступательных боев 777 полк потерял 280 чело­век, из них - 80 убитыми. А продвижения ни на метр».
Сознание роста напрасных жертв, видимо, должно было коснуться каждого бойца этого полка.
На моральное состояние рядовых могли оказывать негативное воздействие случаи самоуправства начальников и командиров. Так, в конце ноября во 2-м батальоне 777-го стрелкового полка офицер перед строем застрелил солдата за трусость: рядовой Циголия подставил руку под выстрел немецкого снайпера. Сморкалов записал свои горькие мысли по поводу неправедных жертв: «Полк в период 26-27 ноября вышел из боев, имея всего 3,5 сотни бойцов, а было их около 2 тысяч. Растеряли людей, не продвинувшись ни на метр».
В этих условиях дивизии Отдельной Приморской армии довольно часто сменяли друг друга на передовой. Так 27 ноября 227-ю стрелковую дивизию сменила свежая 89-я армянская стрелковая дивизия, переправившаяся на плацдарм. Через неделю 227-я вновь сменилась. Еще раньше, 2 декабря (то есть через 5 дней) 89- я стрелковая дивизия сдает свой участок 383-й стрелковой дивизии, изготавливаясь для наступления на другом исходном участке. Через 10 дней, 12 декабря 1943 г. 89-я стрелковая дивизия после неудачных дней наступления на оборонительном рубеже вновь сменяет полки 227-й стрелковой дивизии. 27 декабря опять армянская дивизия сдает свой рубеж обороны 227-й стрелковой дивизии. 23 января 1944 г. 89-я стрелковая дивизия занима­ет бывшие рубежи обороны 339-й стрелковой дивизии, а 7 февраля сдает участок подразделениям 3-го горно-стрелкового корпуса. 22 февраля 1944 г. 89-я стрелковая дивизия выводится во второй эшелон, передав свой рубеж 318-й стрелковой дивизии. Таким образом пребывание на каждом освоенном участке в дивизиях на Керченском плацдарме составляло около 10-ти дней.
Частая смена частей, переброска их на другие участки передовой несомненно, затрудняли командному составу освоение рубежей занимаемых противником: необходимо было уяснять вновь и вновь систему обороны, устанавливать расположение огневых точек, устраивать быт подчиненных. 30 ноября Сморкалов записывает в своем дневнике: «Сидим в щелях, замерзаем , тонем в грязи, страдаем от вшей. Надо бы прожариться , но где ? Пробовали дезкамеру устроить в железной бочке . Для этого на дно налили три ведра воды, положили в воду деревянную решетку на ножках так, чтобы уровень воды был ниже решётки. На решетку положили снятую с себя одежду, под бочкой разожгли костер. Пар, образующийся от кипения воды, создает высокую температуру,от которой гибнут насекомые». И это все в условиях «отдыха» дивизии в тылу . Как входивший в расчет личного состава штаба 777-го стрелкового полка Сморкалов наблюдал безответственное отношение соответствующих начальников к приему в часть нового пополне­ния. Он свидетельствует, что в начале января 1944 г. прибывшая в расположение полка в район каменоломен команда из 50-ти новобранцев по нераспорядительности одного из офицеров штаба оказалась неукрытой своевременно от артогня противника, в результате почти все пополнение одновременно было выведено из строя при разрыве снаряда. при этом ни у кого из вновь прибывших не оказалось документов со сведениями об их личностях.
В течение 2,5 месяцев боев под Керчь. 777-й стрелковый полк потерял 993-человека.
Для поднятия морального духа советских солдат в февра­ле 1944 г. в расположении частей, отведенных на отдых, на плац­дарме было организовано выступление фронтового ансамбля песни и пляски. Для этого были использованы самые вместитель­ные выработки в каменоломнях.
Однако впечатления от встречи с артистами не могли сгла­дить тягостные чувства бойцов от сознания напрасных жертв под Керчью. Вот как Сморкалов И.В. описывает трагизм боев в ходе наступления 10 и 23 января 1944 г.: «Сегодня подписан приказ о наступлении. Наш 777-й стрелковый полк должен идти на Булганак в обход Керчи.
Наступлению предшествовала продолжительная арт­подготовка. Полковая артиллерия израсходовала на свой участок 166 снарядов. Пехота несколько раз поднималась в атаку и всякий раз вынуждена была ложиться... Тяжело смот­реть на панораму уничтоженния людей. Это ни с чем несрав­нимое преступление перед человеческой совестью... Весь передний край немцев горел. Но стоило только подняться нашей пехоте и броситься вперед, как навстречу ей вырыва­лись пулеметные очереди... Передний край противника бом­били наши самолеты. В течение часа от вражеских зениток над нами сгорело три наших самолета. Справедливость тре­бует сказать и то, что работа вражеских зенитчиков эф­фективна, они создали непроницаемый заслон над Керчью».
Слова из дневника Сморкалова о надежном прикрытии нем­цами своих основных oгневых позиций и других важных объектов массированным зенитным огнем в январе 1944 г. совпадают с при­веденными в документальной повест и Е.Нечаева «Огнем и коле­сами» примерами такой защиты от советской авиации на Кер­ченском полуострове. Здесь описывается, как немцы под д. Александровка (1,5 км западнее Камыш-Буруна) скрытно установили батарею из двух 210-мм орудий для обстрела восстанавливае­мой подвесной канатной дороги. Батарея представляла серьезную угрозу для бесперебойного снабжения боеприпасами наших войск в период планируемого решительного наступления. Прикрытие 210-мм батареи зенитным огнем было настолько плотным , что при первом налете наших трех бомбардировщиков к цели прорвался лишь один, а при втором налете девяти бомбардировщиков лишь два вышли на позиции батареи, при этом четыре самолета не вернулись с этого задания. Нашим авиаторам пришлось отазаться от атак по этой цели. Хорошо прикрытый зенитным огнем передний край немец­кой обороны, устойчивые к воздействию артналетов и бомбежек позиции в глубине оборонительной линии и пункты управления, а вместе с этим - недостаточно разведанные огневые инженерные препятствия, вновь оживающие очаги сопротивления , все это свело на нет наступательный порыв советских войск первой линии в январских боях 1944 г.

 В период овладения нашими частями 11-го гвардейского стрелкового корпуса тактически важной высотой 115,5, дающей возможность соединиться с десантом с моря и, тем самым, решить бесповоротно вопрос о высоте 164,5, наметилось явное падение интенсивности в боевых действиях 32-й гвардейской стрелковой дивизии . И именно в эти дни, отмеченные попытками прорыва правым флангом наших войск обороны противника севернее и северовосточнее Булганака, проявилась наиболее важная для любого военачальника черта, вернее - особенность личности командира 98-й дивизии генерала Гарайса. Это - готовность твердо отстаивать свое мнение, когда речь идет о сохранении жизней своих подчененных . Об этом мы можем судить по стенографически детальному наложениюнию события, включенного автором книги «98 пехотная дивизия» в свои мемуары: « В единодушном согласии с командирами трех участков и командующим артиллерией дивизии командирдир 98 ПД докладывает командующему армией 16 января 1944 г ,что возвращать только что потерянную высоту 115.5 не намерен, ибо не хватает младших командиров и офицеров,люди изнурены. На следующий день командующий вторично отдает приказ: «Высоту 115,5 атаковать и захватить ! » Ответ: «Прошу оставить приказ без исполнения». Возражение командующего: «Нет, атаку провести». Еще раз командир дивизии просит отозвать этот приказ ради сохранения сил дпя удержания Крыма. Ответ: «Приказ оставить ! » Командир дивизии: «Мое знание тактического положения и состояние подразделений обязывает меня объяснить, что за исполнение данного приказа будет заплачено
напрасной кровью. Я не могу исполнить его». Ответ: «При­каз исполнять». Командир дивизии: «Я прошу исполнение данного приказа поручить другому офицеру. Я отказываюсь от ответственности за бессмысленную кровь, за которую не хочу отвечать перед совестью». «Это ваше последнее слово?» «Разумеется», - ответил командир дивизии».
Эта длинная цитата приведена ради того, чтобы попытать­ся понять, почему немецкие солдаты верили своему командиру дивизии и готовы были идти в, казалось бы, безнадежные кон­тратаки, а также - сравнить отношение командного состава со­ветских войск, штурмовавших высоты и населенные пункты под Керчью, к сбережению людей.
Обратимся к архивам. В выписке из разведбюллетеня 5-го армейского корпуса 17 армии № 490/43 от 18 декабря 1943 г. о; наших войсках содержится следующая фраза: «...в проведении плана выпячивается (возможно, выделяется - Л.В.) безжалостное отношение противника к своим войскам. Полнос­тью отсутствовали спасательные средства; санитарное обеспечение было недостаточным... Противник был хоро­шо вооружен и технически оснащен... И только ввиду боль­ших потерь при переправе, не мог полностью использо­вать свою технику».
Подчеркнем еще раз: в архивных документах зафиксирой вано, что только раненых, обмороженных и больных в период боев за освобождение Керчи было вывезено средствами Азовской военной флотилии 60 тысяч а в одной лишь январской наступательной операции наши части потеряли ранеными, больными и убитыми 30 тысяч.
Было бы неверным говорить о том, что командиры частей бросали людей в бой, оставаясь в тылу, вдали от поля сражения. Вот что вспоминает бывший наводчик 45-мм пушки истребительной противотанковой батареи 1-го батальона 1-го гвардейского стрелкового полка 2-й гвардейской стрелковой дивизии В.Н. Козлов: «Дивизия участвовала в десанте в ноябре 1943 г. под поселками Жуковка-Глейки. Наши два орудия были на плоту, когда ударил снаряд. Плот разлетелся, пушки потонули. Я выплыл на берег невредимым. Участвовал в бою без орудия в захвате позиций под Глейками. На штурм нас вел командир 1-го батальона майор Пушкаренко. Он один поднимался первым и с пистолетом в руке шел впереди цепи бойцов. Я больше не встречал таких смелых командиров».
Нo в материалах разбора Керченской наступательной операции и январских 1944 г. боев по освобождению Керчи с юга с участи­ем 16-го стрелковое - корпуса (январь 1944г.) говорится: «Не успех наш при захвате южной части Керчи (наряду с перечисленными другими причинами - усиление позиций противника и слабая огневая мощь - Л.В.) связан со слабым управлением боев командиры полков, дивизионов и батальонов были удалены от своих войск и не видели поле боя на своем участке»
В январе 1944 г. генерал Гарайс верно оценивал обстановку , его пехота на атаки была более не способна. Это подтвердила неудача последующей операции «Морская звезда» по возвращению немцами высот 115,5; 164,5; 95,1, когда нашими войсками здесь были разбиты три гренадерских батальона, которыми командовал назначенный вместо М.Гарайса командир 98-й пехотной дивизии полковник Брюль. Генерал Гарайс во второй половине февраля 1944 г. от командования был отстранен и отправлен в отпуск.
В январе 1944 г. высоту 164,5 защищали 2-й и 3-й батальоны 290 полка 98-й пехотной дивизии. Высоту 133,3 оборонял батальон 123-го учебного пехотного полка 153-й учебной пехотной дивизии и 6 САУ. Высота 133,3 являлась ключевой точкой в боях за Булганак. Изучение местности в послевоенное время дает основание судить о степени воздействия огня советской артиллерии и ударов авиации на позиции немцев на этой высоте Траншеи оказались разбитыми разрывами, в основном 120 мм мин. Воронок от бомб здесь обнаружено малое количество. На этой высоте и высоте 164,5 происходили самые ожесточенные рукопашные схватки. Об атом свидетельствуют множество останков наших бойцов с оружием в руках вперемежку с немецкими пехотинцами на восточных скатах. О переходе упомянутых высот из рук в руки свидетельствует наличие множества гильз, от патронов русских, перемешанных с немецкими. Немецкие солдаты вероятно, стояли до конца на занимаемых здесь рубежах , они были готовы ввязаться в рукопашную схватку и до объявления приказа на отход с позиций сохраняли достаточно выдержаный моральный дух и стойкость. Вероятно, было бы неправильным относить все это к слепому упорcтву обреченных и загнанных в «мешок» солдат и офицеров, брошенных на произвол суд бы командованием 17-й армии.
Нельзя сбрасывать со счета и тот возможный фактор, что; личному составу должна была быть внушена мысль - о возможности планомерного отвода немецких войск из-под Керчи при крайней необходимости и о последующей организованной эвакуации: из Крыма морским путем, как это уже было успешно осуществлено; на Тамани. С другой стороны приходится учитывать репрессивное воздействие на нестойкий контингент среди немецко-румынских! войск: в феврале 1943 г. немецкое руководство ввело в действий: приказ о военно-полевых судах и о приведении в исполнение смертных приговоров без обычного судебного разбирательства.
К 15 марта ситуация на Керченском фронте стабилизировалась. Оборону в районе самого города Керчи с начала февраля занимала прибывшая 73-я пехотная дивизия. На северном участке и под Булганаком оборону продолжали держать батальоны 290-го и 289-го пехотных полков 98-й пехотной дивизии, 23-й и 218-й полки 153-й учебной пехотной дивизии и полевые батальо­ны 121-го, 123-го пехотных полков 50-й пехотной дивизии. В каждом из них оставалось по 25-75 человек. Как сообщается в немецком источнике, после 26 января 1944 г. вследствие «подавляющего превосходства русских в живой силе никто не смог бы препятствовать их прорыву на запад».
Но наше командование упустило и эту возможность. Видимо, в сражении за Керчь и Керченский полуостров повторилась та же ситуация, что сложилась в ходе боевых действий на Кубани в июне-сентябре 1943 г. Тогда командующий фронтом для решающего прорыва «Голубой линии» 7 июня 1943 г. решил прекратить атаки, закрепиться и подготовиться к решающей схватке. Ставка согласилась с ним, разрешив активные действия только для улучшения своего оборонительного положения на отдельных участках. Вдруг 28 июня 1943 г. Ставка приказала сосредоточенными ударами взломать оборону противника, проведя последовательные наступательные операции для очищения Нижней Кубани и Таманского полуострова, в частности - за 5 дней до начала основной операции захватить высоту 114,1 (восточнее ст. Молдаванское). Но и эта операция успеха не имела. Тогда Ставка приказала командующему фронтом активные действия до ocобых указаний приостановить, приводить в порядок войска, пополнять части и накапливать ресурсы.
С этого периода и по сентябрь 1943 г. войска, в том числе 56 и 18- й армий наступательных действий не вели, а готовились к решающим боям.В ноябре-декабре 1943 г и в январе 1944 г ситуацией с поспешной организацией неудачных наступательных операций в районе Керчи завершилась фактически безрезультатно и вынудила приступить к трехмесячному накапливанию сил , обучению личного состава наступательным действиям в ожидании начала прорыва наших войск в Крым с севера. Вновь обратимся к немецкому источнику,чтобы оценить уровень готовности их войск к продолжению сопротивления: «Вокруг Керчи в начале февраля идут бои, которые не приносят успеха русским. Они полностью открыто готовятся у удару одновременно с прорывом с севера Крыма где 9 их дивизий с танками идут к Перекопу с Никопольского плацдарма... Русские разбрасывают листовки, призывая к здаче в плен, упоминая имена и части перебежчиков которые от своего имени обращаются к обороняющимся «Ваши потери невосполнимы! Заканчиваются боеприпасы !Скоро иссякнут продукты питания. Советские войска в Крыму день ото дня становятся сильнее. Пробил последний час! Каждый, кто окажет сопротивление , будет безжалостно уничтожен. Один лишь плен - ваше спасение!» Это не пустые слова. Обер-ефрейтор в эти дни записал в своем дневнике: «Мыпохожи на огромный лагерь военопленных, втихомолку сдаемся...»
Над каждым довлеет тревога за положение под Перекопом. Но массы безгранично полагаются на свое командо­вание 8 апреля начинается последний акт в судьбе Крыма 9 апреля противник уже у Джанкоя... 10 апреля дивизия получает приказ: «Установить полную подвижность». Это означает бегство.
Только после доведения приказа о перемещении на запасный рубеж в район Ак-Моная подразделения 98-й, 73-й, 50-й и 153-й дивизии 17-й армии оставили занимаемые позиции под Керчью.
Чем же объяснить столь эффективную оборону немецких войск на Керченском полуострове в упомянутый период и обосновать достаточно необычную (по меркам того времени, когда Германия уже явно шла к поражению) стойкость немецкого солдата на «керченском фронте» в оборонительных боях вплоть до апреля 1944 г.?
Вероятно, в первую очередь надо отметить, что, выполняя приказ по удержанию Крыма, каждый немецкий солдат до некоторых пор верил, что ему обеспечена зимовка в Крыму, а весной ситуация изменится в пользу германских войск (о специальных льготах предусмотренных для участников зациты Крыма , тоже нельзя забывать)
- Вера в своих командиров, в своевременную поддержку резервами, которыми командование 17-й армии реально рас­полагало вплоть до февраля 1944 г., придавала личному со­ставу оптимизм и готовность сражаться даже в условиях круговой обороны.
- Наличие в подразделениях значительного процента ветера­нов и военнослужащих, прошедших через бои на Кубани, а также получивших боевой опыт на западных театрах воен­ных действий, позволяло немецкому командованию решать частные задачи обороны и контратаковать малыми силами с достаточно высоким эффектом даже в ночных условиях.
-Устойчивость оборонительных позиций, обеспеченность бо­еприпасами, материально-бытовая обустроенность в усло­виях даже передовой линии делало немецкого пехотинца менее уязвимым, готовым стоять до крайнего случая, а именно - приказа «оставить позиции».
- В определенной степени, до какого-то периода у немцев могло сказываться чувство морального превосходства над противником, который в частях наступательных боях пы­тался добиваться успеха не умением, а числом, неся при этом неоправданные потери в живой силе.
- Немецкое командование в своих действиях упреждало наших командиров, имея информацию о перемещении и намерени­ях войск, что сводило на нет отдельные операции частного характера 11-го гвардейского стрелкового и 16-го стрелкового
корпусов. В этом плане немцам способствовали условия ме­стности (открытое пространство, контролируемое с высот).
- Немцы умело и своевременно маневрировали резервами, имея для этого, кроме морских путей доставки и авиацион­ной поддержки, моторизованный транспорт с отлаженны-ми маршрутами, остававшимися длительное время неконтролируемыми советскими авиацией и артиллерией, кото­рые не смогли воспрепятствовать подходу резервов.
В борьбе с танковыми подразделениями советских войск немцы массированно применяли эффективные средства, такие, как реактивные гранатометы, магнитные мины, огонь зенитных батарей, чем наносили наступающим значитель­ный урон в самый решающий момент боевых действий.
При должном минимальном соотношении сил наступающих
и обороняющихся как три к одному /3:1/, немцы создавали на решающих участках некоторое превосходство в личном составе и огневых средствах, не испытывая недостатка в боеприпасах.
Успешным действиям немецких батальонов на подступах к Керчи способствовали, до некоторой степени, негативные послед­ствия неуверенности и ошибок, допущенных руководителями советских войск при осуществлении тактических операций зимой 1943-1944 гг . К ним надо отнести следующие обстоятельства:
Запоздалая доставка на плацдарм артиллерии и танковых подразделений, что было связано, в первую очередь, с не­хваткой транспортных средств, теоретически предусмотрен­ных планом обеспечения десантирования через Керченс­кий пролив, а фактически - не предоставленных командо­ванием Азовской военной флотилии и Черноморского флотa в связи с их отсутствием (не была обеспечена в течение 15 расчетных суток переброска личного состава и военной гохники 56-й армии на многотонных понтонах, тендерах и паромах); артиллерия была доставлена на плацдарм лишь через 6 суток после начала высадки;
При подготовке нашими войсками наступательных действий артиллерия противника оставалась на переднем крае не подавленной, что особенно сказалось в боях под Булганаком в конце ноября - начале декабря 1943 г., которые закон­чились в тот период безрезультатно, приведя к неоправдан­ным потерям в личном составе и бронетанковой технике; скудность в обеспеченности боеприпасами артиллерийских и минометных батарей, что было связано с проблемой доставки боекомплектов через Керченский пролив, простреливаемый огнем противника с господствующих высот (в том числе, с Митридата, из района Катерлеза) и насыщенный минными заграждениями; только в январе 1944 г. наши тяжелые артилле­рийские дивизионы добились преимущества в контрбатарейной борьбе и в уничтожении огневых точек противника;
- сказалось отсутствие взаимодействия танков, артиллериии пехоты в звене рота-полк при организации и проведении; боев по овладению наиболее важными рубежами обороны противника под Керчью (Булганак, Кирпичный завод); в" феврале-марте 1944 г. танковые части боевых действий вообще-не вели из-за состояния грунта и понесенных потерь;
- медленно наращивалось минимально необходимое двух­трехкратное (а по некоторым показателям - и большее) превосходство наших войск в живой силе, средствах и вооружении для успешного прорыва немецкой обороны;
- авиация не смогла воспрепятствовать подходу резервов npoтивника из глубины немецких позиций в решающие периоды боевых действий и на важнейших участках (Булганак, Керчь);
- при недостатке боеприпасов каждая проводимая артпод­готовка становилась одной лишь видимостью и не столько помогала батальонам преодолеть простреливаемые немцами лощины, чтобы сблизиться с противником и зацепиться за склоны высот, сколько заранее раскрывала намерения наступающих подразделений;
- в сражении за овладение Керчью повторились многократно отмеченные ранее в приказах Верховного Главнокомандования и, вероятно, изученные в дивизиях и корпусах 56-й армии к началу боев на Керченском плацдарме главные недостатки в организации прорыва «Голубой линии» в июне- - сентябре 1943 г., когда за первые 6 часов наши войска овладели несколькими опорными пунктами, захватили первую и вторую позиции, вклинившись в оборону противника
на 3-5 км, но затем потеряли темп из-за слабости в инже­нерной разведке, неуверенных действий саперных подраз­делений в танковых группах, отсутствия резервов и нере­шительности командиров в войсках, из-за неудачного при­крытия истребительной авиацией наземных войск, подвер­гавшихся прицельному бомбометанию немецких самоле­тов, из-за нехватки зенитной артиллерии на поле боя.

Все это, в сочетании с потерей наступательного порыва в наших войск, повлекло неоправданные жертвы при достижении даже минимального результата в попытках овладения высотами восточнее и северо-восточнее рубежа Керчь-Булганак. За161 день боев Отдельная Приморская армия потеряла 17305 человек убитыми и 41699 человек ранеными, пропало без вести 2435 человек. И эти цифры требуют уточнения как заниженные.
На войне, где гибнут сотни и тысячи людей, человеческая жизнь казалось бы, теряла обычную свою цену, и эта цена определя­лась лишь мерой нанесенного врагу ущерба. С 1 ноября 1943 г.,по 10 апреля 1944 г. немецко-румынские войска потеряли на «керченском фронте» 73 тысячи убитыми и ранеными, 1057 попало в плен.
Возникает мысль, что в операции по подготовке освобождения Крыма после захвата плацдарма на Керченском полуострове высшее руководство войск Северо-Кавказского направления, чтобы достичь больших целей, не считалось с нуждами и выхо­дом из строя многих тысяч людей, судьбами и телами которых был вымощен длинный путь к победе в Крыму.
Вероятно, по причине отсутствия выдающихся эпизодов в боях за сам город Керчь и ближайшие подступы к нему в осенне зимние месяцы 1943-1944 гг,-(подвиги пятидесяти семи Героев Советского Союза, проявивших себя здесь, лишь подтвержда­ют таковую мысль) история овладения и удержания плацдарма на севере и северо-востоке от Керчи не получила столь широкого освещения, как это произошло, например, в отношении десанта под Эльтигеном.
В этом еще раз проявилась инерция избирательного (читай субьективного) подхода к закреплению фактов военной истории.
На взгляд автора настоящей статьи, является действительно показательным и до конца еще не познанным явлением стойкость упорство немецких войск, с чем были тогда связаны столь кровавые и затяжные боевые действия по освобождению Керчи.

Литератураи  источники

Журбенкоко В.М. Освобождение Крыма. // Военно-исторический журнал. 1994 № 5. С 4.

Gareis М. Die 98. Infanterie-division. - При подготовке настоящей статьи автором использованы ксерокопии отдельных глав,любезно переданные ему бывшим заведующим Музеем истории Эльтигенского десанта Н.Н.Близняковым. Пере­вод выполнен Л.А. Шеврикуко и 3. Андроновой.

Дневник И.В. Сморкалова - Машинописная копия дневника получена автором из совета ветеранов 227-й стрелковой дивизи Отдельной Приморской армии (И), хранится в отделе истории Великой Отечественной ёойны КГИКЗ.

Воспоминания Г.В. Будовича - Архив КГИКЗ. Оп. 1. Ед.хр. 925
ЦАМО РФ. Ф. 288. Оп. 9921. Д.160.

Гречко А.А. Битва за Кавказ. - М. 1971. С. 395.

Литвин Г.А., Смирнов Е.И. Освобождение Крыма (ноябрь 1943 г. - май 1944 г.) - М. 1994. С. 10-12.

Воспоминания Д.С. Блохина - Архив КГИКЗ. Оп. 4. Ед.хр. 391.

Воспоминания Н.К. Катанцева - Архив КГИКЗ. Оп. 3. Ед.хр. 1730.

Литвин Г.А., Смирнов Е.И. Указ. соч. С. 30

Lanzinner М. Die Division vor40 jahren. S. 9-13. При подготовке настоящей статьи автором использованы ксерокопии отдельных глав. Перевод выполнен  3. Андроновой.

Воспоминания Л. Хинтербергера (бывшего солдата 98-й пехотной дивизии) по­лучены автором в ходе переписки. Хранятся в отделе истории Великой Отече­ственной войны

Рабочая тетрадь С.М. Щербака за 1978 г. с материалами ЦАМО РФ.

Мелков Л. Керчь. Повесть-хроника. - М. 1981

Рабочая тетрадь Н.К. Шепель за 1991 г. с материалами ЦАМО РФ.
Дневник И.В. Сморкалова.

Милнов Е Огнем и колесами. - М. 1985. С. 64.

Воспоминания А.А. Исаева - Архив КГИКЗ. Оп. 3. Ед.хр. 1725.
Воспоминания В.Н. Козлова — Архив КГИКЗ. Оп. 3. Ед.хр. 1731 " Рабочая тетрадь Н.К. Шепель за 1991 г. с материалами ЦАМО РФ. Л. 57.

Гречко А.А. Указ. соч. С. 329.

Книга Памяти города-героя Керчь и Керченского полуострова Т. 1. - Симферо­поль. 1999. С. 35.

• Вперёд >